— Все в порядке, — первым делом сказал он.

— Я рад. Когда возвращаетесь?

— Как и предполагали, завтра.

— Хорошо. Отпразднуем рождество и решим второй вопрос. Он меня очень беспокоит.

— Ладно, все обойдется. Ему тоже передай, что состоялось. До завтра.

Во Францию Шона провожали в последний день старого года. Поттл умело переклеил его фотографию на свой паспорт, с которым тот должен был доехать на поезде до Парижа, а оттуда вылететь в Западный Берлин. Там ему предстояло перейти в восточную часть города и вступить в контакт с советскими властями.

Москва встретила Джорджа Блейка и Шона Берка морозной средне-русской зимой. Но они сразу же почувствовали теплое отношение советских людей. Им предоставили хорошую квартиру, обеспечили всем необходимым. Правда, общение их пока ограничивалось довольно-таки тесным кругом сотрудников Комитета государственной безопасности. На данном этапе иначе не могло и быть. Приезд Блейка и Берка в СССР оставался тайной. Уже потом, через несколько месяцев, их контакты в значительной степени расширились, появилось много знакомых. Но выступали они перед ними под другими именами и фамилиями, была и соответствующая легенда их приезда в Советский Союз. Осенью они совершили поездку по республикам и многим областям СССР. Но там тоже не знали, кто приехал к ним в действительности.

Джордж с интересом познавал страну, с которой он теперь связал свою судьбу. Он много читал, увлекся изучением архитектурных и художественных памятников русского искусства, и в этом ему помогли поездки по' стране.

Шону все вокруг него было безразлично. Он даже не захотел изучать русский язык. Беспокоило его одно — почему до сих пор не предается гласности как «дело Блейка», так и их приезд в Советский Союз? Джордж и его коллеги пытались объяснить ему, что подобная информация может поставить под удар их английских друзей, в первую очередь Пата Поттла и Майкла Рэндла.

Но Берк не понимал, а скорее всего, не хотел понять этого. Он много пил, и это не могло не повлиять на его психическое состояние. Под воздействием алкоголя у него стала проявляться мания преследования. Ему казалось, что против него готовится заговор. 4 сентября 1968 года Шон Берк обратился в посольство Великобритании в Москве с просьбой проинформировать правительство Ирландии о его намерении вернуться назад.

Вскоре разрешение на въезд в Ирландию было получено. 15 октября 1968 года лондонская газета «Таймс» сообщила о предстоящем возвращении Шона Берка на родину.

22 октября он прибыл в Дублин и сразу же в аэропорту был окружен толпой репортеров. Наверное, этого момента Шон ждал всю жизнь. Он позировал перед объективами и около получаса рассказывал газетчикам о своей роли в побеге Блейка.

Паломничество представителей прессы в номер люкс одной из лучших гостиниц Дублина, где остановился Берк, продолжалось до 31 октября, когда полиция арестовала его.

Шон опасался, что его выдадут британским властям и он получит суровое наказание. Но этого не случилось. 4 ноября его выпустили под залог. Он должен был вскоре предстать перед ирландским судом. Это несколько успокоило его. Ирландские законы, в отличие от британских, признавали политические преступления, которые наказывались не строго. По законам Ирландии Джордж Блейк был политическим преступником. Следовательно, и Шон Берк, оказывая ему помощь в побеге, обвинялся в политическом, а не в уголовном преступлении. Он и его адвокат надеялись на снисхождение суда, поскольку считали, что ирландцам доставит удовольствие досадить англичанам, проявив гуманность к Шону Берку, который в свое время нанес англичанам столь болезненный удар.

Суд над Берком начался 20 января 1969 года. Шон полностью признал свою вину, заявив, что помогал Блейку исключительно по политическим соображениям. Он сказал, что действовал вместе с «тремя друзьями», фамилии которых не раскрыл. Шон также подробно изложил на суде историю вывоза Блейка из Великобритании, а также сказал, что сам он выехал из страны по подложным документам.

4 февраля суд вынес Шону Берку оправдательный приговор, и он снова оказался в центре внимания журналистов. Шон изъявил желание написать книгу о своем участии в побеге Блейка, и одно из английских издательств сразу же заключило с ним договор.

В 1970 году книга Шона Берка под названием «Прыжок Джорджа Блейка» вышла в Англии и сразу же стала бестселлером.

В ней он подробно описал историю побега Блейка из Уормвуд-Скрэбс и его вывоза из Англии. Внимательный анализ этих сведений не оставлял никаких сомнений, что в освобождении Блейка, кроме Берка, принимали участие супруги Рэндл и Пат Поттл. В книге они фигурировали как Рейнхолды и Портер.

Опьяненный легким успехом, Берк парил в небесах. Он думал, что его книга, популярность которой на самом деле объяснялась только лишь интересом читателей к сенсационной и таинственной эпопее Блейка, сделала свое дело и еще долго будет приносить ему доход. Но этого, конечно, не случилось. О Блейке стали выходить другие книги, да и интерес к этому когда-то нашумевшему делу постепенно угас. «Прыжок Джорджа Блейка» уже никто не переиздавал. Поэтому, вопреки надеждам Шона, его банковские счета не пополнялись, а таяли с невероятной быстротой в соответствии с неуемными потребностями их владельца.

Вскоре на оставшиеся деньги Берк открыл небольшое кафе, надеясь при его помощи поправить свои финансовые дела. Но Шон оказался плохим бизнесменом, постоянно пил, и вскоре был вынужден с убытком для себя продать кафе.

Он окончательно спился и обитал уже в автомобильном доме-прицепе, ставшем ему единственным, что напоминало о нескольких годах красивой и легкой жизни. В нем Шон Берк и умер 28 января 1982 года. По заключению врачей, смерть наступила от принятия повышенной дозы алкоголя.

Джордж Блейк, или, как его теперь называют друзья и знакомые, Георгий Иванович, принимает меня в кабинете своей четырехкомнатной квартиры и угощает ароматным, крепко заваренным чаем.

Я обращаю внимание на несколько цветных фотографий, стоящих на тумбочках.

— Мои сестры. Свои фото они подарили мне во время их последнего приезда в 1989 году. А это фотография мамы. Первый раз она была в Москве в августе 1967 года. Потом снова приехала, в октябре, и привезла мне мои вещи, те, что так бережно были ею убраны. Тогда она жила в этой квартире всю зиму. Потом была здесь еще несколько раз. Сейчас ей девяносто четыре года. Сами понимаете, возраст не для таких путешествий. Но она пишет, что собирается еще приехать ко мне. Судьба разлучала нас часто, и когда я остался в оккупированных фашистами Нидерландах, и когда был интернирован в Корее, и когда арестован в Англии, но она всегда верила, что встретится со мной. Так оно и случалось.

— А как она отнеслась к тому, что ее сын стал советским разведчиком?

— Я говорил с ней на эту тему во время нашей первой встречи в Москве. И вот что она сказала мне: «Я не могу полностью одобрить твой поступок, но каждый человек должен выбирать себе путь в жизни в соответствии со своими взглядами и идеалами. Ты поступил именно так. И на этот сложный и опасный путь ты вступил не под воздействием каких-то низменных чувств, а руководствуясь своими твердыми убеждениями».

Мой поступок был правильно воспринят всеми близкими родственниками, в том числе и тремя сыновьями, которые остались в Англии. С ними я постоянно переписываюсь, помогаю им материально. Они были у меня в Москве.

— Наверное, в первое время после приезда в СССР вам было трудно привыкнуть к новой, необычной для вас обстановке?

— Естественно. Несмотря на то, что мне были созданы все условия и я ни в чем не нуждался, окружили заботой, теплотой и вниманием, было трудно освоиться среди новых для меня людей, войти в непривычную обстановку. Надо еще принять во внимание как мой необычный приезд в СССР, так и связанный с ним на первых порах несколько замкнутый круг моего общения. Но здесь мне очень помогли мои коллеги и соратники по борьбе, особенно Ким Филби. С их помощью мне удалось быстро адаптироваться в новых условиях. С этими людьми у меня было много общего, хотя познакомился с ними я тоже в Москве.