Эдик бил Леру до тех пор, пока не почувствовал, что ее тело обмякло. И удовольствие от битья исчезло. Валерия стала беззвучным существом, таким же, как мягкий кролик, которого Эдик избивал в детстве, изливая на несчастную игрушку все свои обиды и всю злость.

— Гадина! Никакого удовольствия от тебя! — Он пнул Леру в последний раз. А потом, словно опомнившись, в ужасе уставился на нее. Эдик будто прозрел. — Лерка! О Господи, что же я натворил?! Лерка! Лера!!!

Он бросился на пол и стал хлопать ее по избитому лицу, желая привести в чувство.

Но все оказалось бесполезным — Лера ничего не слышала и ничего не чувствовала.

Эдуард запаниковал — что же делать?!

— Лерка умерла… — прошептал он и отпрянул от Валерии. — Я убил ее…

Эдик зажался в угол комнаты и испуганно смотрел на распростертое на полу недвижное тело.

— Меня посадят за убийство. — Эдик зажал рот рукой, будто боясь, что произнесенные слова обретут плоть.

Эдик не мог и шага сделать из своего угла — страх сковал его. Он мог лишь таращиться на изуродованное им тело своей жены.

— Я не хочу в тюрьму, — наконец проговорил Эдик. Крупная дрожь, сотрясавшая его, постепенно вытолкнула страх, сковавший его разум. — Мне надо спасать себя! Лерке уже не поможешь…

И тут же в его голове возник план, рисующий в мельчайших подробностях все, что нужно Эдику сделать. Он даже улыбнулся — план, мгновенно появившийся в его воображении, показался Эдуарду идеальным.

Он решительно шагнул к Лере и, потянув за руки, поволок к двери. Еще несколько усилий, и Эдик уже шагал по ступенькам, таща за собой обмякшее тело Валерии. Эдик подтащил ее к мусоропроводу и, оглядевшись, вздохнул с облегчением. Место он выбрал идеальное — между этажами, у мусоропровода, Лера была почти незаметна.

— Да и на дачи все укатили. — Эдик поднялся на свой этаж и оглянулся на Леру. — Может быть, вечером кто-нибудь тебя и заметит…

Эдик вернулся в квартиру и принялся за работу. Первым делом он проверил, не осталось ли на полу следов крови, стекавшей из рассеченной губы Валерии.

«Видимо, все стекло на ее шикарный костюмец, — облегченно вздохнул Эдик. — Хоть какая-то польза от мужика, который отнял ее у меня! Хотя… Я ему отомстил и отнял Лерку у него. Навсегда!»

Вторым шагом Эдика стала проверка сумочки Валерии — он вытряхнул содержимое на пол.

— Отлично! — Он взял ее кошелек. — Ограничимся деньгами, остальное уберем на место. Когда грабитель видит столько баксов, то другие вещи ему ни к чему!

И в-третьих, Эдик позвонил своей черноволосой любовнице и попросил прийти к нему в школу: в случае чего она подтвердит, что была весь день с ним.

Вот теперь он был готов.

— Прощай, Лерка. — Он кинул сумочку и Винни-Пуха к Лере, беспомощно лежавшей на лестничной клетке. — Сама виновата!

Пара лестничных пролетов, и Эдик оказался у двери, ведущей на чердак.

«На улицу я выйду из другого подъезда. — Эдик прикрыл за собой железную створку как можно тише. — Как же здорово, что почти все уезжают на свои дачи!»

Все шито-крыто.

Терпения у Валерия Кулагина хватило всего на час. Он смог выдержать лишь семь попыток.

«Нет, так я сойду с ума! — Валерий бегом спустился по лестнице. — Лучше я подожду Леру у квартиры, в которой она сейчас живет, чем сидеть у телефона».

Машина, приобретенная им еще в первый приезд в Москву и оставляемая Валерием в гараже отца, мгновенно исчезла со двора, как только хозяин включил зажигание. Валерий мчался по маршруту, выученному за этот час назубок. Да он мог с закрытыми глазами добраться до улицы, на которой ему предстояло встретиться с дочерью. Валерий торопился так, что не обращал внимания даже на Москву-реку, мелькавшую справа. А ведь как он тосковал по этой речке, блуждая по горным альпийским тропинкам! Но сейчас все меркло перед возможностью увидеть дочь.

Машина Валерия сбавила скорость лишь после двух левых поворотов, когда оказалась на улице, к которой он так стремился. Валерий заехал во дворы и принялся искать нужный дом.

Удача улыбнулась ему — дом отыскался без проблем. Припарковавшись прямо напротив подъезда, Валерий вышел и огляделся — улица была пустынна: ни людей, ни машин.

«Все на дачах. — Валерий посмотрел вслед парню, вышедшему из соседнего подъезда. Парень озирался и шел неестественно скованной походкой. — Попадаются лишь редкие странноватые типы».

Валерий вздохнул и улыбнулся, мгновенно позабыв о странном парне, только что привлекшем его внимание. Никто и ничто не могло отвлечь его от главного!

— Ну, Валерка, вперед! — подбодрил он себя и шагнул в подъезд.

По давней привычке Валерий никогда не пользовался лифтом. Вот и сейчас он шагал вверх по ступеням лестницы, приближающей его к дочери.

«Папочка, я люблю тебя и жду», — слова из записки Леры стояли у него перед глазами и делали его счастливым. Он шел и пытался представить их встречу. Но ничего, кроме безграничной нежности и восторга, не предчувствовал.

Сейчас он минует еще один этаж и, возможно, увидит дочь! Еще двадцать шесть ступеней и…

Валерий почувствовал свалившийся на него ужас, словно безжалостная, жестокая снежная лавина накрыла его и пытается отнять жизнь. Валерия пошатнуло, словно от удара, и он схватился за перила, спасаясь от падения.

— О Господи… — Валерий не мог поверить глазам. — Марина…

На площадке между этажами лежала женщина с волосами цвета меда белой акации. Лежала в той же позе, что и его Марина, когда упала в трещину…

Валерий, с трудом передвигая ноги, поднялся еще на несколько ступеней.

«Нет… Нет, это не Марина. — Валерий сделал усилие, прогоняя наваждение. — Доченька…»

И силы мгновенно вернулись к мужчине. Он бросился вверх, преодолев оставшиеся ступеньки за несколько долей секунды.

— Лерочка… О Господи, доченька! — Валерий склонился над Валерией, которая, казалось, не дышала. — Доченька, что же это?..

Валерий приложил ладонь к шее Леры, туда, где должен биться пульс. Но он никак не мог почувствовать, движется ли кровь по вене, волнение мешало ему: он с ужасом смотрел на жестоко избитую дочь.

— Кто же это сделал? — Валерий несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. — Лерочка, родная моя…

Мужчина потер похолодевшие пальцы и снова дотронулся до шеи дочери.

Есть! Кровь пульсировала! Лера жива!!!

Валерий, приведенный в норму этим счастливым известием, начал действовать четко и решительно. И уже через минуту диктовал оператору «скорой помощи» адрес, по которому необходимо было прислать машину.

Валерий склонился над дочерью и, осторожно проведя пальцами по ее лицу, поцеловал Леру.

— Все будет хорошо, цветочек мой, мой волшебный эльф… Обещаю тебе, все будет хорошо!

Как же он хотел прижать дочь к себе, как хотел облегчить ее страдания! Но Валерий понимал, что сейчас до Леры дотрагиваться опасно: если, не дай Бог, у нее есть переломы, то нежность отца может лишь навредить ей.

Валерий знал, что потеря сознания устранила нешуточную физическую боль, но в то же время он волновался, ведь потерять сознание Лера могла из-за внутричерепного повреждения, а это опасно, смертельно опасно.

Валерий не отрывал взгляда от дочери и непрерывно разговаривал с ней, нашептывал ласковые слова. Он поддерживал ее, не позволяя сорваться в бездонную черноту. Нет, дочь он больше не потеряет!

Лишь приехавшая бригада «Скорой помощи» оттеснила Валерия от Леры.

Врачи загородили дочь, и только тогда Валерий огляделся и заметил, что у стены валяются сумочка Леры и желтый медвежонок в красной маечке. Он поднял вещи дочери. Хулиганское нападение или ограбление? В сумочке не было ни кошелька, ни денег, и Валерий остановился на мысли об ограблении. Но это еще предстояло выяснить, а вот в чем Валерий был уверен, так это в том, что Лера уходила из этого дома. Уходила, унося с собой самые ценные вещи: сигареты отца, диск Игоря и медвежонка.