- Ладно, как вы говорите с Андрейкой, проехали.

Послушай, сынок, я постараюсь вам звонить, но ты дай мне слово, что если возникнет какая-нибудь не стандартная ситуация, будешь держать меня в курсе. Договорились?

Сёмка отвёл глаза.

- Мамуль, если действительно в этом будет необходимость.

- Сынулька, а можно я тебе задам последний на сегодня вопрос, но он очень личного характера, опасаюсь, что ты можешь вспылить.

Смех Семёна сотряс салон автомобиля.

- Мамулька, ты никогда ещё не была со мной столь дипломатична, обещаю, что не буду нервничать и отвечу честно тебе, как только смогу.

- Сёмочка, ты собираешься заводить собственного ребёнка?

Семён сидел, уставившись в лобовое стекло, явно ничего за ним не видя, и обдумывал наиболее приемлемый ответ.

Наконец, он повернулся к матери:

- Таня, очень хочет родить от меня ребёночка, но я ей запретил вынимать спираль, пока не подходящее для этого время.

Фрося, сидя уже в салоне самолёта, вспоминала все перипетия сегодняшнего дня.

Незаметно пролетели больше четырёх часов полёта, и стюардесса объявила, что за бортом ясная погода, в Мурманске в этот час пятнадцать градусов тепла.

Фрося вышла из самолёта и вдохнула свежий воздух вечернего майского Мурманска.

Только сейчас в её душу закралось сомнение - может, всё же не стоило появляться здесь, без сообщения о своём прибытии или вовсе не надо было навязывать людям свою помощь и в силах ли она хоть в какой-то мере её оказать.

Да, может быть и так, но поздно она стала сомневаться, надо брать такси и шуровать в сторону дома Олега с Викой.

Самое интересное, что ей удалось выяснить у телефонного диспетчера только улицу и номер дома, но о номере квартиры информацию не давали.

Такси доставило её на нужную улицу, когда часы показывали почти десять вечера, но было достаточно светло.

Вот, тебе и белые ночи, которые она до сих пор ни разу так и не видела.

Дважды Фрося посещала Ленинград, но однажды накануне, а второй раз после этого удивительного природного явления.

Сейчас она с удивлением смотрела на светлое небо в столь поздний вечерний час, и у неё мелькнула отвлечённая мысль от волнующего момента скорой встречи с не ждущими, а может быть и не желающими видеть её людьми - всё же интересно, как здесь ложатся спать, когда за окном светло, хоть газету читай.

Фрося подняла глаза и осмотрела девятиэтажный дом - вот, дурёха и, как же это она будет искать нужную квартиру, хорошо ещё, что всего лишь один вход.

Ладно, что теперь думать, надо действовать - она решительно подняла с тротуара свой чемодан и зашла в подъезд.

Напротив, лифта, размещались на стене почтовые ящики и Фрося с надеждой оглядела их, ожидая обнаружить имена жильцов.

Но, нет, подобной информации на почтовых ящиках не было.

Неожиданно открылся лифт и показался полный пожилой человек с огромной собакой на поводке, такого шанса Фрося упустить не могла.

- Простите, вы не подскажите, в какой квартире проживают Олег и Вика Горбатенко?

Мужчина удивлённо вскинул брови:

- Барышня, что ты думаешь, мы тут в доме все друг друга знаем?! Ну, может быть на вид, а ты спрашиваешь о людях, называя имена и фамилию, скажи лучше, как они выглядят.

Ой, давай быстрей, а то мой Джек сейчас опозорит хозяина прямо в подъезде.

Фрося выпалила, боясь потерять источник информации - он лётчик, а она на коляске - парализованная женщина.

- Вот, как, а кем Вы им приходитесь, что-то родни раньше у них не замечалось?

- Уважаемый, вы же можете не успеть собачку выпустить из подъезда, вон, как рвётся, а я их давнишний, ближайший друг.

Мужчина смерил её ещё раз своим любопытным взглядом.

- На шестом этаже они живут, налево от лифта, номера квартиры не знаю, там, сами определитесь.

Фрося на ходу поблагодарила соседа и зашла в кабину лифта.

Когда поднялась на нужный этаж, заметила слева две квартиры с дверьми обтянутыми одинаковым дерматином, но подойдя поближе, сразу поняла, за какой проживают Олег с

Викой, от одной из них ядовито пахло лекарством.

Фрося застыла возле дверей, не решаясь позвонить.

Наконец, она мотнула головой, с шумом выдохнула воздух и решительно нажала на звонок.

Долго не было ничего слышно и она вдавила ещё раз кнопку и, тогда до её слуха донеслись шаги, шаркающие по полу.

Они затихли возле входа, похоже, её хотели разглядеть в дверной глазок, но она предварительно прикрыла его ладонью, и через мгновение она услышала недовольный, заспанный, но такой родной голос Олега:

- Кто там?

У Фроси отлегло от сердца, и она весело ответила:

- Чёрт сам, пришёл по вашу душу.

Дверь тут же распахнулась и перед Фросей стоял любимый мужчина почти голый, в одних длинных семейных трусах, в растоптанных домашних тапочках, с всклокоченными давно

не стрижеными волосами, и с жуткой отливающей синевой от щедрой седины, как минимум недельной щетины.

А Фрося вспомнила того великолепного лётчика, которого встретила, примерно три года назад, и как она стояла с горячими пирожками в руках. Сейчас это был совсем другой человек.

- Фросенька...

В голосе мужчины одновременно звучало удивление, смущение, радость и ещё гамма всяких эмоций при виде любимой женщины, так неожиданно представшей перед ним.

- Олежка, так и будешь держать меня на пороге, может, всё же впустишь в квартиру или мне сюда вход запрещён?

- Ах, боже ты мой, входи, входи, вот так сюрприз, а я в таком неприглядном виде.

Он отступил в сторону, давая Фросе пройти в квартиру.

Ей было не до разглядывания планировки и обстановки, потому что в нос шибануло запахом лекарств, грязи, затхлости и не проветренного жилья.

Олег прикрыл входную дверь и сзади обнял Фросю за плечи.

Она автоматически передёрнулась, скидывая руки мужчины:

- Олежка, где Вика? Ну, и вид у тебя, какой же тут срач.

Олег обошёл её, стараясь не прикасаться, и прикрыл дверь комнаты, в которой, по всей видимости, он недавно ещё спал.

- Вика в своей спальне, я её уже часа два, как уложил в постель.

- Веди меня к ней, потом поговорим с тобой, пока я хочу поздороваться.

Мужчина в своих семейных трусах и растоптанных тапочках пошлёпал впереди неё через зал, где за плотно прикрытой дверью в смежную комнату находилась больная женщина.

За ним вошла Фрося - на широкой кровати застеленной не свежим бельём, из-под которого выглядывала жёлтая клеёнка, лежала Вика, широко распахнутыми глазами глядевшая на Фросю.

- Здравствуй Викуля, боже мой, какая ты бледная, я вот прилетела, почувствовав, что вы здесь во мне очень нуждаетесь.