но я тут же погрузился в сон.

Спасибо остальным одиннадцати Олимпийцам, у меня не было снов.

Утром я проснулся совершенно обновлённым. Моя грудь больше не болела. Мой нос больше не

казался воздушным шариком с водой, прикреплённым к моему лицу. С помощью моего

потомства (товарищи по домику – буду называть их товарищами по домику), мне удалось

овладеть тайнами душа, туалета и раковины.

Зубная щётка повергла меня в шок. В последний раз, когда я был смертным, такого понятия не

было и в помине. И дезодорант – какая жуткая идея, что я нуждаюсь в какой-то волшебной мази,

чтобы мои подмышки не воняли!

Когда я закончил с утренними процедурами и оделся в чистую одежду из магазина лагеря:

кроссовки, джинсы, оранжевая футболка Лагеря Полукровок, а также в удобное зимнее пальто из

фланелевой шерсти – я почувствовал себя оптимистично настроенным. Почти. Возможно, я

смогу пережить время, проведенное в человеческом облике.

Я оживился ещё больше, когда обнаружил бекон.

Ох, боги – бекон! Я пообещал себе, что когда верну своё бессмертие назад, то соберу девять муз.

Вместе мы создадим оду, хвалебную песнь о силе бекона, которая доведет небеса до слез и

вызовет восторг по всей вселенной.

Бекон хорош.

Да, это может быть названием песни: "Bacon Is Good".

Завтрак был менее формальным, чем ужин. Мы наполняли наши подносы в буфете и могли сесть

где угодно. Восхитительно. (Эх, как же грустно осознавать, что тот, кто когда-то диктовал ход

событий народу, теперь радуется свободной посадке). Я взял свой поднос и нашёл Мэг, которая

одна сидела у подпорной стены павильона, закинув на нее ноги, и наблюдала за волнами на

пляже.

— Как ты? – спросил я.

Мэг грызла вафлю.

— А, замечательно.

— Ты могущественный полубог, дочь Деметры.

— Мм-хм.

Если бы я мог доверять моему пониманию человеческих чувств, я бы сказал, что Мэг была не в

восторге.

— Твой товарищ по домику, Билли... Она хорошая?

— Конечно. Всё прекрасно.

— А Персик?

Она покосилась на меня.

— Исчез прошлой ночью. Думаю, он показывается только тогда, когда я в опасности.

— Ну, это подходящее время для него, чтобы показаться.

— Под-хо-дя-ще-е, – Мэг касалась языком вафли после каждого слога. – Шерману Янгу

наложили семь швов.

Я взглянул на Шермана, который сидел на безопасной дистанции по ту сторону павильона и

смотрел на Мэг волком. На его лице был неприятный красный зигзаг.

— Я бы не стал беспокоиться, – сказал я ей. – Дети Ареса любят шрамы. К тому же, Шерману

идёт образ Франкенштейна.

Уголки её рта дёрнулись, но взгляд был направлен куда-то далеко.

— В нашем домике травянистый пол – в смысле, там зелёная трава. А еще огромный дуб в

середине, поднимающийся до потолка.

— Это плохо?

— У меня аллергия.

— Ох... – я попытался представить дерево в ее домике. Однажды у Деметры была священная

роща дубов. Я вспомнил, как она была рассержена, когда смертный принц пытался срубить её.

Священная роща...

Внезапно, бекон распространился по моему животу, обтекая мои органы.

Мэг схватила меня за руку. Её голос был далёким и непонятным. Я услышал только последнее,

самое важное слово: "Аполлон?"

Я пошевелился.

— Что?

— Ты отключился, – она нахмурилась. – Я произнесла твоё имя шесть раз.

— Правда?

— Да. Что такое?

Я не мог объяснить. Я чувствовал себя так, будто бы стоял на палубе корабля, когда огромная,

темная и опасная фигура прошла под корпусом – фигура почти различимая, а потом просто

исчезнувшая.

— Я-я не знаю. Что-то о деревьях.

— Деревья, – сказала Мэг.

— Наверное, ничего особенного.

На самом деле все было совсем не так. Я не мог выбросить из головы образ из моих снов:

коронованная женщина побуждает меня найти врата. Эта женщина – не Деметра. По крайней

мере, я так думаю. Но идея о священных деревьях заставила меня вспомнить... кое-что очень

старое, даже по моим стандартам.

Я не хотел говорить об этом Мэг, пока еще все не обдумал. У неё было достаточно проблем для

беспокойства. К тому же, после того, что произошло ночью из-за моей новой юной хозяйки, я

наполнился тревогой. Я взглянул на кольца на её пальцах.

— Так значит, вчера... эти мечи. Эй, не делай так.

Брови Мэг нахмурились.

— Как?

— Ну, замыкаться в себе и отказываться говорить. У тебя лицо каменным становится.

Она яростно надулась.

— Это не так. У меня есть мечи. Я ими сражаюсь. И что?

— Ну, возможно, было бы славно узнать об этом ранее, когда мы боролись с духами Чумы.

— Ты сам сказал: "Этих духов нельзя убить".

— Ты уклоняешься от ответа, – я легко мог это понять, потому что освоил такую тактику много

веков назад. – Стиль, которым ты дерёшься, используя два изогнутых клинка, – это стиль

димахеров, гладиаторов из поздней Римской Империи. Даже тогда он был редок: это не только

самый трудный для изучения стиль, но и самый смертоносный.

Мэг пожала плечами. Она сделала это достаточно красноречиво, но мне это ничего не дало.

— Твои мечи из имперского золота, – сказал я. – Это означает римскую подготовку и отмечает

тебя как перспективного полубога для лагеря Юпитера. Но твоя мама – Деметра, богиня в её

греческой форме, не Церера.

— Откуда ты знаешь?

— Помимо того, что я был богом? Деметра признала тебя здесь, в Лагере Полукровок. Это не

было случайностью. Кроме того, её более древняя греческая форма намного сильнее. Ты, Мэг,

сильная.

Её выражение лица было настолько настороженным, что я подумал, что Персик уже мчится по

небу, чтобы вырвать мне волосы.

— Я никогда не встречала свою мать, – сказала она. – Я не знала, кто она.

— Тогда откуда у тебя мечи? От отца?

Мэг ломала свою вафлю на мелкие кусочки.

— Нет.. Меня воспитывал отчим. Он дал мне кольца.

— Твой отчим. Твой отчим дал тебе кольца, которые превращаются в мечи из имперского золота.

Что за человек...

— Хороший человек, – отрезала она.

Я заметил сталь в голосе Мэг и решил сменить тему. Я почувствовал большую трагедию в её

прошлом. А еще я боялся, что если продолжу спрашивать, то эти золотые клинки окажутся у

моего горла.

— Прости, – сказал я.

— Мм-хм, – Мэг подбросила кусок вафли в воздух. Из ниоткуда, как курица-камикадзе весом в

двести фунтов, появилась гарпия-чистильщица, схватила еду и улетела прочь.

Мэг продолжила, как ни в чём не бывало.

— Давай просто переживём этот день. Сегодня будет забег после обеда.

Дрожь пробежала по спине. Последнее, что я хотел – быть связанным с Мэг МакКэффри в

лабиринте, но я подавил крик.

— Не волнуйся об этом, – сказал я. – У меня есть план.

Она подняла бровь.

— Правда?

— Вернее, у меня будет план к обеду. Всё, что нужно, — это немного времени...

Позади нас дунули в рог.

— Утро, учебный лагерь! -– проревел Шерман Янг. – Начнем! Возомнили себя черт знает кем! Я

хочу, чтобы вы были все в слезах до обеда!

Практика учит

Ха-ха-ха, это вряд ли

Я плачу – забудь

МНЕ НЕ ПОМЕШАЛА БЫ ЗАПИСКА ОТ ВРАЧА. Я хотел откосить от физкультуры.

Честно, я никогда не пойму вас, смертных. Вы пытаетесь поддерживать хорошую физическую

форму путем отжиманий, приседаний, пятимильных забегов, преодоления полосы препятствий и

других тяжелых упражнений, заставляющих потеть. Притом вы знаете, что это проигранная

битва. В конечном счете ваши слабые, ограниченные в использовании тела испортятся и выйдут