— Батарейки в приемнике сели, — ответил он, — а я хочу новости послушать.

— Я тоже с удовольствием новости посмотрю, — отозвалась Валентина Сергеевна. Ей необходимо было отвлечься: она не могла успокоиться со вчерашнего дня, после разговора с сыном. Валерий больше не перезвонил, и Валентина Сергеевна терялась в догадках: то ли сын вернулся в Австрию, то ли решил остаться дома и упорно дожидаться встречи с дочерью.

Но как только мужу Веры Петровны удалось поймать одну из телепрограмм, благодушные выражения с лиц сотрапезников исчезли.

На экране телевизора они увидели разрушенный дом. Дом, в котором они оставили своих детей для улаживания проблем.

— Наш дом! — выдохнула Вера Петровна и прижалась к мужу, ища у него поддержки. — Это же наш дом!!!

Корреспондент неустанно повторял адрес разрушенного дома и передавал подробности трагедии.

— Эдик! — вдруг взвизгнула Вера Петровна. — Мой мальчик!

— Эдик работал! Он должен был вернуться только в девять утра! — так же визгливо ответил ей муж, успокаивая жену и себя. — Какое счастье, что вчера была его смена!

Дятлы, счастливые, обнялись. Но их радость не получила ответа, и они недоуменно уставились на Валентину Сергеевну.

— Валя?! — окликнула Вера Петровна подругу, но тут же ахнула и прикрыла себе рот ладонью.

— Эдик работал, но Лера была в этом доме… — проговорила Валентина Сергеевна, не отрывая взгляда от экрана, на котором продолжали демонстрировать обломки разрушенного здания.

Слезы застыли в глазах Валентины Сергеевны, она была уверена, что это именно ее наказал Господь.

Это она заставила внучку жить в этом доме и тем самым обрекла ее на гибель.

Это она не позволила сыну встретиться с Лерой, и теперь… Теперь они никогда не встретятся.

Слезы наполнили глаза Валентины Сергеевны, но никак не выливались наружу — нет, облегчения и прощения ей не будет.

Ведь это она не захотела понять свою единственную внучку, которая так любила свою бабушку. Она не позволила ей быть счастливой с этим мужчиной, с Игорем.

Валентина Сергеевна задохнулась в рыданиях…

Этот рассвет превратился в закат.

Игорю казалось, что он находится во мгле, двигаясь на ощупь и с трудом понимая, что происходит вокруг.

Он не понимал, почему его не пускают к тому, что осталось от дома. Ведь он мог бы найти Леру, ведь, возможно, она жива и ждет помощи.

Но все его попытки оказались безуспешными. Десятки раз разные люди объясняли ему, что пострадавших отвозят в районную больницу, что всю информацию можно будет получить в штабе.

Но Игорь не мог ждать, он хотел действовать. Ему казалось, что эти ужасные безмолвные куски дома дадут ответ на его вопрос: где Лера, осталась ли она в этом доме или смогла уйти из него?

И он снова и снова пытался подойти к обломкам. Снова и снова его останавливали, но вот в одну из попыток…

Парень в форме МЧС был молодым и не обтертым временем. И когда он увидел, что этот настойчивый мужчина вновь идет в сторону разрушенного дома, то решил не заметить его. И Игорь смог подойти к обломкам.

Игорь не знал, что именно ответит на его вопрос. Он всматривался в куски разрушенных стен, ища что-то. Что-то…

Удивительно, но на Игоря никто не обращал внимания. Все были заняты делом, ни на минуту не прекращая работы по разбору завала, поискам и спасению людей.

И Игорь тоже искал, упорно всматриваясь в бетонные осколки. И вот… Между обломков мелькнуло что-то желтое, и Игорь бросился к этому яркому пятну. Он разгреб мелкие осколки и… вызволил из-под них Винни-Пуха — желтого медвежонка в красной маечке. В лапках медвежонок держал горшочек с надписью «Мед».

У Игоря не возникло ни единого сомнения, что этот желтый медвежонок в красной маечке и с синим горшочком в лапках именно тот самый, которого он выиграл в прошлом году для Леры. Медвежонок смотрел на Игоря веселыми глазками — еще бы, ведь его освободили из смертельного каменного плена.

А Лера?!

Не потребовалось волшебника, чтобы рассвет смог превратиться в закат.

«Как без тебя, как без тебя, как без тебя мне прожить?! Скажите, небеса…»

У Игоря больше не было солнышка.

Лера попыталась разомкнуть веки, но солнечный свет резанул глаза, и она поморщилась. Поморщилась и тут же почувствовала, как болезненно заныло лицо.

А когда боль затихла, она почувствовала, что кто-то легонько сжимает ей ладонь. И Лера снова попробовала открыть глаза — слезы потекли, смягчая резь от света. А сморгнув спасительную влагу, Лера увидела… отца!

— Папа… — Лера улыбнулась, но тут же застонала от боли.

— Дочуня! — Валерий приблизился к Лере и поцеловал ее лицо, осторожно прикасаясь к нему губами. — Я люблю тебя… Прости меня…

— Папа… — Лера лишь сильнее сжала руку отца. — Папочка мой…

Каждое сказанное слово отзывалось болью в ссадинах на лице. А охватившее Леру радостное волнение заставило сердце биться сильнее. Но, к сожалению, эти удары отозвались нешуточной болью в голове — сотрясение мозга давало о себе знать. Лера была почти беспомощна — охваченное болью тело не давало ей даже просто пошевелиться.

А она так хотела обнять отца!

И Валерий, почувствовав ее желание, прижался щекой к ладони дочери. Он и сам мечтал прижать Леру к груди, но, к сожалению, сейчас это было невозможно.

Как и невозможно было поговорить. Да и не нужно это было пока, потому что Лере требовался покой, а она на каждое ласковое слово отца отвечала слезами. Лера пожимала отцу руку и смаргивала катящиеся из глаз слезы счастья. И это волнение, пусть даже и счастливое, ей было не нужно.

— Я никуда не уйду, — успокаивал дочь Валерий. — Я всегда буду с тобой.

Да, им о многом нужно поговорить. Валерию обязательно нужно помочь дочери. Но все это может подождать. Ведь сейчас главное — это ее выздоровление, для которого требовались немалые силы.

Последние силы покидали Валентину Сергеевну. С момента известия о взрыве дома прошло двое суток, и за это время бабушка Леры обессилела. Она ничего не ела в эти два дня и единственное, на что была способна, — это выслушивать объяснения Эдика и его отца. Мужчины приезжали, чтобы рассказать, как продвигаются спасательные работы, и описать увиденное ими в больнице и морге.

— Отсутствие вестей — хорошие новости, — успокаивала подругу Вера Петровна. — Посмотри, как мужественно держится Эдик! Валя, бери пример со своего зятя! Ведь еще не все потеряно!

Валентина Сергеевна кивала подруге и пыталась улыбнуться Эдику — мальчик так старается держаться мужественно, а ведь видно, что он находится в непрерывном напряжении и волнении.

Успокоительные речи лились рекой, когда резкий звонок в дверь заставил Валентину Сергеевну и Эдика с его мамой вновь встрепенуться. Они ждали возвращения отца Эдуарда, который поехал в больницу справиться о вновь поступивших.

Валентина Сергеевна, собрав остатки сил, пошла открывать: она первой должна узнать новость, какой бы та ни была.

На пороге стояла Катерина.

— Катенька! — Валентина Сергеевна бросилась к девушке. — Катюша, ты уже знаешь?..

Катерина принялась успокаивать Валентину Сергеевну.

— Не надо плакать. — Катя улыбнулась, глядя в глаза измученной горем женщины. — Валентина Сергеевна, Лера жива!

— Правда?! — Губы Валентины Сергеевны дрогнули, а глаза счастливо улыбнулись. — С Лерочкой все в порядке?!

— С ней не все в порядке, но она жива. — Катерина грозно смотрела на Эдика, стоящего неподалеку. — Собирайтесь, Валентина Сергеевна, я отвезу вас к внучке.

Не отрывая пристального взгляда от Эдика, Катерина решительно шагнула в его сторону.

— Подонок! — Оглушительно-звонкий шлепок заставил всех вздрогнуть. — Как ты мог бросить ее?

Эдик приложил ладонь к вмиг запылавшей щеке — пощечину Катерина отвесила ему нешуточную.

— Катя… — недоуменно пробормотала Валентина Сергеевна.