Только в 1996 г., после того как бен Ладен был изгнан из Судана, в Восточной Африке начало ощущаться присутствие «Аль-Каиды». Летом 1998 г. агенты США организовали в Албании «чрезвычайную выдачу» пяти членов группировки Ай-мана аз-Завахири «Исламский джихад»[748]. Пленников перевезли в Египет, где, как утверждали некоторые, они были подвергнуты пыткам, включавшим удары электрическим током по половым органам[749]. 5 августа аз-Завахири опубликовал в одной из английских газет письмо, призывавшее отомстить Америке «на понятном ей языке»[750]. Через два дня, 7 августа 1998 г., ячейки «Аль-Каиды», деятельность которых координировалась из Найроби, предприняли одновременные удары по посольствам США в Кении и Танзании с помощью грузовиков, нагруженных взрывчаткой. В результате было убито 224 человека, включая 12 американцев. Ранения получили около пяти тысяч человек. Именно тогда в мире впервые услышали о бен Ладене, а ЦРУ включило его в список десяти наиболее опасных и разыскиваемых преступников[751]. Взяв на себя ответственность за удары по посольствам, руководитель «Аль-Каиды» сначала заявил, что это была расплата за «вторжение» в Сомали[752]. Однако дата, выбранная для ударов, являлась восьмилетней годовщиной размещения американских войск в Саудовской Аравии[753].
«Мы воспользуемся всеми имеющимися в нашем распоряжении средствами, чтобы привлечь к ответу тех, кто это сделал — каких бы усилий и сколько бы времени это не потребовало»[754], — заявил президент Клинтон, выступая после терактов в «розовом саду» Белого дома. Клинтон подписал секретный указ, санкционировавший использование в охоте за организаторами терактов любых средств, вплоть до убийства. Белый дом подтвердил, что задача по уничтожению бен Ладена «не противоречила запрету на политические убийства»[755]. В то время как было разрешено устранение бен Ладена, последующие инструкции, направленные главам резидентур ЦРУ по всему миру, подчеркивали предпочтительность его ареста. В ходе обсуждения конкретных планов было высказано предложение прибегнуть к силам специального назначения, однако в администрации было принято решение о том, «что намного более простым и менее рискованным способом будет удар с помощью крылатых ракет»[756]. Именно так было указано в подготовленном Рамсфелдом докладе Пентагона, посвященном обзору контртеррористической деятельности при президенте Клинтоне. Генерал Даунинг, возглавлявший ранее JSOC и SOCOM, был под впечатлением от высказываний членов администрации Клинтона: «Только не пускайте туда этих ребят из специальных операций, они очень опасны… Они сделают что-нибудь такое, что оконфузит страну»[757].
Хотя полученные американской разведкой данные и указывали на то, что подготовка к ударам по посольствам координировалась из Сомали, Белый дом Клинтона не давал разрешения на какие-либо действия на ее территории[758]. Вместо этого США ответили ударом крылатыми ракетами по объектам «Аль-Каиды» в Афганистане и Судане в рамках операции Infinite Reach[759]. Целью в Судане стала фабрика в аль-Шифе, на деле оказавшаяся совершенно официальным фармацевтическим производством, выпускавшим половину потреблявшихся в Судане лекарств[760]. Она вовсе не была, как об этом утверждали в США, заводом по производству нервно-паралитических газов. Восточная Африка быстро превратилась в новый фронт стремительно разворачивавшейся тайной войны Америки с «Аль-Каидой». «Мы участвуем в длительной борьбе, — заявила Госсекретарь Мадлен Олбрайт. — К сожалению, это война нашего будущего»[761].
С приходом к власти администрации Буша министр обороны Рамсфелд согласился с оценкой, данной Олбрайт, однако отнесся с полным презрением к подходу людей Клинтона к ведению этой «войны будущего». Он занял свой пост с твердым намерением вывести на передний план наиболее секретные силы США, сделав их центральным элементом военной системы. События 11 сентября только ускорили реализацию этих планов. Что касается Сомали, то в первые годы правления администрация Буша рассматривала эту страну в качестве третьеразрядной задачи — после войн в Афганистане и Ираке.
После ухода сил ООН и США из Могадишо, разрушение Сомали продолжилось. Прекрасные, величественные архитектурные сооружения столицы, в которых чувствовалось итальянское влияние, превратились в изрешеченные пулями остовы. Безработная молодежь, среди которой было много зависимых от ката, присоединялась к вооруженным формированиям различных кланов, посвящая себя борьбе за интересы их командиров. «Каждый надеялся захватить себе по кусочку Могадишо,[762] — вспоминал бывший министр иностранных дел Буба. — Как будто такой страны, как Сомали, больше не существовало, и каждый хотел создать свою собственную маленькую территорию, с которой можно получать деньги, стать могущественным и наплевать на страну». Именно в такую Сомали и прилетели в 2003 г. американцы, когда они впервые связались с Каньяре, одним из тех людей, что способствовали разрушению страны.
Генерал Даунинг утверждал: «Тихое или практически незаметное присутствие США в регионе имеет принципиально важное значение для успеха американской стратегии в Сомали». Он также предупреждал, что американцам следует быть осторожными, чтобы «не усиливать привлекательность высказываний «Аль-Каиды» или резонанс, вызванный ее экстремистской идеологией»[763]. Возможно, администрация Буша и пыталась следовать совету Даунинга в части «незаметности», однако ее связи с полевыми командирами полностью игнорировали вторую часть заявления генерала.
Получив поддержку Вашингтона и ЦРУ, Каньяре быстро превратил разбросанные по стране банды, воевавшие за контроль над участками территории, в паравоенные формирования, которые стали называть свои действия «войной с терроризмом». Сотрудники ЦРУ и подразделений специальных операций летали из Найроби в Могадишо с наличностью и списками подозреваемых, устранения которых хотел Вашингтон[764]. Изначально в центре внимания были похищения зарубежных террористов. ЦРУ не хотело, чтобы полевые командиры действовали против сомалийцев, опасаясь дальнейшего разжигания гражданской войны. По словам военного журналиста Шона Нейлора, главой программы ЦРУ по взаимодействию с полевыми командирами был Джон Беннет, в то время занимавший пост резидента в Найроби. В рамках Управления Беннет так сформулировал основополагающие принципы программы: «Мы будем работать с полевыми командирами. У нас не будет любимчиков. Они не должны нами манипулировать. Мы не интересуемся гражданами Сомали, только иностранцами из «Аль-Каиды»[765]. Однако у полевых командиров были свои планы. Каньяре рассказывал мне, что его руководители из ЦРУ всегда сильно колебались, прежде чем нажать на спусковой крючок, опасаясь, что их американские исполнители могут быть убиты или взяты в плен[766]. Вместо этого они предоставляли делать всю грязную работу ему и сотрудничавшим с ним полевым командирам.
