— И все же. Если она, например, видела на улице какое-то безобразие, дебош, скажем, пьяный, что бы сделала? В ужасе убежала или…

— Скорее «или». Она же бывшая дружинница, часто рассказывала о своей борьбе за справедливость… Короче, ввязаться могла во что угодно… Слушай, Валя, если честно, я сейчас думаю обо всем этом с трудом. У меня сегодня очень ответственный конкурс, понимаешь?.. Если можно, давай остальное на завтра?..

И, взглянув на мрачную физиономию поднявшегося из кресла Панкратова, с чувством добавила:

— А этих мерзавцев, если они ее и правда убили, я бы собственными руками придушила!.. Стас?!

Валентин оглянулся на дверь и невесело улыбнулся:

— Ну, похоже, мне и впрямь пора, не буду мешать.

И, аккуратно обойдя уже вошедшего Стаса, майор вышел из кабинета.

— Зачастил, — Вика смотрела на мужа с удивлением. — Ты теперь что, каждый день будешь ко мне ездить?

— Ну, не то чтобы… завтра, например, не смогу, дела: будем за городом выбирать место для пансионата… Как ты тут?

— Есть хочу — умираю… А до конкурса нельзя.

— Думаешь, кто-нибудь разглядит кусочек пиццы в твоем желудке?

— В этом платье даже глоток чая можно разглядеть… Ох, милый… — Виктория подошла к мужу, все еще стоявшему возле двери, и ласково прижалась к нему.

— Железная леди растаяла? — Усмехнувшись, Стас обнял жену.

— Неужели я тебе в этой роли разонравилась?

— Ты мне нравишься в любой роли. — Он нежно коснулся губами ее виска.

— А кому-то, видимо, я не нравлюсь совсем…

— Перестань все время об этом думать, — нахмурился он.

— Я и так пытаюсь отвлечься… Вон какой конкурс затеяла — самой жутко… Ты придешь?

— Боюсь, не получится… Извини.

Она подняла голову и пристально посмотрела Стасу в глаза:

— Слушай… А я тебя ведь и правда люблю! И совсем не хочу с тобой расставаться… особенно по причине своей смерти…

— Перестань! Такими словами не бросаются!

И было неясно, любовь или смерть он имеет в виду.

Выпустив жену из объятий, Стас задумчиво прошелся по кабинету.

— Викусь… Скажи, тебе никогда не приходило в голову, что за всем этим стоит кто-то из наших очень близких знакомых?..

— На кого ты намекаешь? — Она насторожилась. Во взгляде Виктории Сергеевны уже не было и грамма нежности.

— А то ты не знаешь, с кем именно мы с тобой повязаны больше других!

— Нет! — Она молниеносно подошла к столу, извлекла из ящика сигаретку и щелкнула зажигалкой. — Нет, — повторила она, — только не Дрон! Он не станет следить за мной, подслушивать, угрожать… Да, он очень непростой человек, и между нами много было… всякого! Но разве он не наш лучший друг? Вспомни, сколько раз Дрон тебя выручал!..

— Ты слишком ему доверяешь, — возразил Стас, внимательно глядя на жену.

— Если я не буду доверять Дрону, я не смогу доверять никому!

— И не надо!

Шагнув к мужу, Вика подняла голову и заглянула Стасу прямо в глаза:

— Я не смогу доверять никому — даже тебе…

Стоя на подиуме посреди смотрового зала, Виктория с удовольствием оглядела результат своих усилий. Молодец Людмила, постаралась — телевизионщики приехали вовремя, для них это случай явно выдающийся. Двадцать минут до начала, а камеры уже установлены.

Она любила эту суету, дающую ей странное чувство: не удовлетворения даже, а власти. Да, именно власти над всеми этими мельтешащими сейчас вокруг нее людьми: нервными моделями, фальшиво улыбающимися визажистами и стилистами, из последних сил сдерживающими раздражение на капризных девиц… Самые невозмутимые, как всегда, музыканты, спокойно настраивающие свои инструменты в сторонке на маленькой эстраде…

Даже дотошные журналисты, ставшие в последнее время уж и вовсе беспардонными, сегодня ее не раздражали. И, мило улыбнувшись, Виктория наконец снизошла до одного из них — самого нахального, крутившегося прямо в изножии подиума.

— Что вы хотите услышать? — усмехнулась она. — Вы и так должны знать, что конкурс традиционный, рассчитан на молодые таланты. Могу напомнить, что прошлогодний победитель Тимур Кибаев работает теперь у Джона Гальяно… Что еще?

— Кто в нынешнем году входит в жюри? — молодой человек многозначительно прищурился.

— Главный редактор журнала «Шик энд шок» Валерия Артамонова, модельер Егор Симоненко, балерина Екатерина Визгалина, кинорежиссер Кузатов и, конечно, президент холдинга «Модная страна» Роман Зарубин, — сухо перечислила Вика.

— А вас не пугает, что Роман Викторович связан со скандалом по поводу поставки девушек в турецкие бордели?..

— Не пугает.

— Надеюсь, вы об этом слышали?

Вика покачала головой:

— Молодой человек, вы давно работаете?

— Это важно?

— Все, интервью окончено. Спасибо.

— А если без диктофона? — Юнец и в самом деле нажал кнопку «стоп».

Вике стало смешно и немного даже жаль этого желторотого папарацци:

— Вы хотите от меня услышать, что Рома негодяй и подонок? Ну и что? Без него наш «модный» бизнес знаете чем накроется?..

— Понятно…

— Что касается девушек… За уши их никто не тянул: голову надо иметь, молодой человек, а не только грудь четвертого размера!

И, сочтя разговор с начинающим представителем СМИ оконченным, Виктория в ту же секунду забыла о нем. Последние гости и члены жюри должны были прибыть вот-вот, а наметанный глаз хозяйки салона зацепился за время общения с прессой минимум за десяток недоделок. Ей понадобилось не более трех секунд, чтобы вычислить троих виновных. Но их головы в этот вечер так и не полетели — благодаря Людмиле, сумевшей перехватить Вику, едва та сошла с подиума, и чуть ли не силой усадить ее за свой столик.

— Успокойся, ты что-то вся дерганая…

— Сумасшедший дом, — вздохнула Вика.

— Сама придумала… Андрей, сюда!

Людмила махнула рукой Славину, каким-то чудом углядев его во все прибывающей толпе.

— Привет! Ты, Вика, что такая дерганая?

— Тьфу! — расстроилась та. — Неужели так заметно?

— Просто искры летят, — хихикнул певец.

— Ничего, блестки в этом году в моде…

— Ты так пришел или споешь? — полюбопытствовала Людмила.

— Кто же ему позволит? — Виктория посмотрела на Славина с усмешкой. Но продемонстрировать ответную обиду он не успел: бледная как полотно Лиза робко возникла перед хозяйкой.

— Что еще стряслось? — Виктория подобралась, как пантера перед прыжком.

— Извините. Но Мила так и не пришла, с кем же я буду выступать?

— Так я и знала! — вынырнувшая из толпы Валерия с размаху села за столик Виктории и Людмилы. — Ей звонили?

— Ее нигде нет…

— У Боба спрашивали?

— У какого Боба? — Лиза посмотрела на Валерию невинными газами.

— Все ясно! — Вика поднялась со своего стула. — Иди, я сейчас подойду…

И убедившись, что Лиза отошла достаточно далеко, пожала плечами:

— Она, видите ли, не знает, кто такой Боб… За идиоток нас держит, что ли?

— Умненькая девочка, — не согласилась с ней Валерия. — Не афиширует свои отношения с ним!

— Алло? — Вика уже не слушала ее, прижав ухо к мобильнику. — Боб? Борис, ты где?! Как — здесь?..

— Очень просто! — Из-за плеча Виктории и впрямь вынырнул сияющий Боб. — Если ты насчет Милы, она не придет, у нее ветрянка!

— Что-о?

— Ну, такие красные пупырышки. Сидит дома и красит их зеленкой… Вон идет Аглая, она тебе подробнее расскажет!

— Это ты подстроил? — Глаза Вики метали громы и молнии.

— К сожалению, не я… Аглая, скажи ей, что не я! Это детская болезнь, ты должна знать…

— Какая болезнь? — Аглая наконец пробралась к их столику.

— Ветрянка.

— А-а-а… Ну да, мои оба переболели… Кстати, заразная!

— Немедленно отойди прочь! — Виктория поспешно загородила собой Аглаю. — У нас тут, между прочим, беременная девушка!

— Кто беременная, Аглая?! — в глазах Боба отразился неподдельный ужас.

— Да… Иди-иди со своей заразой… А ты, Аглая, наоборот, останься! Это твоя псина сидит в холле?