Из зала раздался голос Насти:
- А, я то думаю, с чего это блатные в камере к тебе обращаются Полячка, да, Полячка.
- Настюха, прикрой ротик, а то у нашей Тани глаза сейчас на лоб вылезут, всё, покатили на работу.
Танюха, на днях тебе подвезу фирменные или почти фирменные клёпки и лейблы, мне должны из Одессы доставить.
- Вот, это здорово, надо было и железные подходящие замки заказать, но ничего, мне девочки обещали их раздобыть.
- Танюха, постарайся поменьше на эту тему с кем-либо распространяться, а то, как и я, получишь кличку в камере.
Правда, Настя?
Тебе, этого лучше не знать, а мы с подругой уже малость тюремной баланды похлебали.
В пятницу рано утром Фрося получила от проводницы свой заказ, щедро с ней рассчиталась, и та заверила, что всегда готова услужить в рамках её возможностей.
В обеденный перерыв, заехав предварительно на рынок за апельсинами для детей, поднялась в квартиру к Тане.
Поздоровавшись, вручила ей пакет с апельсинами:
- Танюха, займи девочек цитрусами, а я на кухню, быстро переговорим, а то мне надо возвращаться на работу.
Когда молодая женщина вошла на кухню, Фрося сразу же показала ей клёпки и фирменные этикетки:
- Глянь, будем лепить джинсы Levi Strauss, натуральные меньше, чем за двести рубликов не продаются.
Когда Таня стала машинально перебирать в пальцах привезённое Фросей, та вдруг обратила внимание на её лицо:
- Танюха, а, чего ты такая заплаканная, что случилось, давай, выкладывай подружка, так дело не пойдёт, нас ждут подвиги, а тут сплошная сырость.
- Фрося, это касается только меня, а я что-нибудь придумаю...
И вдруг губы у неё задрожали и по бледным щекам покатились слёзы.
Она развернулась, чтобы убежать, но Фрося быстрым движением схватила её за руку, прижала к себе худенькое тело и стала нежно гладить по вздрагивающим плечам:
- Таня, Танечка, Танюша, успокойся девочка, что за горе свалилось на тебя, не держи в себе, поделись со мной, может быть я смогу тебе чем-нибудь помочь?
Таня буквально упала на табуретку и закрыла лицо руками:
- Я не могу, не могу вам рассказать такое, мне так перед вами стыдно.
И её вновь сотрясли рыдания.
- Фрося, я вас умоляю, уходите, оставьте меня одну, когда я успокоюсь, то позвоню, и мы поговорим про эти джинсы.
Фрося вышла в прихожую, скинула куртку и сапоги, облачила ноги в домашние тапочки и вернулась на кухню.
- Хватит Танюха, возьми себя в руки, смотри, как девочки твои расстроились, малышка уже вся в слезах, а старшая смотрит на меня, как будто я стала виной твоему горю.
- Простите меня, пожалуйста, пойду вымою лицо холодной водой, успокою детей и вернусь к вам, но, право, лучше бы вы сейчас ушли.
- Танюша, мы теряем время, а у меня его очень мало, приводи себя в порядок и возвращайся, а я девочкам пока апельсины почищу.
Таня вернулась несколько успокоенная, села на табурет, руки безвольно лежали на коленях.
Не поднимая глаз, она не сказала, а выдохнула:
- Я беременная.
К чести Фроси, она уже давно догадалась о произошедшем, поэтому и проявила такую настойчивость.
- Сёмка знает?
- Нет, я не хочу ему об этом сообщать, сама во всём виновата, сама и ответ держать буду, а у него серьёзная важная работа, да и чем он мне помочь может.
- Танюха, ты не права, участвовали двое, вдвоём и ответ держать должны.
- Какой там ответ, он разве мне что-нибудь обещал, мне только сейчас не хватало третьего родить, с этими чуть справляюсь, буду делать аборт и точка.
- Танюша, решать только тебе, но мне кажется, что ты делаешь ошибку, не сообщив моему сыну о произошедшем, он, конечно, напакостил, но я тебе скажу вполне определённо, он не подлец.
- А, я и не сказала, что он подлец, но из жалости или долга, а вы его знаете лучше моего, может заставить меня родить, а это сломает ему жизнь.
Я знаю, что вы, а в будущем и он, никогда мне этого не простите.
- Да, девочка, похоже, ты уже многое передумала, и при этом, за нас всех.
Скажи, какой срок, можно ещё подождать или дело срочное?
- Я не ходила к врачам, но по моим подсчётам недель пять-шесть.
- Знаешь, я когда-то была в подобной ситуации и в подобных размышлениях, но приняла решение рожать, отец нашего Сёмки к тому времени скончался, и я решила оставить на земле след по нему и нисколько об этом до сих пор не жалею.
У тебя другая ситуация, и ты приняла на себя ответственность за судьбу зародившегося в тебе плода, после ваших с моим сыном любовных утех.
Время действительно поджимает, ведь сегодня на таком сроке делают вакуум, бабы говорят, что это гораздо менее болезненно, намного эффективней и без тяжёлых последствий, но это так говорят.
- Фрося, моя подружка уже договорилась с одной медсестрой, которая делает аборты на дому, но она предпочитает его делать при восьми неделях срока.
- Обалдела или как, придумала тоже, идти на подпольный аборт на дому.
Подожди, я сейчас попробую воспользоваться старыми связями, ты ведь не знаешь, а я, когда приехала в Москву, восемь лет проработала санитаркой в больнице, и таких
сердечных, как ты богато водила к нашим докторам, от лишней копейки никто не отказывается.
Так, где это мой блокнотик, ага есть, только бы она ещё не уволилась и признала меня, чай десять лет прошло, как я ушла с больницы.
Здравствуйте, Нину Захаровну можно позвать к телефону...
И обернувшись к Тане:
- Есть, работает и на месте.
Захаровна, это тебя беспокоит Фрося, десяток лет прошло, как я от вас уволилась, но может быть, помните?
И через несколько секунд:
- Захаровна, не буду отнимать у вас много времени, тут одной молодой женщине нужна особая помощь, по старой памяти не окажите услугу?
Большое спасибо, поняла, ага, хорошо, всё передам, будет сделано. Сколько сейчас?
Без вопросов, заранее благодарю, до свиданья.
Так, Танюха во вторник с самого утра ты должна явиться в больницу, сейчас напишу, где это находится и к кому обратиться, стоит это удовольствие четвертак.
- Фрося, огромное Вам спасибо, Сёма говорил, что надёжней друга, чем его мать на свете нет, и я ещё раз в этом убеждаюсь.
- Говорил, говорил, лучше бы о бабе в нужный момент подумал.
- Не корите его, я сама во всём виновата, вся причина в моих плохих квартирных условиях.
- Всё, я побежала, работать стало некогда, ничего не успеваю, надо на пенсию уходить.
