Программа вполне спокойно копируется на планшет, что не может не радовать, — на экране мобильника во время упражнений разглядеть хоть что-то очень трудно.

К слову, сам комплекс «Изотон»[13] вполне официально существует в нашем мире и, по отзывам, довольно широко применяется как спортсменами, так и любителями. Создан каким-то российским профессором еще в тысяча девятьсот девяносто втором году, есть упоминание, что активно используется в тренировках сборной России по самбо, а также при обучении спецслужб. У меня, судя по номеру, редкая версия или необычная разновидность этого комплекса, нигде о такой не упоминается. Именно к этой программе и прилагается сегодняшняя посылка с монетами.

— Оно и правильно, к чему эта наивная конспирология. Все уже поняли, кто у нас самый умный в паре. Лишние формальности только время отнимают, теперь заказы по почте без моего согласия делаем?

Бессловесная пластиковая тварь упорно хранила молчание, словно не к ней обращались.

— А-а-а! Больно же! Кто только придумал это издевательство?

На самом деле система мне нравится, эффект просто фантастический. И самое замечательное, что времени она не отнимает почти совсем! Тридцать секунд — один подход, пять минут — все упражнение. Полный комплекс — полчаса. Зато по ощущениям — словно полдня штангу тягал.

Нашлось применение для элементов из коллекции начинающего нумизмата. Монеты нужны для… принятия восстановительных ванн! С эффектом регенерации, если не брешет инструкция.

К сожалению, испробовать их действие пока не получится. Требуется в аптеке купить живичный скипидар, пять килограммов соли поваренной, соду и еще кое-что по мелочи согласно рецепту. Надеюсь, не слезет кожа с моего скелета после такого купания? Цинковую монету надо на запястье правой руки приложить, точнее, примотать, чтобы не утопла во время купания, на левую руку — соответственно медяк бронзовый.

Говорила мне мама: учи физику в школе! Сейчас бы не изображал из себя живой катод с анодом в солевом растворе.

Не удержался, сбегал в аптеку, купил все требуемые ингредиенты. Сейчас буду экспериментировать сам над собой. Хотя, наверное, надо было соседского кота бросить сюда для начала, проверить — выживет или нет. Он, гад такой, вчера опять коврик перед дверью на площадке пометил. Хотя жалко его, не заслужил такого жестокого отношения, в отличие от меня грешного. И вообще, хороший котик, когда не орет по утрам на крыше. Если выживу, сардельку от меня получит. Все-таки жизнью рисковал кошачьей только что, сам не подозревая об этом.

— …А-а-а-а….ля-а-а!!!

Вы не пробовали купаться в одной емкости с упавшим в нее включенным паяльником или утюгом? И не пробуйте! Это я ответственно заявляю, сам только что испытал нечто подобное. Шарахнуло током так, что думал, пробки электрические перегорят, причем у соседей. Хотя, может, это и не электричество вовсе, но ощущения очень похожие и на редкость отвратительные. Не знаю, какой целительный эффект такое омовение дает, но больше ни ногой в ванную, ближайшую неделю точно. Умываться и то на кухне буду. Пока не отойду от шока.

Что самое обидное, никаких заметных улучшений в организме, кроме шестнадцати седых волос на квадратный сантиметр головы.

— Алло? Кому там не спится в субботу в шесть утра?

— Через полчаса ты должен быть в конторе.

Сон как рукой снимает. Голос Михаила и так добротой и мягкостью никогда не отличается, а сейчас просто звенит от напряжения.

— Что-то произошло?

— Включи телевизор, пока одеваешься, по центральным каналам сейчас в новостях передают. Восемнадцать погибших, больше сорока раненых. У нас на стадионе, вчера поздно вечером.

— Не может быть. — Пока еще не до конца осознаю, о чем речь, разум отказывается верить в случившееся. — Как же так?! — почти срываюсь на крик. — Не могли они взорвать этот сарай! Это невозможно!

В трубке несколько секунд напряженное молчание.

— Какой, к чертям, сарай? Ты что, до сих пор не проснулся? В давке, на выходе со стадиона в толпе во время паники несколько десятков человек затоптали насмерть.

Дрожащей рукой тычу в пульт от телевизора. Ага, вот и новости.

— …Пострадавшие доставлены в первую городскую клиническую больницу. Четверо находятся в реанимации в крайне тяжелом состоянии…

— Времени нет, через тридцать минут ты должен быть в офисе. Вместе с Майей Ахметовной через час тебя ждут на стадионе. Что хочешь делай, но она должна пройти к месту трагедии. Буду завтра к вечеру, первым рейсом через Москву. Постарайся не облажаться.

— Там, наверное, полиция, МЧС, кто же нас пропустит?

— Обратишься к капитану Новикову, он вас и проведет. Твой старый знакомец из госбезопасности, Александр Алексеевич.

— Майя Ахметовна сама без меня не справится? — Как-то удивительно это все.

Михаил неожиданно совершенно не к месту нервно хмыкает.

— С нашей Мегерой фейсы даже разговаривать не станут. Впрочем, сам увидишь. Поэтому твоя задача договориться на месте. Он ждет тебя одного, а пройти должны вы двое. Что хочешь делай, что хочешь обещай, но протащи нашу матрону туда, куда она укажет.

— Но почему я? Меня и опознать могут.

— Официальная версия — трагическая случайность, кому ты нужен с опознаниями? Если что, сразу звони мне. Но ближайшие два часа я буду в воздухе.

— Какая причина нашего интереса, что мне говорить?

— Что хочешь. В крайнем случае можешь правду сказать.

Это он так шутит? Кто бы мне самому эту правду рассказал.

Через час на новеньком «лексусе» мы уже подъезжаем к месту трагедии. Может, Майя Ахметовна сегодня сильно нервничает, но ездить с ней я больше не буду, лучше на трамвае обратно вернусь. Не меньше трех раз проскочили на красный, примерно четверть всего пути проделали по встречной, при этом чудом не задавили пару ранних бабулек, спешащих на рынок.

Через оцепление нас вполне ожидаемо не пропустили, пришлось вызывать чекиста через полицейских.

— Добрый день, Александр Алексеевич. Мы от Михаила Семеновича, он с вами договаривался.

Чекист определенно меня узнал, однако, обнаружив рядом Мегеру, аж в лице изменился. Похоже, они знакомы и явно не испытывают теплых чувств друг к другу?

— Ты проходишь, она остается здесь.

— Мы идем оба, ты не посмеешь запретить, — взвилась Майечка ибн Ахметовна, словно ее оса под хвост ужалила. — Не забывайся. Помни, с кем разговариваешь.

По мне, не самый удачный тон она выбрала для изложения просьбы.

— Хочешь — звони генералу. Только он с тобой тоже разговаривать не станет, а в Москве спят еще все. Пока сверху указания не дадут, ты никуда не пройдешь. Если вопрос исчерпан, я откланиваюсь.

Такое ощущение, что Мегеру удар хватит, она что, реально была убеждена, что фейс возьмет под козырек по первому ее требованию? Похоже, что так. Тем удивительнее, что он ее послал открытым текстом. Однако мое задание теперь на грани полного провала: разругались они так, что искры уже летят — атмосфера наэлектризована, того и гляди вцепятся друг в друга.

— Товарищ капитан, можно вас на минуточку? Приватно побеседовать, так сказать.

Чекист хмуро кивнул, и мы отошли в сторону, оставив беснующуюся Мегеру в одиночестве.

— Александр Алексеевич, можно же найти компромисс, прийти к взаимовыгодному сотрудничеству. Мы помогаем вам, вы в ответ оказываете небольшую услугу. Все счастливы и довольны.

— Давно ли стажеры в пищевом контроле что-то решают? — скептически оценил мою инициативу гражданин жандарм.

Не буду его товарищем называть впредь, не заслужил. Еще и обзывается, хотя «пищевой контроль» само по себе звучит информативно. Вот как нас, оказывается, называют за глаза?

— Обижаете, давно уже не стажер. Но не суть. Начальство уполномочило меня передать вам всю информацию по этому делу.

— Интересно девки пляшут. Ничего не обещаю, но выслушать могу. После этого решим, как быть со старой каргой.