— И сколько там было баксов? — Лиза расспрашивала Настю про этот самый кошелек, наверное, уже минут пять.
А Настя только изумлялась: откуда это прямо с самого утра весь салон знает о вчерашнем происшествии?!
— Говорю тебе — не знаю! Что я их, считала, что ли? Ну, наверное, где-то пятьсот, не меньше.
— Неужели так ничего и не разглядела?
— Ну почему? Фотографию нашей Виктории разглядела, бумажку какую-то… Я вообще подумала, что это ее муж потерял. Но тогда непонятно, почему она так перепугалась…
— Муж… — Лиза пожала плечами и отхлебнула свой кофе. — А может, любовник…
— У нее что, есть любовник?
— Ходят слухи… Глянь, чего это на нас так баба Дуня вылупилась?
Настя вспыхнула:
— Эта старая курица подозревает, что я хотела забрать деньги себе! И за что только она меня так возненавидела?
— Не обращай внимания. Она вообще-то совсем не злая, это в ней просто ревность говорит… Нет, как это тебе нравится?!
Настя повернулась и почти рядом с их столиком увидела Леву в обществе все той же противной Милы.
— Лизонька! — Лизин жених, казалось, воспринял их встречу как избавление. Во всяком случае, Насте его восторг при виде Лизы показался довольно наигранным. Недаром же он так покраснел! Наверное, и Мила пришла к такому же выводу, поскольку, презрительно скривившись, фыркнула и отвернулась. А увидев Настю, окончательно разозлилась:
— Надо же, уборщица, а сидит, кофе попивает… До чего же наглые эти приезжие!.. Между прочим, в солярии все лампы в жирных пятнах от крема!
Настя совсем было собралась ответить стерве так, как она того заслуживала, но, мысленно сосчитав, количество неприятностей, уже случившихся с ней всего-то за один день работы, взяла себя в руки:
— Сейчас вытру…
Уже уходя, Настя услышала капризный голос Милы:
— Лева, пошли за отдельный столик, нам же надо поговорить!
Искренне посочувствовала Лизе: ей-то куда хуже. Каково это — наблюдать, как такая вот богатенькая крокодилиха уводит прямо из-под носа твоего собственного жениха? А сам жених, как сказали бы в родном Настином Лихославле, «настоящая квашня»! Место, что ли, боится потерять? Послал бы эту Милу прямым текстом, куда подальше! Так нет, по Лизиным словам, ее же и обвиняет. В ревности…
Отодвинув «мышку», Виктория еще раз хмуро глянула на экран компьютера и нажала кнопку селектора.
— Костя?.. Пригласи-ка ко мне новенькую, эту… Настю.
Хозяйка салона автоматически поправила и без того идеальную прическу и, потянувшись к телефону, набрала номер, который могла бы набрать в любое время дня и ночи с закрытыми глазами…
— Дрон… — ее голос еле заметно дрогнул. — Тебя вчера нигде не было, а у меня здесь черт знает что… Короче, за мной следят. Похоже на подготовку покушения… Что значит — «ничего не понял»? Ну хорошо, хорошо… Короче, кто-то потерял в кафе портмоне. А в нем — моя фотография, домашний адрес, адрес дачи, номер машины, расписание дня по минутам… Конечно, распечатка! Кто это станет от руки писать, свой почерк засвечивать?! Какое портмоне? Женское… Что еще?
Виктория протянула руку, извлекла из-под вороха бумаг злополучный кошелек и вытряхнула его содержимое на стол.
— Ну кредитки какие-то, бумажки, счета… Ерунда, словом… Как это «самое интересное»?! Ах, в смысле поиска владельца… Неужели?.. Дрон, ты что, собираешься заняться этим сам?.. Но я уже позвонила Вальке Панкратову, он сейчас приедет… Если вы тут встретитесь, это будет не слишком здорово… Так что не спеши… И я целую!
Положив трубку, Виктория улыбнулась. Это была странная улыбка: не просто довольная или радостная, в ней таилось нечто, очень сильно напоминавшее торжество…
Валентин Панкратов, майор весьма серьезного подразделения внутренних войск РФ, переступил порог салона красоты «Виктория» ближе к полудню, пребывая не в самом лучшем настроении.
Виктория достаточно ясно и четко изложила ему по телефону суть происшествия. И суть эта майору не понравилась. Дело было даже не в том, что само происшествие являлось первым за те несколько лет, в течение которых он возглавлял «крышу» салона. В конце концов глупо в наше время надеяться на то, что он будет вечно получать весьма солидный куш от Вики за относительно спокойную, безоблачную жизнь. Нет, конечно. Однако Валентин всей своей шкурой опытного оперативника чуял в ситуации, описанной Викой, некую то ли недоговоренность, то ли и вовсе ложь… Своей интуиции майор доверял целиком и полностью. Она не только не подводила его, но и не раз спасала ему жизнь.
Понять, что именно в случившемся в салоне не так, следовало бы еще до личного разговора с Викторией. Поэтому Валентин, войдя в салон, не сразу направился в кабинет хозяйки, а решительно прошел в сторону кафе. Кому-кому, а майору было отлично известно, где именно ведутся все наиболее важные разговоры, плотнее сигаретного дыма клубятся всевозможные слухи, сплетни и пересуды, лишь неопытному слушателю кажущиеся пустячными…
В кафе на данный момент находился один-единственный посетитель: старый знакомый Валентина, тренер Левушка. Впрочем, умеючи и из этого наивного парня какую-никакую информацию вытянуть можно.
— Привет, Лева! — Панкратов с неожиданной для его сильного тела ловкостью опустился на стул. — Почему один? Где твои девицы?
— Народ — в поле, — вяло улыбнулся Левушка. — У всех работа, только у меня перерыв… А ты чего пришел?
— На педикюр, — ухмыльнулся Панкратов.
— Я так и подумал… Сок с минералкой будешь?
— Почему это с минералкой?
— Так полезнее, витамины лучше усваиваются… Меня немцы научили.
— Доверчивый ты… Нет, лично я лучше уж по отдельности то и другое. Минералка, пожалуй, в данный момент приемлемее!
— Слышь… Ты нашу новенькую видел? Настоящая красотка!..
— Массажистка, что ли?
— Да нет, уборщица!
— Что ж, на то вы и салон красоты, чтобы даже уборщицы… Стоп-стоп! А баба Дуня где?
— Да тут где-то… У нас целому взводу уборщиц работы хватит. Я бы лично бабульку давно на заслуженный отдых отправил…
— Много ты понимаешь, — Панкратов с удовольствием опрокинул в себя ледяную минералку и, крякнув, отставил стакан в сторону. — Как раз бабу-то Дуню увольнять и нельзя!
— Почему?
— Потому… Ты знаешь, что в этом помещении раньше было? То-то… Тут было турагентство. А еще раньше — булочная, а до нее обычная общепитовская столовка. Такой гадостью кормили — врагу не пожелаешь… Ну а ваш покорный слуга, то бишь я, был здесь в те доисторические времена обыкновенным участковым. И именно с тех, общепитовских времен, бабу Дуню знаю!
— Ну и что? — Лев, которому явно хотелось смыться, с недоумением посмотрел на Панкратова. — К чему ты это все рассказываешь?
— К тому, Левушка, что баба Дуня во всех перечисленных мной заведениях работала, и ни в одном из них ни разу за все время их существования не было никаких неприятностей: ни ревизий, ни пожаров, ни ограблений, ни наездов! Так что для вас она как талисман, расставаться с которым ни под каким видом нельзя!
— Во как!
— Именно так… Это что — здесь и нашли вчерашний кошелек?
— Ну… Какая-то раззява уронила, а Настя, новенькая наша, подобрала… Стоп! А ты откуда знаешь?
И, поскольку майор в ответ всего лишь улыбнулся, Лева вдруг проявил к их разговору настоящий интерес:
— Нет, ты скажи, в конце концов, что в этом кошельке было-то? Все прямо как с ума посходили, с утра языки чешут… Виктория ходит сама не своя, Лиза мне все уши прожужжала… Бомба там была, что ли, миниатюрная?
Неизвестно, что бы ответил Панкратов, если бы в этот момент их уединение не было нарушено появлением Милы.
— Левушка, я готова!
На ней была надета, как отметил Панкратов, какая-то обалденная спортивная форма в облипочку, наводившая на мысли от спорта весьма далекие… Но Леву, кажется, ни на что подобное вид очаровательной блондинки не наводил.
