— Боги. Похоже, между нами произошло небольшое недопонимание. Понимаешь, Аполлон, Мэг

привела тебя сюда, потому что я ее попросил. Хорошая работа, милая.

Мэг пыталась вытереть лицо:

— Я.... я не хотела...

Мое сердце сжалось до размеров камушка:

— Мэг, нет. Не могу поверить...

Я потянулся было к ней, но Персик с рыком встал на моем пути. Я понял, что карпои был здесь

не для того, чтобы защитить нас от Нерона. Он защищал Мэг от меня.

— Мэг? – сказал я. – Этот человек убил твоего отца! Он убийца!

Она таращилась на землю. Когда она вновь заговорила, ее голос звучал еще более измученно,

чем мой, когда я пел в муравейнике.

— Зверь убил моего отца. А это Нерон. Он... он мой отчим.

Не успел я переварить эту информацию, как Нерон развел руки в стороны:

— Все верно, дорогая, – сказал он. – И ты сделала чудесную работу. Иди к папочке.

Учу МакКэффри

Йо, детка, твой отчим псих

Не послушает?

МЕНЯ УЖЕ ПРЕДАВАЛИ РАНЬШЕ.

Воспоминания нахлынули болезненным приливом. Однажды моя бывшая девушка, Кирена,

стала встречаться с Аресом только для того, чтобы отомстить мне. А еще как-то Артемида

выстрелила мне прямо в пах из-за того, что я флиртовал с ее Охотницами. В 1928 Александр

Флеминг не признал мою заслугу во вдохновении его на открытие пенициллина. Оу, это больно.

Но я так и не смог вспомнить хоть один случай, когда я ошибался в ком-то настолько сильно, как

это было с Мэг. Ну... По крайней мере после Ирвинга Берлина такого не было. "Alexander’s

Ragtime Band"? – помню, говорил я ему. – Вы никогда не станете успешным с такой банальной и

безвкусной песней". ( прим.: «Alexander's Ragtime Band» – песня, написанная Ирвингом Берлином.

Она стала его первым хитом в 1911 г. )

— Мэг, мы друзья, – даже мне была слышна обида в моем голосе. – Как ты могла так поступить

со мной?

Мэг посмотрела вниз на свои кроссовки красного цвета – обувь предателей всегда такая.

— Я пыталась сказать тебе, предупредить.

— У нее доброе сердце, – Нерон ухмыльнулся. – Но, Аполлон, вы с Мэг были друзьями всего

ничего – и то по моей просьбе. Я же был ее отчимом, защитником и опекуном в течение многих

лет. Она – член Императорского двора.

Я уставился на дорогую мне бродяжку. Да, за эту неделю она каким-то образом стала дорога мне.

Я не мог представить ее частью чего-то императорского, уж точно не частью свиты Нерона.

— Я рисковал своей жизнью ради тебя, – с удивлением сказал я. – И это что-то да значит, ведь

теперь я смертен.

Нерон учтиво поаплодировал.

— Мы все впечатлены, Аполлон. А сейчас изволь открыть врата. Они слишком долго не

поддавались мне.

Я попытался свирепо посмотреть на Мэг, но у меня уже не было сил на это. Мне было очень

больно, я чувствовал себя уязвимым. Мы, боги, не любим чувствовать себя уязвимыми. Кроме

того, Мэг даже не смотрела в мою сторону. В оцепенении я повернулся к дубовым вратам.

Теперь я заметил, что на сросшихся стволах деревьев остались последствия предыдущих

попыток Нерона: следы от бензопилы, ожоги, трещины от топоров, даже несколько отверстий от

пуль. Все это едва ли повредило кору. Самой поврежденной частью был отпечаток в форме руки

глубиной в дюйм, там древесина расслаивалась и пузырилась. Я взглянул на бессознательное

лицо Поли, бога гейзера, подвешенного и связанного, как и пять полубогов.

— Нерон, что ты наделал?

— Ох, много чего. Мы нашли путь к этому входу еще давно. Через Лабиринт можно легко

попасть в проход к гнезду мирмеков. Но вот пройти через эти врата...

— Ты заставил паликои помочь тебе? – я еле сдержался от того, чтобы бросить в императора

китайские колокольчики. – Ты использовал духа природы, чтобы разрушить природу? Мэг, как

ты можешь это терпеть?

Персик зарычал. Впервые я мог сказать, что дух зерен был со мной согласен. Выражение лица

Мэг было такое же закрытое, как и врата. Она пристально смотрела на поляну, выстланную

костями.

— К слову об этом, – сказал Нерон. – Мэг знает, что есть хорошие духи природы, а есть плохие.

Этот бог гейзера надоедал. Он все просил и просил заполнить опросник. Кроме того, ему не

стоило рисковать и уходить так далеко от источника его сил. Он был легкой добычей. Как ты

можешь заметить, его пар не так уж и помог нам.

— А пять полубогов? – я требовательно спросил. – Ты и их "использовал"?

— Конечно. Я не планировал заманивать их сюда, но при каждой атаке на врата роща начинала

выть. Полагаю, так она просила о помощи, и полубоги не могли отказать. Первым пришедшим

был он, – Нерон показал на Сесила Марковица. – Последними двумя были твои собственные

дети. Остин и Кайла, верно? Они показались после того, как мы заставили Поли паром сварить

деревья. Думаю, эта попытка изрядно потрепала роще нервы. Мы получили двух полубогов по

цене одного!

Я потерял контроль над собой. Я издал гортанный вопль и бросился в атаку на императора,

намереваясь скрутить его волосатое подобие шеи. Германцы убили бы меня прежде, чем я успел

бы дойти до него, но я был спасен от такого унижения, споткнувшись о человеческий таз и

прокатившись на животе через кости.

— Аполлон! – Мэг подбежала ко мне.

Я перевернулся и отпихнул ее, как капризный ребенок.

— Мне не нужна твоя помощь! Неужели ты не понимаешь, кем является твой защитник? Он –

монстр! Он император, который...

— Не говори этого, – предупредил Нерон. – Если посмеешь сказать "который играл на скрипке,

пока Рим горел", я прикажу Винсу и Гэри освежевать тебя для комплекта кожаной брони. Как и

я, ты прекрасно все знаешь, Аполлон, у нас тогда не было скрипок. И я не начинал Великий

пожар Рима.

Я с трудом встал на ноги.

— Но ты извлек выгоду из него.

Смотря в лицо Нерона, я стал вспоминать все безвкусные и аморальные детали его правления.

Его несдержанность и жестокость казались мне, его предку, постыдными. Нерон был таким

родственником, которого никогда не захочется пригласить на Луперкалии. ( прим.:

древнеримский языческий праздник плодородия в честь Луперка — бога Фавна; фестиваль,

связанный с пастушеским культом)

— Мэг, – сказал я, – твой отчим наблюдал за тем, как было разрушено 70% Рима и как умерли

десятки тысяч людей.

— Я был в тридцати милях оттуда, в Анцио! – огрызнулся Нерон. – Я примчался обратно в город

и самолично руководил пожарной бригадой!

— Только, когда огонь дошел до твоего дворца.

Нерон закатил глаза.

—Я ничего не могу поделать с тем, что прибыл как раз вовремя, чтобы спасти самое главное

здание.

Мэг закрыла свои уши.

— Прекратите спорить. Пожалуйста.

Я не остановился. Уж лучше продолжать говорить, чем умирать или помогать Нерону.

— После Великого пожара, – я сказал ей, – вместо того, чтобы восстановить дома на Палатине

( прим.: центральный из семи главных холмов Рима), он сравнял с землей окрестности и построил

новый дворец – Золотой дом.

С мечтательным выражением лица Нерон сказал:

— Ах, да... Золотой дом. Он был прекрасен, Мэг! У меня было свое озеро, три сотни комнат,

фрески из золота, мозаики, сделанные из жемчуга, и бриллианты. Я наконец-то мог жить, как

нормальный человек!

— Ты посмел воздвигнуть бронзовую статую высотой под сто футов у себя во дворе! – сказал я.

– Статую самого себя в образе Сола, бога солнца. Иначе говоря, ты притворился мной.