— А ты, Лера, поедешь с нами в Ленинград, — тут же отозвалась бабушка. — Мы остались одни, ты будешь нашим утешением. — И, в очередной раз посмотрев на зятя с укором, добавила: — Ты, Валера, отобрал у нас Марину больше пятнадцати лет назад, ведь мы надеялись, что дочь вернется домой после окончания университета! — Женщина всхлипнула. — Я с самого начала была против, ведь учиться она могла и в Ленинграде, но Марина почему-то всегда мечтала о Москве!.. Я как знала, что потеряю дочь, если она уедет в Москву… — Женщина зашлась в плаче, а когда успокоилась, сказала тоном, не терпящим возражения: — Собирайся, Лера! Ты едешь с нами!

Лера устремила на ленинградскую бабушку решительный взгляд.

— Я никуда не поеду. Мой дом здесь, — ответила она. И больше к этому вопросу они не возвращались.

Полгода прошло как в смоге, удручающем и отнимающем жизненные силы: Валерий все нерабочее время проводил в спальне, непрестанно думая о жене, — ему было всего тридцать три года, он слишком любил Марину, чтобы смириться с ее смертью. Валерий не знал, хватит ли ему сил жить без нее. В жизни удерживала его лишь мысль о дочери…

Лере страшно не хватало матери, она чувствовала, что цветочек лаванды, в котором ее нашли, увядает… Лера перестала рисовать, и даже увещевания учителей из художественной студии не возымели своего действия — к рисованию она не вернулась. Только школа спасала ее — все свободное время Лера посвящала занятиям алгеброй, химией, физикой… И даже начинала находить эти науки небезынтересными.

Бабушка плакала… Не проходило дня, чтобы она не плакала о смерти невестки. Это ее и спасало в отличие от мужа. Отец Валерия, дедушка Леры, переживал горе молча, а особенно тяготило его состояние сына и внучки, их замкнутость.

Все эти переживания «в себе» стоили ему двух микроинфарктов, а инфаркт он не пережил…

Как ни странно, но его смерть встряхнула и объединила их. Они стали общаться, проводя вместе вечера — бабушка готовила что-нибудь вкусненькое, стараясь хоть как-то приукрасить жизнь. Валерий начал интересоваться школьными занятиями дочери, а Лера с удовольствием отыскивала замысловатые задачи, чтобы порешать их с отцом.

И вроде бы все начинало налаживаться, несмотря на две потери… Но… К своему ужасу, Валерий понял, что начинает ненавидеть дочь… Почти год прошел со дня смерти Марины, и оказалось, что за этот год Лера преобразилась, превратившись из полноватого подростка в красивую девушку. Почти целый год Валерий не замечал девочку, он лишь помнил о ней, говоря себе, что должен жить ради нее. А теперь, когда боль начала затихать… Внешность Леры разбередила его рану — дочь была настолько похожа на мать… Будто его Марина ожила… Но только это была не Марина, это была дочь, которой от Марины досталось все — внешность, голос и даже движения и привычки…

Постепенно это становилось непереносимым. Валерию казалось, что дочь забрала все у матери. Забрала все — и поэтому Марина умерла… Это безумие преследовало его, хотя он и понимал, что Лера ни в чем не виновата.

И в годовщину смерти жены он не выдержал — Валерий уехал в горы и не вернулся.

Лера осталась с бабушкой. В течение года от Валерия не было вестей. Лера с бабушкой решили, что Валерий умер.

Они остались одни, без помощи и защиты. Лера почувствовала себя щенком, брошенным в воду, и поняла, что ей во что бы то ни стало нужно выплыть, выжить. И все сделать для единственного оставшегося у нее родного человека, для бабушки. Ленинградские родственники так и остались для нее чужими.

Первая задача, которую поставила перед собой Лера, — поскорее пойти работать. Поэтому все планы на учебу в университете откладывались. Она поступила в Финансовый колледж. И кроме учебы и благополучия бабушки, для нее ничего не существовало. Лера все свободное время проводила с бабушкой и даже с подругой своей вне стен колледжа общалась лишь дома, не желая выходить развлекаться.

Вскоре бабушку Леры, Валентину Сергеевну Кулагину, стало беспокоить такое поведение внучки.

— Лерочка, но так нельзя! Нельзя замуровывать себя в четырех стенах, — увещевала Валентина Сергеевна внучку. Сама она ни с кем из прежних знакомых не общалась, не могла выносить их жалостливых взглядов. — Тебе нужно жить!

— Я себя не замуровываю, баб, — отвечала Лера. — Вот закончу колледж, пойду работать, поступлю в университет на вечерний, а потом и личная жизнь устроится. Успеется!

Но бабушка так не считала. И поэтому решила познакомить внучку с сыном своей давней подруги. Они когда-то вместе жили в коммуналке и, несмотря на десятилетнюю разницу в возрасте, дружили. Виделись они не часто, особенно после расселения, но по телефону связь поддерживали регулярно. И вот, созвонившись с подругой, Валентина Сергеевна предложила встретиться и сосватать детей.

«А что? — думала Валентина Сергеевна. — С мужем я познакомилась точно так же — нас сосватали. И мы полюбили друг друга! И прожили целых тридцать пять лет в любви и согласии… пока смерть не разлучила нас…»

Претендента в женихи звали Эдуардом Леонидовичем Дятлом. Мама его, Вера Петровна, замуж вышла в тридцать три года. И Эдуард был поздним и поэтому желанным и обожаемым ребенком. Родители воспитывали его в лучших традициях своих семей — Эдуард вырос мальчиком скромным и вежливым.

Знакомить сына с внучкой своей подруги Вера Петровна приехала в сопровождении супруга, такого же серьезного и культурного, как и Эдуард.

Мероприятие прошло замечательно, подруги — Валентина Сергеевна и Вера Петровна — остались довольны. Да и разве могло быть по-другому? Ведь обе стороны — люди интеллигентные и приятные во всех отношениях.

Через неделю Лера с бабушкой нанесли ответный визит семье Дятлов. Вторая встреча прошла в более теплой атмосфере, и взрослые заметили, что между молодыми установился контакт. Валентина Сергеевна и Вера Петровна обменивались довольными взглядами, а отец Эдуарда улыбался — он считал Леру подходящей партией для своего единственного, драгоценного сына.

Новоиспеченная пара стала проводить вместе каждое воскресенье. Эдуард приглашал Леру в театры, они часто посещали галереи. И даже наведывались в консерваторию.

Им было по семнадцать лет.

Лере нравилось проводить с Эдиком выходные дни — он был интересным собеседником и внимательным кавалером.

Эдуард же был Лерой пленен — она была красива и ненахальна. И он был счастлив, что так легко нашел себе подходящую девушку.

Так в ухаживаниях и разговорах прошел год. И в день восемнадцатилетия Валерии Эдуард сделал ей предложение. И впервые поцеловал, робко прикоснувшись к губам девушки.

Лера согласилась без колебаний — такой вариант ее устраивал. А главное, Лера счастлива была видеть радость на лице бабушки.

Наконец-то Валентина Сергеевна Кулагина вздохнула с облегчением — главное дело своей жизни она выполнила с блеском, судьбу внучки благополучно устроила. Эдик был именно таким человеком, о котором Валентина Сергеевна и мечтала, — реалистом, а не романтиком и небожителем…

И реалии его становились все тверже, отчего Валентина Сергеевна лишний раз мысленно ставила крестик в пользу Эдика.

Во-первых, Эдуард предложил не устраивать пышной свадьбы, а ограничиться ужином в семейном кругу. И это было правильно: ни к чему бросать деньги на ветер, ведь им предстоял еще год учебы, и средства студенческой семье пригодятся!

Во-вторых, Эдуард оказался настолько благоразумным, что захотел взять фамилию жены. Он аргументировал свое решение тем, что беспокоится об их будущих детях: «Я на себе испытал весь ужас кличек и дразнилок! А сейчас дети стали еще агрессивнее, и я не хочу, чтобы наши малыши страдали! Решено — они будут не Дятлами, а Кулагиными».

И все было прекрасно. Но только до свадьбы.

Через месяц после свадьбы Леры и Эдика подруги, сами же их сосватавшие, повздорили. Мать Эдуарда приехала к бабушке Леры и с возмущением заявила:

— Она не беременна! — Вера Петровна зло сверкнула глазами. — Твоя внучка не смогла забеременеть!