Для экономии сил и времени мы предпочли подняться по канатной дороге. В огромном ангаре мы сели в кабину подъемника, вмещающую тридцать пять человек. Заработали моторы, кабина выплыла из ангара и, подвешенная на двух тросах, заскользила вверх над пропастью. Сделав остановку на одной промежуточной станции, мы через двенадцать минут оказались почти у самой вершины. Здесь нас ожидали гостеприимно накрытые столы небольшого ресторана, гостиница и почтовый киоск, где продавались сувениры, открытки и откуда можно было незамедлительно отправить открытку друзьям, что, кстати, некоторые из нас и сделали, так как на открытках в графе «обратный адрес» стояло: с вершины Сентиса!

Сентис возвышается над своими ближайшими соседями, и с него в хороший ясный день можно любоваться грандиозной панорамой Швейцарии. Перед глазами, куда ни кинешь взор, раскинулась как бы огромная рельефная карта. Во все стороны горизонта расходятся бесчисленные горные цепи с вершинами, покрытыми вечными снегами; в ущельях далеко внизу вьются голубые полоски рек, темные ниточки дорог. Большими синими пятнами выглядят водные пространства Цюрихского и Боденского озер.

Вдоволь насладившись чудесным зрелищем, мы быстро спустились вниз.

Как я уже говорил, вторая половина турнира проходила в Цюрихе. При переезде из Нейхаузена у нас возникли некоторые затруднения, так как снять номера в гостинице оказалось совсем не просто.

В это время во Франции происходила всеобщая забастовка, и толпы заокеанских туристов из Франции ринулись в Швейцарию, заполнив все гостиницы. В конце концов нам все-таки удалось решить «квартирный вопрос», и мы поселились в гостинице «Золотой меч». Однако наша радость была недолгой. С приближением ночи, когда Цюрих собирался спать, вокруг нашей гостиницы улицы стали наполняться гуляющей шумной толпой, заиграла музыка.

Выяснилось, что мы поселились в районе ночных развлечений, где праздношатающиеся бездельники тратят время и деньги в барах, ресторанах и ночных кабаре. Начались поиски нового пристанища, и вскоре мы переехали в другой, более спокойный район.

Цюрих, раскинувшийся в месте, где река Лиммат впадает в Цюрихское озеро, — очень древний город. О нем упоминают еще древнеримские историки как о месте, где останавливались римские легионы на пути из Рима на север. Его стены, пропитанные «пылью истории», могли бы немало рассказать. Здесь множество старинных соборов, древних построек, величественных памятников.

Однако для нас, советских людей, самым ценным памятником явилась скромная мраморная доска, прикрепленная под одним из окон дома «Цум Якобсбруннен», примостившегося в узком крутом переулке Шпигельгассе. На доске высечена надпись:

«Здесь с 21 февраля 1916 года по 2 апреля 1917 года жил Ленин, вождь русской революции».

Владимир Ильич, находясь в эмиграции, часто бывал в Швейцарии, где прожил с перерывами в общей сложности около семи лет. За это время великий вождь трудящихся всего мира побывал во многих швейцарских городах, здесь он. много работал, здесь он написал ряд выдающихся работ, по теории и практике марксизма. Взволнованные, мы проходили мимо дома, откуда в апреле 1917 года Ленин уехал в Россию, чтобы возглавить партию большевиков перед генеральным штурмом капиталистической твердыни.

В своих воспоминаниях о Ленине, его бывший квартирохозяин, сапожник Каммерер, рассказывает:

— На прощание я пожелал ему счастья и сказал: «Надо надеяться, что в России вам не придется так много работать, как здесь, господин Ульянов!»

Он ответил задумчиво:

— Я думаю, господин Каммерер, мне придется в Петербурге работать еще больше.

— Ну, — сказал я, — больше, чем здесь, вы так или иначе не сможете писать. Найдете ли вы там сразу комнату? Ведь там, наверное, сейчас жилищный кризис?

— Комнату-то я получу в любом случае, — ответил господин Ульянов, — только не знаю, будет ли она такой же тихой, как ваша, господин Каммерер!

Вскоре он уехал.

В 1954 году советские шахматисты впервые отправились за океан для встречи с одной из сильнейших команд мира — командой Аргентины. Пролетев около двадцати тысяч километров по маршруту Москва — Прага — Брюссель — Париж — Мадрид — Дакар — Рио-де-Жанейро — Сан-Паулу — Монтевидео, мы прибыли в столицу Аргентины город Буэнос-Айрес. Встреча в Буэнос-Айресе надолго останется у нас в памяти. Ожидавшая нас многотысячная толпа народа овацией встретила наше появление на лестнице самолета. Восторженные крики, приветствия, цветы, рукопожатия.

В то время между нашей страной и Аргентиной только устанавливались культурные связи. Мы оказались в числе первых советских делегаций, посетивших Аргентину, поэтому легко понять тот большой интерес, который проявили к нам темпераментные аргентинцы.

Мы покинули Москву в марте, температура в день отлета была четырнадцать градусов ниже нуля, и, хотя официально март считается весенним месяцем, зима еще не собиралась сдавать свои права. В Буэнос-Айресе мы застали начало осени, и температура была тридцать — тридцать пять градусов выше нуля. В Аргентине существуют два расписания работы учреждений. Одно — летнее, другое — зимнее. Летом работают с 4–5 часов утра до часу дня, а позже, когда наступает сильная жара, спят. Основная жизнь города начинается вечером, когда жара несколько спадает. Зимнее расписание обычное — с 8–9 часов утра до 5–6 часов вечера. Правда, зима в Аргентине существенно отличается от нашей российской. Там всю зиму можно проходить в плаще, так как средняя температура самого холодного месяца июля равна примерно + 10° по Цельсию.

На следующий день после прибытия некоторые из нас сделали попытку осмотреть город, но она оказалась неудачной. На улице было жарко и душно, окна домов закрыты жалюзи, спасающими от лучей палящего солнца. Улицы немноголюдны, лишь на перекрестках маячили регулирующие движение полицейские. Для защиты от солнца у них на фуражки надеты белые чехлы, закрывающие сзади голову и шею. Убедившись, что в такую жару долго гулять нельзя, спасаемся в отеле. Здесь расставленные в холле поворачивающиеся вентиляторы создают движение воздуха и иллюзию прохлады.

Через несколько дней, привыкнув к климату, мы совершили экскурсию по берегу Ла-Платы. Когда мы выехали на набережную, перед глазами открылось огромное водное пространство. Сколько мы ни напрягали взор, другого берега видно не было. Это и не удивительно, так как он находится на расстоянии трехсот километров! Пусть читатель не думает, что я оговорился. Буэнос-Айрес расположен в гигантском эстуарии реки Ла-Платы, вбирающей в себя воды Параны, Уругвая и многих других рек. Устье Ла-Платы от места слияния с Параной, где ее ширина равна нескольким километрам, быстро расширяется и достигает значительной величины. Впервые созерцая широкий, как море, простор Ла-Платы, трудно поверить, что это всего лишь исполинское речное устье, а не залив или море.

Не удивительно, что во времена, когда завеса незнания только поднималась над Новым Светом, знаменитый португальский путешественник Магеллан, отправившийся на поиски пролива, соединявшего Атлантический океан с Тихим, увидев этот необъятный водный путь, решил, что заветный пролив найден. Целых две недели он бороздил воды Ла-Платы, пока не убедился, что необозримая водная ширь — всего лишь необычайно широкая пресноводная река.

Эта река сначала была названа Рио-де-Солис по имени испанского конквистадора Хуана де-Солис, впервые проникшего в устье Ла-Платы, но нашедшего здесь смерть во время одной из стычек с индейцами. Немного позднее путешественник Кабот, увидев у местных индейцев массу украшений из серебра, решил, что эти места богаты серебром, и назвал реку Рио-де-Ла-Плата, что в переводе с испанского значит — Серебряная река. На самом деле никакого серебра здесь не оказалось. Его привозили из Боливии. Однако название Ла-Плата сохранилось и поныне. Более того, название страны Аргентина также произошло от латинского Argentum — серебро.