— Но после фильма по Цвейгу Вадим долго не снимался, — проговорил Игорь. — Я жду его фильмов…

— Да, он два с половиной года отклонял все предложения. Он ни на день не хотел оставлять меня и детей…

Осталось пройти пару лестничных пролетов.

— И сейчас он согласился только потому, что отказать этому режиссеру не может. С ним он делал свой первый фильм.

Игорь кивнул: все правильно, семья главнее всего. А тем более у них дети…

Игорь отворил подъездную дверь, и вдруг…

Вадим Высоковцев стоял перед подъездом, облокотившись о свой темно-синий красавец «мерседес». И глаза его восторженно вспыхнули, как только он увидел жену:

— Сюрприз, ваша светлость!!!

— Вадим! — Алена поспешила в объятия мужа.

А Игорь улыбнулся и подумал, что эти двое уже достигли долины любви и счастливы. Вадима же он сравнивал со скалой, преграждающей путь всем ветрам…

Игорь смотрел вслед удаляющемуся «мерседесу» и думал, что не знает, силой или слабостью считать свой поступок. Ведь он отпустил Валерию. И до сих пор сомневался, стоило ли. Ведь он мог всего лишь нажать на кнопку блокировки дверей и… И попытаться уговорить ее остаться, изменить решение. Но в то же время он понимал, что по-другому поступить Лера не сможет.

Да и он по-другому поступить не смог бы, потому что любил ее.

А накатывающиеся временами сомнения, отчаяние и страх, что их счастье не вернется, прогонял голос любимого певца: «Нет, я не верю, что это все нельзя вернуть! Нет, я не верю, что нет просвета в этой мгле! Нет, я не верю, что нет счастья на земле!»

Игорь взглянул на океан зелени этого мая:

— Ничего, солнышко, осталось переждать совсем немного теплых дней, и мы встретимся!

Весь май дул сильный ветер. Он пытался сбить Валерию с ног, остановить и заставить вернуться…

Но возвращаться Лера не собиралась, она преодолевала порывы встречных холодных воздушных масс и шаг за шагом приближалась к цели своего пути…

Валентина Сергеевна, когда Лера приходила к ней в больницу, демонстрировала свое недовольство и неустанно твердила о прекрасной семье, с которой им посчастливилось соединиться. Валентина Сергеевна не переставала восхищаться вниманием Эдика и его родителей и выказывать Лере «фи» за то, что та жила дома. Бабушка не задумывалась о том, что совмещать работу, учебу и ежедневные посещения больницы проще, если все это находится рядом, а не в полутора часах езды.

А завершился этот отрезок пути, сопровождаемый волнением и беспокойством, ураганом.

Бабушку выписали из больницы, и она, прибыв домой, предприняла решающую попытку присмирить внучку.

— Валерия, ты уладила свои отношения с мужем?

— Все как прежде, — ответила Лера и почувствовала, как замирает сердце.

— То есть ты хочешь принести мою жизнь в жертву своей похоти? — Валентина Сергеевна была спокойна, она знала, ради чего борется. Ради спокойной жизни внучки.

Валерии было тяжело: бабушка упрямо стояла на своем, не желая понять ее.

— Скорее дойдет до того, что твой любимый Эдик убьет меня, — проговорила Лера срывающимся голосом, — потому что я устала от него! И он вдобавок теперь не только груб, но и очень зол!

— Так будет до тех пор, пока ты не перешагнешь через свое упрямство. А тем более ты скоро поймешь, что главное в семье не секс, а…

— А любовь! — На глазах Валерии блеснули слезы.

Бабушка внимательно смотрела на внучку.

Нет, даже слезы ее крошечного цветочка не заставят Валентину Сергеевну уступить — резать по живому всегда больно и мучительно, но это спасает жизнь.

— Я даю тебе четыре месяца на устранение проблем! — отчеканила бабушка. — Собирайся и уходи! И чтобы ноги твоей здесь не было! Мы с родителями Эдика уезжаем на дачу и предоставляем вам возможность укрепить свои отношения. Меня здесь летом не будет, и тебе делать нечего!

— Ты поступаешь со мной так, будто Дятлы и Эдик тебе роднее меня… — Лера не ожидала такого от бабушки.

— Правильно, ты мне не слишком близкая родственница, потому что ты — дочь человека, который струсил!

— Этот человек — твой единственный сын! — Лера едва сдерживала себя, чтобы не открыть бабушке так тщательно ею же самой скрываемую тайну.

— Если я узнаю, что ты не живешь с Эдиком, то мы поссоримся навсегда! — Валентина Сергеевна тяжело вздохнула. — Валерия, сделай это ради меня. Ты скоро поймешь, что я была права.

— Хорошо. — По бледным щекам Леры заструились потоки слез. — Только потом не пожалей о своей просьбе, потому что я не знаю, чем это закончится и смогу ли я выдержать!

Валентина Сергеевна отвернулась от внучки. Женщина стиснула зубы — она должна остаться твердой, чего бы это ни стоило!

— Ключи оставь, не заставляй меня менять замки.

— Ты меня действительно выгоняешь?..

— Квартира моя, и я вольна поступать так, как считаю нужным!

Валерия больше ничего не сказала. Она удалилась в свою комнату, где очень быстро сложила только самое необходимое.

Лера выдвинула ящик стола, чтобы забрать лежавшие в нем ценности — плеер с диском, зажигалку Игоря и сигареты отца…

Отец… Ей необходимо было найти способ связаться с ним.

«Может быть, бабушка только из-за этого выпроваживает меня? Только чтобы мы не встретились? Она боится, что отец встанет на мою сторону, и поэтому выгоняет меня? Или она убеждена, что папу простить невозможно?..»

Что бы там ни было, какая бы ни была причина, заставившая Валентину Сергеевну так поступить, Валерия ни за что не свернет с выбранного пути. А бабушка… Бабушка поймет, что была не права.

Лера достала лист бумаги, где написала адрес и телефон Эдика. И еще несколько строк для отца: «Я жду тебя и люблю».

«Папа ни в чем не виноват! Он потерял любимую, и… и я понимаю его».

Валерия сделала еще точно такую же записку и отправилась в спальню родителей. Она решила подстраховаться на случай, если бабушка найдет записку в ящике стола. Там, в комнате отца и мамы, был тайник, место, куда Лера клала письма для Деда Мороза. Об этом тайничке бабушка не знала, это был секрет только ее и родителей…

И уже через несколько минут Валерия стояла в прихожей с сумкой на плече и протягивала бабушке ключи.

— Можешь навещать меня на даче, — произнесла Валентина Сергеевна, не глядя на внучку.

— Спасибо…

Весь май дул сильный встречный ветер, и легче было повернуть назад, чем выдержать обжигающие лицо холодные стрелы. Но Валерия день за днем побеждала стихию, потому что к подножию возвращаться она не станет.

Ей легче было разбиться, сорвавшись в пропасть, чем вечно пребывать в липкой трясине.

Майский ураган лишь укрепил силы и волю Валерии, и тропинка длиной в лето, которую ей предстояло пройти, казалась не слишком крутой и извилистой.

Первый резкий поворот был преодолен Валерией с блеском.

Муж устроил ей скандал, как только Дятлы покинули дом, отправившись на дачу с Лериной бабушкой. Эдуард дождался, когда родители вышли из подъезда, и тут же набросился на жену с кучей упреков.

Эдик хотел перемен. Он хотел, чтобы Валерия, во-первых, занялась разделом своей квартиры, так как больше свою мать он выдерживать не в состоянии; во-вторых, ему надоели длинные светлые волосы Леры, и он желал, чтобы она подстриглась и перекрасилась в черный цвет; и в-третьих, Эдик был недоволен женой в постели.

— Я хочу, чтобы ты стала такой, какой была до моего ухода в армию. А сейчас ты будто ледышка, бесчувственная ледяная баба!

Гнев переполнял Эдика, он схватил Леру за руку и потащил в комнату.

— Сейчас ты будешь любить меня страстно! Я не желаю заниматься сексом с бревном!

Эдик швырнул Леру на кровать — злость разбудила в нем колоссальную силу.

Но Валерия не собиралась больше унижаться и терпеть. И пока Эдик расстегивал брюки, намереваясь приступить к сексу, она вскочила и, оттолкнув его, выбежала из комнаты.

Поддерживая брюки, муж помчался за ней и уже хотел вернуть жену на место и проучить, но… Занесенная рука его опустилась — Валерия смотрела на Эдика решительно и зло, и он не смог осуществить задуманное.