почему я должен тебе верить?

— Лес обманул тебя, – сказал я. – Деревья затянули тебя туда.

Шерман рассматривал лес, но деревья снова выглядели, как обычно. Удлинившиеся тени и

говорящие зеленые руки исчезли.

— Слушай, — сказал Шерман. – У меня травма головы – спасибо твоей вредной подружке Мэг.

Если я вел себя странно, то поэтому.

Кайла нахмурилась.

— Но…

— Хватит! – огрызнулся Шерман. – Если кто-нибудь из вас упомянет об этом, я заставлю его

съесть собственный колчан. Мне не нужно, чтобы мой самоконтроль ставили под сомнение. К

тому же, мне пора подумать о забеге.

Он прошел мимо нас.

— Шерман, – окликнул я.

Он обернулся, сжав кулаки.

— Последнее, что ты помнишь, – сказал я, – перед тем, как мы оказались рядом… о чем ты

думал?

На микросекунду ошеломленное выражение снова появилось на его лице.

— О Миранде и Эллисе… как вы и сказали. Я думал… я хотел узнать, где они.

— И затем ты задал вопрос, – страх окутал меня покровом. – Ты хотел получить информацию.

— Я…

В трапезной затрубил рог.

Выражение лица Шермана стало непроницаемым.

— Неважно. Выбрось это из головы. Нам пора на ланч. Потом я собираюсь замучить всех вас

парным бегом.

Я слышал угрозы и похуже, но Шерман произнес это достаточно устрашающе. Он

промаршировал в направлении трапезной.

Кайла повернулась ко мне.

— Что это было?

— Мне кажется, я теперь понимаю, – отозвался я. – Я знаю, почему те ребята из лагеря исчезли.

Связан с МакКэффри

Мог оказаться в Лиме

Харли это зло

ПАМЯТКА ДЛЯ СЕБЯ: пытаться рассказать важную информацию перед парным бегом смерти –

плохая идея.

Никто меня не слушал.

Несмотря на недавнюю ночь, проведенную в жалобах и стенаниях, сейчас жители лагеря были

охвачены возбуждением.

Они проводили своё полуденное время, лихорадочно начищая оружие, зашнуровывая ремни на

броне и перешептываясь между собой с целью создания тайных союзов. Многие пытались

убедить Харли, который проложил путь забега, поделиться с ними советами по поводу лучшей

стратегии.

Харли любил внимание. К концу ланча его стол был завален подарками (читайте, взятками):

шоколадными батончиками, банками с арахисовым маслом, мармеладными мишками и

моделями игрушечных машинок Hot Wheels. Из парня получился бы великолепный бог. Он

принимал дары, бормотал любезности, но не говорил своим "почитателям" ничего полезного.

Я пытался поговорить с Хироном об опасности леса, но он был так занят последними минутами

приготовлений, что я чуть не попал под его копыта, стоя рядом с ним. Он нервно семенил по

павильону, сравнивая карты и раздавая приказы вместе с судьями – группой сатиров и дриад – на

подхвате.

— Команды практически невозможно отслеживать, – бормотал он, уткнувшись лицом в схемы

Лабиринта. – И сектор D находится в слепой зоне.

— Но, Хирон, – сказал я, – можно мне...

— Последняя тестовая группа оказалась этим утром в Перу, – твердил он сатирам. – Этого не

должно повториться.

— Насчет леса, – попытался вклиниться я.

— Да, прости, Аполлон. Я понимаю твоё беспокойство...

— Лес буквально заговорил, – продолжал я. – Ты помнишь древнюю...

К Хирону подбежала дриада в дымящемся платье.

— Там взрываются сигнальные ракеты!

— О, боги! – воскликнул Хирон. – Они же для экстренных случаев!

Он перескочил через мои ноги, и толпа ассистентов последовала за ним.

Вот такие дела. Когда ты бог, мир ловит каждое твоё слово. Когда тебе 16... далеко не каждое.

Я попытался побеседовать с Харли в надежде, что он может отменить забег, но мальчик просто

сбежал от меня с простым "неа".

Как это часто бывает с детьми Гефеста, Харли возился с каким-то механическим устройством,

передвигая его пружины и шестерни. Мне было всё равно, что это такое, но я решил

поинтересоваться у Харли, надеясь завоевать расположение парня.

— Это маячок, – сказал он, регулируя рычаг. – Для потерявшихся людей.

— Ты имеешь в виду команды в Лабиринте?

— Нет, вы, ребята, сами по себе. Это для Лео.

— Лео Вальдеса.

Харли, прищурившись, посмотрел на устройство.

— Иногда, если ты не в силах найти дорогу назад, маяк может помочь. Просто нужно найти

правильную частоту.

— Иии... как давно ты работаешь над этим?

— С тех пор, как он исчез. Теперь мне нужно сосредоточиться. Нельзя задерживать забег.

Он повернулся ко мне спиной и ушел. Я смотрел ему вслед с изумлением. Целых 6 месяцев этот

парень работал над маячком, чтобы помочь своему пропавшему брату Лео. Хотел бы я знать,

старается ли кто-нибудь подобным образом на Олимпе, чтобы вернуть меня домой. Очень в этом

сомневаюсь.

Я сиротливо стоял в углу павильона и доедал свой сэндвич, наблюдая за едва различимым в

зимнем небе солнцем и думая о своей колеснице. Мои бедные лошади застряли в конюшне, и

никто не мог взять их, чтобы прокатиться.

Конечно же, и без меня найдутся те, кто проследят за движением небесных тел. Ведь

представления о планетах и звёздах развивались вместе с людскими верованиями. Так что волки

по-прежнему будут преследовать Сола по небу. Ра продолжит своё дневное путешествие на

солнечной ладье. Тонатиу всё так же будет принимать человеческую кровь как жертву во

времена ацтеков. И ещё одна штука – наука – будет генерировать силы притяжения, квантовую

физику и всякое такое. Несмотря на всё это, я чувствовал, что не выполняю свою работу, стоя

здесь в ожидании парного бега смерти. Даже Кайла и Остин были слишком заняты, чтобы

говорить со мной.

Кайла рассказывала Остину о том, как мы спасли Шермана Янга, но Остин был более

заинтересован в полировке своего саксофона.

— Мы можем всё рассказать Хирону за обедом, – пробормотал он с тростинкой в зубах. – Никто

не послушает, пока забег не закончится, да и мы всё равно будем держаться вдали от леса. Кроме

того, если я сыграю нужную мелодию в Лабиринте... – У него заблестели глаза. – Ооо. Иди сюда,

Кайла. У меня есть идея.

Он увлёк её за собой, снова оставив меня в одиночестве. Я, конечно, понимал энтузиазм Остина.

Его навыки игры на саксофоне были очень впечатляющими, и я был уверен в том, что он станет

передовым джазовым музыкантом своего поколения. А если вы думаете, что собрать

полмиллиона просмотров на YouTube, играя джаз на саксофоне, это легко – подумайте ещё раз.

И всё же, его музыкальная карьера не двинется с места, если таящаяся в лесах сила уничтожит

нас всех.

В качестве последней надежды (самой последней надежды), я пошел искать Мэг МакКэффри.

Я заметил её говорящей с Джулией Фейнголд и Элис Миязавой возле одной из жаровен. Скорее,

дочери Гермеса говорили, пока Мэг пожирала чизбургер. Я подивился тому, что Деметра,

королева зерна, фруктов и овощей, могла иметь дочь, которая была просто не знающей

сожаления хищницей. Да и Персефона была такой же. Вы услышите много историй о богине

весны со всей её кротостью и нарциссами, вкушающей зерна гранатов, но говорю вам: эта

девушка внушала ужас во время её атаки на горку свиных ребрышек.

Я подошел к Мэг. Дочери Гермеса отошли в сторону, как будто я был заклинателем змей. Мне

это пришлось по нраву.

— Привет, – поздоровался я. – О чем это вы тут болтаете?

Мэг вытерла рот тыльной стороной ладони.

— Эти двое хотят узнать наши планы на забег.

— Уверен, что хотят, – я сорвал маленькое устройство для прослушки с рукава пальто Мэг и