УСС, разведывательная служба США, созданная в период второй мировой войны, была крайне заинтересована в сотрудничестве и использовании богатого опыта СИС. На первых порах американцы охотно учились у англичан и как младшие партнеры добросовестно делились с ними своей разведывательной добычей. Американцы передали СИС и полученные германские документы, но Клод Дэнси, помощник шефа разведки, ответственный за разведывательные операции англичан в Швейцарии, как и полковник Картрайт, придерживался той точки зрения, что вся история с документами МИД — не что иное как операция германской разведки по дезинформированию союзников. Дэнси никак не мог примириться с тем, как Даллес вырвал из-под носа СИС такие сенсационные материалы!
Борьба с дезинформацией враждебных разведывательных служб входила в функции контрразведки, и Дэнси передал германские документы шефу пятого отдела. Каугилл, как Дэнси и Картрайт до него, не изучил документы, но его интуиция подсказывала ему, что в этом, деле ему лучше всего подыграть Дэнси. Если совместными усилиями им удастся доказать шефу разведки, что американцев надули, то в этом Каугилл видел немалую пользу для себя лично.
Накануне одного из своих деловых визитов за границу Каугилл пригласил Кима Филби к себе в кабинет и, вытащив из личного сейфа пухлую папку с документами, с весьма озабоченным выражением лица попросил его заняться этими материалами в его отсутствие. При этом Каугилл сказал, что Киму следует поддерживать контакт с Дэнси, поскольку тот лично заинтересован в этом деле. Так Ким Филби оказался вовлеченным в историю с документами германского МИД.
Первое знакомство с делом повергло Кима в уныние. Он впервые столкнулся с таким уродливым проявлением ведомственных интриг, которые вносили в работу чудовищную путаницу и пагубно влияли на дела разведки. Такая неразбериха грозила неприятностями и самому Киму.
К этому времени Ким уже работал над выполнением задания Центра, связанного с получением назначения в контрразведывательную секцию СИС, которая занималась советскими делами, и ради достижения этой цели он не мог позволить себе испортить отношения ни с кем, кто бы мог оказать ему в этом содействие.
Основными аргументами, которые Ким должен был противопоставить в неизбежном столкновении со своими высокорангированными коллегами, могли стать только веские доказательства того, что документы германского МИД подлинные. Поэтому Ким решил прежде всего проверить у шифровальщиков СИС: нет ли среди перехваченных ими телеграмм таких, которые бы совпадали с материалами Даллеса. Для этого он отобрал около десятка телеграмм немецкого военного атташе в Токио в адрес германского генерального штаба и направил их в отдел, занимавшийся дешифровкой дипломатической переписки. Через два дня раздался телефонный звонок, и начальник отдела капитан 3-го ранга Деннистон с волнением в голосе сообщил Киму, что три из направленных им телеграммы точно совпадают с ранее перехваченными, а остальные оказались крайне ценными для расшифровки немецкого дипломатического кода. Деннистон просил Филби направить ему еще несколько документов. Когда примерно треть документов была изучена, стало неоспоримым фактом то, что среди них не оказалось ни одного фальшивого. Ким попросил Деннистона подготовить для него криптографический анализ, подтверждающий подлинность документов.
После этого Ким передал имевшиеся в его распоряжении материалы в отделы СИС, поддерживавшие связь с военными министерствами и министерством иностранных дел, с просьбой получить от них отзывы на германские документы. Ответы последовали немедленно. Представители армии, военно-воздушных и военно-морских сил отмечали большую ценность документов и умоляли присылать побольше подобной информации. Оценки министерства иностранных дел были более сдержанными. Имея на руках необходимое оснащение для встреч с Дэнси, Ким Филби попросился к нему на прием.
«Визит продолжался полчаса и был очень неприятным, — вспоминал позже Ким. — Как и следовало ожидать, Дэнси пришел в ярость. Но его быстро отрезвило то обстоятельство, что я изучил материалы, а он — нет. Докладная Деннистона также несколько охладила Дэнси. Ярость его, однако, вспыхнула снова, когда он прочитал хвалебные комментарии министерств».
Когда помощник шефа разведки закончил очередную тираду, Ким почтительно, но вместе с тем с наигранным непониманием спросил, какое, собственно, отношение имеет к этому делу американское Управление стратегических служб. Ведь документы германского МИД распространялись не как материалы УСС. Даже отделы СИС, рассылавшие эту информацию, не знают, что УСС причастно к этому делу. Правительственные ведомства считают, что эта информация принадлежит СИС и они просят СИС присылать ее в дальнейшем. Выслушав разъяснения Кима, Дэнси посмотрел на него изучающим взглядом и сказал: «А вы не такой дурак, как я думал».
История с документами германского МИД сыграла немаловажную роль в дальнейшей карьере Кима Филби — сотрудника СИС. Она заметно укрепила его репутацию думающего, трудолюбивого работника, полностью отдающего свои силы интересам разведки, стоящего в стороне от служебных интриг и групповых привязанностей. В отличие от своего шефа Каугилла Ким заслужил уважение коллег в СИС и сослуживцев из контрразведки, благодарность и популярность среди «клиентов» разведывательной службы в правительственных ведомствах и, прежде всего, в Форин офис. Как-то само собой о Филби заговорили как о «светлой голове» в СИС, который достоин более высокого положения. На 32-летнего Кима Филби обратило внимание и руководство СИС, видевшее в нем одного из самых перспективных молодых работников. Все это было чрезвычайно важно в свете предстоящего сокращения персонала СИС и ее структурной реорганизации. Ким умело воспользовался благоприятной обстановкой, знанием закулисных пружин и личных амбиций, чтобы продвинуться вверх по служебной лестнице и выполнить задание Москвы.
Прежде всего предстояло избавиться от Каугилла, который рассматривал себя как естественного кандидата на место руководителя девятой секции, учитывая то, что пятый отдел но мере приближения окончания войны сворачивал свою контрразведывательную деятельность против немцев и постепенно утрачивал свою некогда важную роль.
Лучше всего для этой цели подходил полковник Вивьен, заместитель шефа разведывательной службы, который хотя и был непосредственным начальником Каугилла, но в первую очередь страдал от напористого и высокомерного подчиненного. Ким Филби, зная об обидах Вивьена, при обсуждении возможных перестановок в СИС постоянно подчеркивал ненормальность и пагубность напряженных отношений Каугилла с руководством британской контрразведки, что крайне мешало сотрудничеству между этими близкими друг другу службам и Ким рекомендовал Вивьену организовать встречу между представителем контрразведывательной службы и старшим штабным офицером СИС Кристофером Арнольдом Форстером, к мнению которого весьма прислушивался шеф разведки. Замысел состоял в том, что Арнольд Форстер доведет до сведения генерала Мензиса о ненормальных отношениях Каугилла со своими коллегами из МИ-5. Как и рассчитывал Ким, эта идея легла на благодатную почву. Вивьен организовал такую встречу и, судя по последовавшему вскоре вызову Кима Филби к Арнольду Форстеру, она возымела свое воздействие. Во время этой встречи разговор шел о СИС, ее будущем, об имеющихся возможностях улучшения работы и необходимых преобразованиях в соответствии с новыми условиями приближающегося мирного времени. О Каугилле не было сказано ни слова, но Ким вернулся со встречи с ощущением, что к нему присматриваются как к альтернативному кандидату Каугиллу.
Следующим шагом Кима было заручиться поддержкой со стороны министерства иностранных дел. Ким имел достаточно контактов с Форин офис в период работы в пиренейском подотделе и мог рассчитывать на благожелательный отзыв. Но теперь он в немалой степени зависел от представителя британского МИД при СИС Патрика Рейли, который был прикомандирован к разведывательной службе специально для того, чтобы способствовать лучшему взаимопониманию и улучшению координации в работе этих ведомств. Ким часто имел с ним дело и у него не было оснований считать, что Рейли плохо к нему относится. Но Ким не знал об отношении Рейли к Каугиллу и потому не мог рассматривать его как своего союзника. Однако, к счастью для Кима, вскоре выяснилось, что голос Рейли оказался на его стороне. Каугилл, все еще не подозревавший, какие тучи сгущаются над его головой, неосмотрительно избрал этот критический для своей карьеры момент, чтобы вовлечь шефа разведки в совершенно ненужный скандал с директором американского Федерального бюро расследований Эдгаром Гувером. Для этого он подготовил проект письма генерала Мензиса, в котором в весьма невыдержанных выражениях тот обвинял Гувера в том, что он приносит интересы разведки в жертву своим политическим целям. Проект письма вызвал решительное осуждение представителя МИД, который увидел в нем возможный повод для осложнения англо-американских отношений. Рейли попросил полковника Вивьена переписать письмо. Вивьен, в свою очередь, предложил Киму Филби подготовить новый проект. Когда проект Кима был готов и его показали Рейли, тот без каких-либо поправок передал его для доклада шефу разведки. По поводу этого эпизода между Вивьеном и Рейли состоялся разговор, в ходе которого обе стороны поставили под сомнение «политическое здравомыслие» Каугилла.
