- Голуба, будешь отщипывать кусочек с пол ноготка, разминать в руках и закидывать в кипячёное молоко, когда оно малость остынет, добавишь туда ещё столовую ложку мёда, тщательно перемешай и пои сердечную две недели подряд натощак с утра, и за три часа до сна на ночь... бог и снадобье помогут болезной окрепнуть, и кто его знает, пути господни неисповедимы.

Старуха тут же поднялась на ноги и обратилась к Олегу:

- Хозяин, хоть ты и не веруешь в силу божественного снадобья, но тебе придётся смириться с пожеланием верующих в него твоих женщин, вручи моей внучке пять сотенных, а меня пока проводит Ефросинья до лестницы, хочется мне на прощанье с ней парочку минуток потолковать.

Прежде чем, выйти из квартиры, знахарка подошла к Вике, за подбородок подняла ей голову и пронзительно уставилась в её горящие надеждой глаза, а, затем, погладила заскорузлой ладонью по волосам и что-то шепнула на ухо.

От услышанного, по щекам Вики побежали слёзы.

Старуха вытерла их своей шершавой ладонью и опять нагнулась к уху несчастной женщины, вновь что-то ей прошептав, затем, развернулась и пошла к выходу.

Фрося проследовала вслед за старухой, которая, не оглядываясь, прошла мимо лифта и кряхтя, стала спускаться по лестнице.

Фрося последовала за ней.

Выйдя на улицу, знахарка поставила свою сумку на землю, зажав её плотно ногами, и за кофточку притянула к себе поближе Фросю:

- Голуба, помоги, чем только сможешь этим бедолагам, которые без тебя обойтись на сей момент не могут, а потом быстро уходи с их дороги, чтобы не накликать беды на себя и на них.

Я не зря говорю, что ты святая женщина, находясь здесь, рядом с любимым и желанным мужчиной, не подаёшься инстинкту своего здорового тела, а не задумываясь, поступаешь так, как велит тебе твоя чистая совесть и чуткая душа.

Голуба моя, хочешь верь мной сказанному, а хочешь нет, не всё, что я говорю сбывается, господь указует нам разные пути, а мы уже сами выбираем свою тропу, а правильную или нет, показывает время.

Не верь и ты всему, что я тебе сейчас наговорю, но будь осторожной и взвешенной в своих поступках, я уже говорила, что твои дети ещё будут в тебе нуждаться, а особенно твой любименький молодшенький, соломку не подложишь, но береги его, он или что-то связанное с ним, твоя отрада на старости лет, как мне моя внученька.

А вот и она, мы потопали, а ты вспоминай меня иногда, а я тебя до смерти не забуду.

Фрося после взволновавшего её разговора с Микуличной, в крайне встревоженном состоянии, поднялась в квартиру и застала трогательную картину - Олег держал ладони жены в своих руках и вкрадчивым голосом о чём-то пытался ей увещевать.

Фрося не стала прислушиваться, а вышла на кухню, куда через несколько минут явился Олег.

- Фросенька, мы такую кучу денег отвалили этой ведьме, а они нам сейчас, ещё как необходимы.

- Олежка, прикрой рот, как тебе не стыдно такое говорить, ты, что не видел глаза Вики, она поверила, и я не испытываю сомнений, а ты смирись с этим, тебя никто не обязывает беспрекословно доверять всему, что мне взбредёт в голову, но я знаю, что хуже от этого мумиё ей точно не будет, так, что в данном случае я пойду тебе наперекор.

- Фросенька, я разговаривал на счёт этого шарлатанского снадобья с фармацевтами высокого ранга, все они в один голос утверждали, что это простая смола.

- Олег, прекрати, слушать тебя не хочу, ты понял, Вика будет две недели пить молоко с этой смолой, как ты называешь, будет и всё, и я верю, что она ей поможет, и Вика верит!

- Фросенька, ну, что ты так разошлась, я просто высказал своё мнение и, что об этом снадобье говорят специалисты, а деньги уже всё равно заплачены.

Фрося пристально смотрела на мужчину, пока тот не отвёл глаза.

- Неси Олежка, мне сюда все эти травы и бабушкину инструкцию, приготовлю первый отвар, а вечером Вика начнёт пить мумиё.

Фрося тщательно отмеряла из мешочков травы в тех пропорциях, что было написано в инструкции, она почему-то верила во всё сказанное Микуличной и не только в адрес Вики, но и в свой.

Перед обедом она уже поила из чайной ложечки Вику горьким отваром, приговаривая ласковым голосом:

- Пей, моя хорошая, через две недельки пройдёт твой кашель, не будет подниматься температура, окрепнешь и поедешь с Олегом к доктору Касьяну.

Он опять поможет тебе заговорить, как следует, ты снова начнёшь шевелить своими ручками, а может быть...ай, не буду зря языком молоть, но кто его знает, может мумиё и волшебные руки доктора свершат чудо, мне так хочется в это верить, а как тебе, даже представить не могу.

Олег сидел рядом и слушал слова Фроси похожие на молитву и качал головой:

- Вот, вы втемяшили себе в головы веру в это чудодейственное снадобье, и я уже не собираюсь вас переубеждать им воспользоваться, ну, а если это всё ерунда... С тебя то Фросенька, как с гуся вода, а ты Вика, как потом будешь жить с утраченными надеждами?!

Фрося перестала поить Вику и обернулась:

- Говоришь, как с гуся вода...ну-ну, хорошего, однако, ты обо мне мнения.

И резко повернулась обратно к Вике:

- Скажи, моя хорошая, ты веришь Микулихе и в мумиё?

В ответ та разборчиво выдавила из себя:

- Да... да...

Вика беспрекословно пила горький травяной отвар, а вечером приготовленное Фросей молоко с мёдом и мумиё.

Неизвестно, что так повлияло на неё, может визит знахарки и её слова, может быть отвар из трав, а, скорее всего, молоко с мёдом и мумиё, но она крепко заснула прямо в своей коляске.

Олег с Фросей аккуратно перенесли Вику в кровать, обтёрли водичкой, переодели и прикрыли одеялом, но от всех манипуляций, она так и не проснулась.

Во время вечернего чая Олег с Фросей завели давно уже назревший между ними разговор.

- Вот, ты сегодня окрысилась на меня за то, что я принял в штыки это мумиё, но если бы ты, только знала, сколько всякой дряни она перепила и перепробовала в своей жизни, и всё было напрасно, а, что если теперь новое разочарование, мы можем её этим просто убить.

- Послушай, Олежка, я тоже не наивная девочка.

Начнём с того, что травы точно имеют целебное свойство, и я уверена, что от воспалений и кашля она скоро уже избавится.

А теперь про это мумиё, ты не будешь спорить, что молоко с мёдом очень полезны для ослабленного организма, а плюс наша с Викой вера в это чудо-снадобье, разве этого мало, ну, а вдруг... За это вдруг, мне этих пять сотенок нисколько не жалко, и хватит об этом уже распространяться, потому что пора поговорить и подумать о другом.

- Ты, хочешь нас покинуть?

- Да, через две недели, как только мы с Викой закончим принимать отвары и мумиё, я от вас уеду...

Олег порывался что-то сказать, но сдерживал себя и машинально скрёб, появившуюся к вечеру на щеках щетину.

- Олежка, похоже, ты не правильно меня понял - я уеду, но не от вас, а по вашим делам.