Руководитель, я буду называть его просто так, напомнил, что движение национал-демократов не должно рассматриваться как только чисто мюнхенское и даже как только западногерманское. Нам, национал-демократам, нужна не только вся Германия, но и вся Центральная Европа. И это не только мечта. Мы узнали, например, что в Судетах и в северной части Италии — особенно в Австрии — боевые отряды не побоялись перейги к прямому террору против коммунистов и социал-демократов. Почему именно к террору? Ну, в Италии, например, для того, чтобы сломить сопротивление нынешнего правительства, германизировать Южный Тироль и присоединить его к Австрии, которую мы считаем двенадцатой немецкой землей.

Клаус умолк и обвел глазами присутствующих, как бы желая понять, какое впечатление производят на них его слова. Убедившись, что все смотрят на него неотрывно, Клаус продолжал:

— До сих пор наши акции ставили своей главной целью свалить вину за возникающие беспорядки на компартию. Но теперь этого мало. Накануне выборов мы должны проявить свою силу, запугать коммунистов и показать немцам, кто является в Германии единственной партией действия. Мы должны внушить страх так называемой левой прессе, дать ей понять, что на каждую направленную против нашей партии клеветническую статью мы ответим взрывами бомб и автоматными очередями. Словом, друзья, начинается новый этап нашей борьбы. Не забывайте: времени остается мало! И в этой связи, — после короткого молчания произнес Клаус, — имеется конкретное предложение…

Он снова умолк, как бы подогревая нетерпение, отражавшееся на лицах слушателей.

— Какое?! — выкрикнул Рихард.

— Помолчи, сейчас узнаешь, — осадил его Клаус. — В ходе совещания между Представленными на нем «группами действия» были распределены намечаемые на ближайшее время акции. Одну из них я предложил поручить нам. Дело в том, что в конце недели состоится небольшая, но важная коммунистическая сходка, на которую соберутся представители отделений ГКП из ряда городов. Дата и место сходки нам известны. Так вот, есть предложение — угостить их на десерт бомбочкой. Ее легко бросить с улицы в окно второго этажа дома, где эти московские агенты будут заседать. Нам надлежит решить два вопроса: первый — согласны ли мы провести эту акцию и второй — кому мы поручим ее осуществить. А теперь — слово за вами.

Раздался одобрительный гул голосов.

— Итак, все «за»? — спросил Клаус. — Значит, вопрос второй…

И тогда с места вскочил Рихард.

— Друзья, партайгеноссен! — захлебывался от волнения Рихард. — Я прошу… я умоляю вас, поручите эту акцию мне! Я все время мечтал о действиях. Не о разбрасывании листовок и не о драчках на митингах, а о настоящих действиях, таких, которые вписали в историю Германии штурмовые отряды СД. Да, теперь наша очередь! Клаус сказал, что акция опасна. Тем больше у меня прав взять ее на себя и тем самым рассеять ваши недавние подозрения. Если вы мне откажете, я этого не переживу!

— Погоди, сядь! — требовательно произнес Клаус. И, когда Рихард подчинился, продолжил: — Откровенно говоря, когда я попросил поручить акцию нам, то подумал о Рихарде. Но потом… потом, когда я после нашего совещания, еще затемно, позвонил Рихарду и не застал его дома… А когда мне передали, что видели его в кафе вместе с коммунистом… Словом, я начал сомневаться… Мне показалось…

— Забудь об этом, все забудьте! — прервал его Рихард. — Уничтожать коммунистов, дожить до основания четвертого рейха — в этом главная цель моей жизни! Я знаю, каждый из вас достоин, чтобы акцию поручили именно ему, но сейчас для меня это стало вопросом смысла жизни. Я не смогу жить, если вы мне откажете!

— Что ж, — после паузы задумчиво произнес Клаус, обращаясь к Рихарду, — у тебя есть некоторые основания претендовать на эту акцию. И главное то, что ты, кажется, не в состоянии держать в руках оружие, чтобы так или иначе не пустить его в ход. Я имею в виду ту историю в суде и ту, что произошла в магазине. Как, друзья, — спросил Клаус, обводя взглядом присутствующих — окажем и на этот раз Рихарду доверие?..

В последующие дни Рихард трижды побывал в районе, где находился тот двухэтажный дом на окраине Мюнхена. Здесь не было зданий из бетона и стекла. Деревянные, как правило, дома стояли поодаль друг от друга. Их разделяли небольшие палисадники, огородики, просто зеленые лужайки.

Тот дом выглядел почти так же, как и все остальные. Обычный двухэтажный жилой дом. Никаких вывесок. Крытый железным навесом подъезд, к которому вели несколько широких ступеней. Узкие окошки были прикрыты шторами. Окно, указанное Рихарду Клаусом, — третье слева. К счастью, второй этаж был невысок, примерно два человеческих роста от земли. Если выйти на проезжую часть и оттуда, как следует размахнувшись, метнуть в окно гранату, она наверняка достигнет цели.

Рихард хорошо помнил занятия в нацистском военно-спортивном кружке в Аргентине. Бросок гранаты в приближающийся танк, прямо в люк или под гусеницу, в бетонный дот или просто во вражеский окоп — все эти приемы нападения и защиты тщательно отрабатывались в кружке.

В последние два дня перед акцией Рихард не раз выезжал на окраины Мюнхена, оставив близ шоссе машину, углублялся в лес и, найдя подходящее, большое, одиноко стоявшее дерево, приступал к тренировкам. Гранатами служили камни, которыми он заполнял свою брезентовую сумку…

Итак, отход метров примерно на десять, потом, пригнувшись, рывком по направлению к дереву. Размах, бросок и падение. Затем тут же, после воображаемого взрыва, вскочить на ноги и бегом в сторону.

Тренировки проходили удачно. Из десяти бросков девять камней попадали прямо в дерево.

«Попасть, — говорил себе Рихард, — не фокус. Главное суметь тотчас же скрыться». Да, надо успеть избежать возможных прохожих на улице. Они могут попытаться его задержать.

Впрочем, вряд ли. Грохот взрыва, конечно же, ошеломит их. Кое-кто от испуга бросится плашмя на тротуар или на проезжую часть улицы. Пяти минут Рихарду будет вполне достаточно, чтобы убедиться, что бомба достигла цели, вскочить на ноги раньше других и убежать. Куда? Рихард заранее изучил возможные пути отхода. Сначала налево до первого переулка. Поворот расположен метрах в пятидесяти от боевой позиции. В конце переулка стоит большой полупустой деревянный ящик для мусора. Если возникнет погоня — укрытие в ящике. На всякий случай захватить с собой пистолет. А если полиция сразу не появится, то миновать переулок, выскочить на параллельную улицу и смешаться с пешеходами. Может быть, забежать в закусочную, она буквально в нескольких шагах от угла, спокойно сесть за столик, заказать пиво…

…«Акция» должна была состояться в пятницу, в два часа дня. В это время коммунистическая сходка, которая начнется в час дня, должна уже быть в разгаре, взрыв накроет их всех. Накануне, в четверг, Рихард получил от Клауса оружие — ребристую, похожую на большую грушу гранату.

Рихард чувствовал себя как человек, приговоренный к казни и неожиданно получивший помилование. Все то, что произошло в последнее время, — муки, которые он переживал после признания Гамильтона, терзавшие Рихарда подозрения, связанные с Гербертом и Гердой, наконец, недавнее судилище, которому его подверг Клаус…

Но теперь все это осталось позади. А впереди — только подвиг, который Рихарду предстояло совершить. «Мюнхенский взрыв» — хорошо бы под таким названием вошел он в историю борьбы Неонацизма за победу четвертого рейха.

В успехе порученного ему дела Рихард не сомневался. Сколько там, в той комнате, может собраться коммунистов? Судя по размерам дома и по близко расположенным друг к другу окнам, комйата небольшая и вряд ли вместит более пяти — семи человек. После взрыва и пожара, который сразу же наверняка возникнет, вряд ли кто-нибудь из собравшихся останется в живых.

…В пятницу Рихард проснулся рано. Первое слово, которое он мысленно произнес, было слово «сегодня»!

Его охватило волнение. Но Рихард усилием воли подавил его, приказав себе: «Спокойствие! Полное спокойствие. Иначе в решительный момент может дрогнуть рука и граната полетит не туда, куда надо».