Погода, все время благоприятствовавшая нам, начинала портиться. Снова повторилась гроза, а однажды, вернувшись с экскурсии, мы стали свидетелями урагана, сопровождавшегося сильнейшим ливнем. Все это продолжалось несколько минут, но тем не менее непогода успела принести немало бед. Под нашим окном сломалось большое дерево и упало на дом, не причинив, однако, ему вреда. Зато одноэтажный бамбуковый домик, расположенный рядом с нашим жилищем, развалился буквально на глазах. В нем помещался магазин, и товары оказались «погребенными» под остатками крыши и стен. Впрочем, извлечь их оттуда не составило особого труда. В соседней с нами комнате, где жили китайские ботаники, дождь через открытые окна успел залить весь пол: постели, одежда, гербар-ные папки — все мгновенно намокло…

Интересным было посещение плантации гевеи, расположенной в четырех километрах от Ганланбы. Гевея растет здесь превосходно. Кое-где под ее пологом успешно выращивается кофе. Окончив осмотр плантации, мы отдохнули в управлении, одноэтажном здании без свай. Остов его из толстых бревен, а почти все остальное из бамбука: стены и столы из бамбуковых матов, табуретки перед столами — обрубки стеблей толстых бамбуков. Пол земляной. Крыша, как всегда, из листьев крупных злаков. Такой тип постройки мы видели здесь нередко, особенно у служебных зданий.

Гевею нам приходилось видеть не только в Юньнани на плантации близ Ганланбы, а еще раньше этот ценный каучуконос встречался нам на опытной станции тропических культур около Юньцзиихуна.

Станция была создана осенью 1953 года. Первоначально в ее задачу входил систематический сбор сведений о росте, развитии и продуктивности гевеи в Сишуанбана. Так же как и в Ганланбе, это растение там хорошо натурализовалось. Подсочка некоторых деревьев в 1955 и 1956 годах показала достаточную эффективность этой культуры. Наиболее интенсивный рост гевеи падает на дождливый период года.

В настоящее время станция успешно испытывает и ряд других культур — три вида кофе, сорго, масличную пальму, два вида агавы, тиковое дерево, бананы, ананас, манго, кокосовую пальму. С давних времен в Сишуанбана успешно разводятся анона, личи и хлебное дерево, плоды которых неоднократно украшали наш обеденный стол. Хорошо растут священная смоковница, акация катеху и многие другие ценные тропические растения.

Хорошо запомнилось наше возвращение из Ганланбы в Юньцзинхун. Мы снова на лодках и плывем по Ланцан-цзяну, но на этот раз не по течению, а против течения, что много труднее. Выехали рано утром. В это время здесь, как всегда, туманно, но скоро туман рассеивается. Жарко. Двигаемся очень медленно — не более трех километров в час. Лодка плывет вдоль берега, подальше от стрежня. У гребцов уже не весла, а шесты, которыми они отталкиваются от дна или от берега. Иногда от скал отталкиваются прямо руками. Лодка часто садится на мель, и тогда передний гребец выскакивает в воду и высвобождает ее. В наиболее трудных местах он вылезает на берег и тянет за собой лодку на канате. Если стрежень подходит к берегу, то гребцы поворачивают ее поперек течения и, налегая на весла, пересекают реку.

Вечером первого мая мы снова встретились с нашими гостеприимными хозяевами на прощальном банкете. Приветствуя нас, тайские товарищи сказали, что настоящие друзья все делят между собой пополам, в том числе и пищу. «И поэтому, — закончил он, — вы, вероятно, не откажетесь попробовать наши тайские блюда».

Мы впервые познакомились здесь с тайскими кушаньями. Очень своеобразны водоросли. Это зеленые нитчатки, собираемые в реке Ланцанцзян. Мы неоднократно наблюдали, как женщины и дети собирают их сетками. Затем водоросли промывают и сушат. Их продают в виде тонких лепешек. Перед подачей к столу лепешку поджаривают и разламывают на куски. Попробовали мы и «яйца» тропического муравья экофилы. Мы видели гнезда этого муравья, висящие на деревьях в лесу. Муравьи желтые, крупные и больно кусаются, но боль проходит быстро. То. что называют «яйцами», в действительности содержимое его гнезда, то есть белые личинки с примесью взрослых форм (имаго). Для приготовления кушанья гнездо разрезают. все. что находится внутри него, погружают в кипяток и варят, после чего прибавляют мелко нарезанные куриные яйца и лук. Получается нечто вроде салата. Вообще в качестве приправ здесь употребляют в пищу многие растения. которые в других местах считаются несъедобными. Кроме водорослей, мы попробовали мелко нарезанный вареный папоротник и листья фикуса. Еще какое-то растение. по-видимому из семейства молочайных, было подано отдельно и в курином бульоне. В заключение попробовали тайский рис. Он очень крупный и сварен так, что зернышки, слипаясь одно с другим, тем не менее сохраняют свою отдельность.

На вопрос тайских друзей «как нам понравились тайские лакомства» мы совершенно искренне ответили, что все нами отведанное превосходно!

На следующий день утром мы крепко пожали руки нашим друзьям, от всей души пожелали успехов в работе и дальнейшего процветания Сишуанбана и тронулись в обратный путь — на север: в Сымао, а оттуда в Куньмин.

Вооружись терпением, читатель, надень болотные сапоги неверия и москитную сетку иронии. Мы отправляемся в смелое путешествие по джунглям американской научной фантастики, которая сама себя называет «псевдонаучной». Они враждебны нам эти джунгли непроходимого пессимизма, населенные кровожадными хищниками или тупыми обезьянами… Можно отвернуться, отойти, не заглянуть в глухие заросли уродливых и невозможных растений, чтобы не дышать смрадными испарениями мистики и патологии, не слышать завываний шаманов будущего. Но будем исследователями, проникнем в заросли, где среди душащих ум и сердце лиан, кровососных орхидей, ядовитых колючек, среди сумеречного мрака вечной тени и засасывающей топи болот можно найти интереснейшие соцветия игры ума, а порой и хинное дерево горечи сердца. В эти джунгли стоит углубиться, чтобы лучше понять американцев, ищущих своей фантазией выход из дремучей чащи современной им жизни. Однако редкие наши находки — а на своем пути мы увидим не только их — не могут изменить нашего представления о мрачных джунглях фантазии, рожденной ненавистью, безысходностью вымысла, который никогда не поднимается до уровня мечты.

Итак, раздвинем завесу ярких и крикливых обложек…

Автоматическая аппаратура, совершенная, безотказная и безызносная, при полном отсутствии видимости точно посадила огромный самолет на бетонную, изъеденную временем дорожку. Прыгая на ухабах, подъехали бензозаправщики с нацеленными на самолет фотоэлектрическими фарами и через присоединившиеся шланги заполнили бак горючим. Бензин, без помощи людей полученный на нефтеперегонном заводе, был подан по трубам на аэродром. Нефть на завод текла по нефтепроводу с неиссякающих промыслов, где остроумные машины сами бурили скважины в нужных местах.

Вслед за бензозаправщиками к самолету подъехали бомбовозы и подвесили к фюзеляжу атомные бомбы, изготовленные на управляемых кибернетическими устройствами заводах, получающих сырье с автоматически разрабатываемых урановых рудников.

Самолет снова поднялся в воздух. Автопилот повел его по давным-давно заданному маршруту. Точно в нужном месте радиолокаторы в несчетный раз обнаружили один и тот же объект поражения и дали сигнал приборам бомбометания. Ядерные бомбы несравнимой ни с чем силы были сброшены на… на место, где двести лет назад существовал шумный и веселый прекрасный город с дворцами и мостами, с парками и музеями, с величественной историей и светлыми надеждами…

Бомбы, сотрясая планету, взорвались среди серых бугров и черных кратеров, вздымая над пустыней щебня тучу смертоносной пыли, которая расплылась уродливым грибом над безжизненной, давно уже необитаемой радиоактивной Землей…