— Воистину, – согласился Нерон. – Даже после моей смерти эта статуя продолжала

существовать. Я узнал, что она стала известной как Колосс Нерона! Они переставили ее к

гладиаторскому амфитеатру, и все стали называть театр в честь статуи – Колизей, – Нерон

выпятил свою грудь. – Да... Статуя была идеальным решением.

Интонация его голоса стала еще более жуткой, чем обычно.

— О чем ты вообще говоришь? – я спросил.

— Хммм? Да так, ни о чем, – Он посмотрел на свои часы... на Ролексы из розового золота. – Дело

в том, что во мне был некий шик! Люди любили меня!

Я покачал головой.

— Они отвернулись от тебя. Римляне были уверены в том, что ты начал Великий пожар, поэтому

ты свалил все на христиан.

Я осознавал, что этот спор был бессмысленным. Если Мэг скрывала свою настоящую сущность

все это время, то не думаю, что вдруг смогу переубедить ее. Но, возможно, я достаточно потянул

время для того, чтобы подмога успела прийти. Если бы у меня была подмога.

Нерон пренебрежительно махнул рукой.

— Понимаешь, христиане были преступниками. Быть может, они не начинали пожар, но они все

равно были причинами других бед. И я понял это раньше всех!

— Он скармливал их львам, – сказал я Мэг. – Сжигал их, словно они были факелами, и тоже

самое он сделает с этими шестью.

Лицо Мэг позеленело. Она взглянула на бессознательных заложников, привязанных к столбам.

— Нерон, ты не...

— Они будут освобождены, – пообещал он, – если Аполлон поможет нам.

— Мэг, ты не можешь доверять ему, – сказал я, – Последний раз, когда он это делал, он повесил

всех христиан на заднем дворе и сжег их, чтобы осветить свою вечеринку. Я видел это. Я все еще

помню крики.

Мэг схватилась за свой живот.

— Моя дорогая, не верь его сказкам, – сказал Нерон. – Все это было лишь пропагандой против

меня, начатой моими противниками.

Мэг изучала лицо Поли, бога гейзера.

— Нерон... ты ничего не говорил про то, что сделаешь из них факелы.

— Они не будут подожжены, – сказал он, пытаясь смягчить свой голос. – До этого не дойдет.

Зверю не придется действовать.

— Понимаешь, Мэг? – я показал пальцем на императора. – Это плохой знак, когда человек

говорит о себе в третьем лице. Зевс постоянно отчитывал меня за это.

Винс и Гэри шагнули вперед, взяв свои копья покрепче, их костяшки побелели.

— На твоём месте я был бы осторожнее, – предупредил Нерон. – Мои германцы чувствительны к

оскорблениям членов имперского двора. Мне, конечно, нравится говорить о себе, но мы должны

уложиться в график, – Он опять посмотрел на свои часы. – Ты открываешь врата. Затем Мэг

проверит, может ли она использовать деревья, чтобы предсказать будущее. И если все так, то это

просто замечательно! Если же нет... то мы решим эту проблему, когда она возникнет.

— Мэг, – сказал я, – он безумец.

Встав у ее ног, Персик зашипел, показывая, что готов ее защищать.

Подбородок Мэг дрогнул.

— Нерон, заботился обо мне, Аполлон. Он дал мне дом, научил сражаться.

— Ты сказала, что он убил твоего отца.

— Нет! – она усиленно качала головой, в ее глазах стоял ужас. – Это не так! Это не то, что я

говорила. Его убил Зверь.

— Но...

Нерон фыркнул.

— Ох, Аполлон... ты многого не понимаешь. Отец Мэг был слабым. Она даже не помнит его. Он

не смог защитить ее. Я вырастил ее, помог ей выжить.

Мое сердце екнуло с большей болью. Я не знал всего, через что прошла Мэг, что она

чувствовала, но я знал Нерона. Я представил, как легко он меняет представление испуганного

ребенка о мире: маленькая и одинокая девочка хочет жить в безопасности и уюте после убийства

ее отца, даже если заботиться о ней будет его убийца.

— Мэг, мне так жаль.

Еще одна слеза скатилась по ее щеке.

— Ей не НУЖНА жалость, – голос Нерона был тверд, как бронза. – Теперь, моя дорогая, открой

врата. Если Аполлон будет сопротивляться, то напомни ему, что он обязан подчиняться тебе.

Мэг сглотнула.

— Аполлон, не усложняй. Пожалуйста... помоги мне открыть врата.

Я отрицательно покачал головой.

— Уж точно по своей воле я этого не сделаю.

— Тогда я... я приказываю тебе. Помоги мне. Сейчас же.

Слушай деревья

Знают будущее, йо

Они знают всё

Если Мэг и колебалась, принимая решения, то Персик нет.

Когда я сомневался, следовать ли приказам Мэг, дух зерна оскаливал свои клыки и шипел:

"Персик", будто это был новый способ пыток.

— Прекрасно, – резко сказал я Мэг.

Правда была в том, что у меня не было выбора. Я мог чувствовать, как приказы Мэг проникают в

мои мышцы, заставляя им повиноваться.

Я подошел к сросшимся дубам и положил руки на их стволы. Я не чувствовал никакой силы

Оракула. Я не слышал голосов, только тяжелое упрямое молчание. Казалось, что единственным

посланием, которое хотели донести до меня эти деревья, было: "УХОДИТЕ".

— Если мы сделаем это, – сказал я Мэг, – Нерон уничтожит рощу.

— Он не сделает этого.

— Ему придется. Он не может контролировать Додону. Ее сила древнее. Он не позволит другим

использовать ее.

Мэг положила свои руки на деревья прямо под моими.

— Сконцентрируйся. Открой их. Пожалуйста. Ты ведь не хочешь разозлить Зверя.

Она сказала это вполголоса, снова говоря так, будто я еще не встречал Зверя... будто это монстр,

прячущийся под кроватью, а не мужчина в пурпурном костюме, стоящий в нескольких футах от

нас.

Я не мог не подчиниться приказам Мэг, но, возможно, мне стоило более энергично протестовать.

Мэг могла бы отступить, если бы я назвал ее обманщицей. Но тогда Нерон, или Персик, или

германцы просто убили бы меня. Должен признаться: я боялся умереть. Смело, благородно,

красиво боялся, признаю. Но все же боялся.

Я закрыл глаза. Я чувствовал неутолимое сопротивление деревьев, их недоверие к посторонним.

Я знал, что, если посмею открыть врата, роща будет уничтожена. И все же я собрал в себе всю

силу воли призвал к дару пророчества, заключенном во мне.

Я думал о Рее, королеве титанов, которая первой посадила эту рощу. Несмотря на то, что она

была ребенком Геи и Урана, что она вышла замуж за короля-каннибала Кроноса, Рея была мудра

и добра. Она родила новое, лучшее поколение бессмертных богов. (Говорю, как один из них.)

Она сочетала в себе все самое хорошее, что было в древние времена.

Да, она отошла от дел и открыла гончарную мастерскую в Вудстоке, но она все еще заботилась о

Додоне. Она отправила меня сюда открыть рощу, поделиться ее силой. Она не была той богиней,

которая верит в закрытые врата или табличкам "НЕ ВХОДИТЬ". Я начал негромко напевать

"This Land Is Your Land".

Кора потеплела под моими пальцами. Корни деревьев задрожали.

Я взглянул на Мэг. Полностью сконцентрированная, она стояла, опираясь на стволы и будто

пытаясь оттолкнуть их. Все в ней было знакомо: ее потрепанные волосы, подстриженные под

каре, ее блестящие очки "кошачий глаз", ее сопливый нос, покусанная кожа на пальцах и слабый

запах яблочного пирога.

Но она была человеком, которого я совсем не знал: падчерицей бессмертного сумасшедшего

Нерона, член Императорского двора. Что это вообще значит? Я представил себе семейку Брейди

в фиолетовых тогах, выстроившуюся на семейной лестнице, и Нерона внизу в одежде экономки

Элис. Яркое воображение – страшное проклятие. ( прим.: «Семейка Брейди» – американский

комедийный телесериал, который транслировался в 1969-1974 гг. Он рассказывал о