При существующей системе предприниматель как таковой будет, несомненно, вырождаться: его будет заменять чиновник-хозяйственник. Прогресс хозяйства будет происходить за счет государства и потребителя, а не за счет инициативы и риска предприимчивого хозяина.

Можно ли осуждать хозяйственную систему тоталитарных стран? Эта система является логическим последствием общего подчинения всей жизни нации политической идее, идее укрепления государственной мощи, в жертву которой приносится все. Муссолини ярко выразил это свое верование и одновременно предписание: "Все в государстве, ничто против государства, ничего вне государства. Оно должно проникнуть в интимный душевный мир индивида так же, как в сердце делового человека, мыслителя, артиста или ученого".

Подавление личности человека государством не один раз повторялось в истории. Оно приходило обычно в трудные времена. Италия и Германия жаждут возрождения и величия после временного упадка и унижения. Это переходное время требует больших жертв. Диктатуры поощряют своих сограждан к этим жертвам, они должны внушить им веру в правильность избранного пути и, быть может, сами верят, что иного пути нет и что они создают новую длительную эпоху. Но, в действительности, это только переходное время, и экономика прежде всего почувствует необходимость освобождения тех живых творческих сил, которые создают предпринимательство, а с ним соревнование и неутомимые поиски улучшений и усовершенствований. Отраден пока факт, что и в Италии, и в Германии частная инициатива и предпринимательство, пусть на бумаге, но все же считаются "наиболее действительным и наиболее отвечающим интересам нации средством".

Как скоро будут сняты оковы и опека с предпринимателя зависит, по-видимому, от срока окончания империалистических целей этих государств.

Широко распространено мнение, что чем меньше предприниматель платит рабочему, чем дешевле обходится ему труд рабочего, тем выше предпринимательский доход. Отсюда представление, что "предприниматель эксплуатирует рабочего". Эта избитая агитационная формула классовой ненависти отравляет сознание и совесть миллионов людей правдоподобностью своей лжи. Для того, чтобы поверить приведенной формуле, не нужно ничего знать, кроме арифметической логики: чем меньше рабочему, тем больше предпринимателю.

А для того, чтобы убедить в противном, надо объяснять риск предпринимательской деятельности, психологию предпринимателя, происхождение и назначение предпринимательской прибыли.

И в этом вопросе, как и во многих других случаях, хозяина-предпринимателя смешивают с хозяином вообще. Хозяин вообще, как мы знаем, может быть предан рутине, повторять избитые шаблонные способы работы, создавать свои выгоды преимущественно экономией. Но хозяин-предприниматель, осуществляющий новые хозяйственные комбинации, намечающий новые пути, строит свои расчеты не на том, что он не додаст чего-то служащему и рабочему. Наоборот, под влиянием охватывающей его оптимистической горячки он часто проявляет излишнюю щедрость, платит дороже, теряет расчетливость. Бывают и такие случаи, когда предприниматель, испытывая недостаток средств, не доплачивает, даже занимает у своих сотрудников, пользуясь их сбережениями, у него же составленными, а иногда разоряет и себя и их из-за собственного увлечения и веры в дело.

Когда движется работа, кипит дело, приближается окончание работ, предприниматель живет вместе с рабочими, поощряет их; хороший служащий и ловкий мастер становятся его любимцами, ленивых и неловких он ненавидит. И во всем этом нет ничего похожего на эксплуатацию. Здесь совсем другие переживания, другие чувства. Предприниматель готов заплатить больше, чтобы получить лучшего сотрудника, но он не всегда может это сделать.

На заре капитализма положение рабочих было действительно незавидное и картина труда на фабрике представляла благодарный материал для обвинений в эксплуатации. Маркс этим умело воспользовался. Но теперь те главы его "Капитала", где он описывает условия работы в текстильных предприятиях, представляют собой такой же археологический материал, как описания жестокой эксплуатации рабов и туземцев в колониях и т. п. Потомки когда-то растрогавших Карла Маркса мучеников работают теперь в хороших санитарных условиях и живут сейчас совсем недурно. Гораздо хуже живут рабочие в царстве социалистического хозяйства, организованного в СССР учениками Маркса.

Как это ни странно на первый взгляд и как ни неприятно для правоверных последователей Маркса, но учению Маркса об эксплуатации труда можно противопоставить теперь, в царстве современного капитализма, совершенно противоположное явление. Теперь нередко эксплуататорами становятся рабочие. Пользуясь своей организованностью и правом стачек, они добиваются иногда столь значительного повышения заработной платы, что она поглощает всю предпринимательскую прибыль. Дальнейшее ведение предприятия становится невыгодным.

Где же в конце концов правда? Откуда пошло, почему так легко распространяется представление об эксплуатации рабочих, о бессердечном и враждебном отношении предпринимателя к своим рабочим?

По поводу этих вопросов следует, прежде всего, указать, что в подлинной жизни они решаются очень различно. Предприниматели отличаются особыми свойствами, которые выделяют их из числа других хозяев, они, помимо того, обладают и другими человеческими свойствами, которые отличают их одного от другого. Скажем, если все предприниматели обладают особым отличительным свойством "н", то у одного этот признак сочетается с а + b + с, у другого с d + b + g, у третьего а + b + m или b + р + q, так что при некоторых общих признаках, у каждого есть еще и разные другие их индивидуальные свойства. Поэтому нисколько не удивительно, если один предприниматель проявляет чрезмерную черствость по отношению к своим людям, другой — особую гуманность, один слишком расчетлив, другой, наоборот, поражает людей своей необычайной щедростью и вниманием к сотрудникам.

Но помимо личных свойств каждого отдельного предпринимателя, в вопросе о положении рабочих в предприятии гораздо большее значение имеют общие экономические и культурные условия в стране. В Китае труд дешев, потому что предложение труда неограниченно. Но зато рабочий в массе некультурен, физически слаб и медлителен. В Соединенных Штатах Америки рабочие избалованы высокой оплатой труда, они очень требовательны, потребности их (жизненный стандарт) много выше, чем у рабочего других стран, но зато к ним предъявляются и очень большие требования.

Таким образом, вопрос о взаимоотношениях предпринимателей и рабочих не может быть разрешен повсюду одинаково.

К приведенным соображениям следует присоединить еще различие самих предприятий и по размерам, и по типу. То, что возможно в крупном предприятии в смысле обстановки работ и условий обеспечения рабочих, неосуществимо во множестве мелких. Те трудности работ, которые существуют в глубоких шахтах, не существуют в современной механической мастерской. Работа знойным летом в поле или на молотилке, когда из нее несется застилающая глаза пыль, не может сравниваться с работой на современной мельнице, где на каждом этаже достаточно нескольких наблюдателей и где пыль и сор удаляются пылесосами. Кому что достанется, где человеку придется работать сообразно его склонностям и способностям, месту рождения и Его величеству "случаю", все это не поддается предвидению.

Но ведь и предприниматели не попадают сразу в миллионеры. У каждого есть свои тернии и разочарования на жизненном пути. Важно, чтобы была возможность движения, чтобы можно было ставить цели. Рядовой рабочий стремится стать десятником, десятник — мастером, каждый мастер хочет подняться до управляющего отделом, а управляющий — стать, если возможно, самостоятельным предпринимателем. "Кто загораживает эту дорогу возвышения, отказывая предпринимателю в праве на существование, на того будет нажимать поток, бьющий со дна" (Streeruwitz).