Я чуть не поморщилась, но кивнула и жарко заверила:

- Это большая честь для меня.

Мастер улыбнулся и продолжил.

- А так же я хочу знать о каждом ее поступке, слове, мысли. Я знать все о планах нашей маленькой принцессы. О каждом ее вдохе и выдохе, моя Миели.

О, мастер не преминул напомнить, чьей собственностью я являюсь на самом деле. Что ж, не стоило. Сложно забыть о том в чьих руках твоя жизнь. Кому принадлежит право казнить и миловать.

Я позволила легкой усмешке скользнуть по губам,кивнула, давая понять, что поняла правильно, то, что он хотел сказать.

- Ты станешь моими глазами, ушами и руками, моя драгоценная, при дворе Смелендера,- между тем продолжал Редхард. – И все указания будешь получать от меня лично.

Он побарабанил пальцами по подлокотнику и сделал еще глоток.

- Каким способом мы будем поддерживать связь? – решила воспользоваться повисшей паузой я.

Мастер окинул меня задумчивым взглядом и достал два листа бумаги. Откуда он их взял, осталось для меня загадкой. Казалось, что просто соткал из воздуха.

Но больше меня поразило то, что было на них нарисовано. Одного взгляда хватило, для того, чтобы понять, что это символы ключа. Они, конечно, отличались, от заученных мной, для прохода в лабораторию, но нечто общее все же просматривалось. У меня мигом вспотели ладони.

Значит ли это, что это ключи от дальних переходов? Да, наставник никогда не доверял бумаге и другим, пусть даже самым надежным, языкам. Теперь я понимала, что он имел ввиду, когда говорил, что все указания буду получать от него лично.

Мастер кивнул, отмечая, что я осознала для чего предназначены письмена и продолжил:

- Это, - ткнул он пальцем в один из листов, - вход в мой личный кабинет.

- Как я буду знать, что вы находитесь именно там? – не удержалась я от вопроса.

По лицу наставника проползла хищная улыбочка, означающая, что это не моего ума дело.

- Поверь, я буду знать, когда мне там следует быть.

От его тона внутри все похолодело. Сохранять спокойствие на лице становилось все труднее и труднее. Я покосилась на бутылку с вином, но подойти к столику не решилась.

- Это, - между тем продолжил мастер. – вход в лабораторию. Думаю, тебе она может понадобиться. Переход не простой. Требует гораздо больших затрат магического резерва. К тому же ты должна будешь четко представлять место в которое переносишься. Будь аккуратна, Миели. Не хотелось бы потерять тебя по столь глупой случайности.

- Как часто мне следует к Вам являться? – пропустила я мимо ушей последнюю фразу.

- Не думаю, что будет потребность в твоих частых визитах. Но хотя бы раз в два-три месяца, я предпочитал бы видеть твое очаровательное личико.

- Да, мастер.

- Вот и славно. Схемы заучи и уничтожь.Отдохни, моя девочка. Завтра у тебя будет сложный день, полный новых впечатлений.

Можно было бы принять это за проявление заботы, если бы не повелительные нотки звенящие в его голосе.

- Да, мастер.

- Доброй ночи, моя Миели.

- Доброй ночи. – склонилась я в реверансе, перед уже закрывающейся дверью.

Сандра, ты не могла бы сидеть спокойно? – рявкнула Адеш прямо мне в ухо.

-Угу, - буркнула я в ответ, в который раз мысленно повторяя свою биографию.

Адеш недовольно сморщила свой маленький носик и с удвоенной силой взялась, за мои многострадальные локоны. Да, к преображению у нее всегда был особый талант.

Я мимолетом бросила взгляд на отражение в зеркале и довольно ухмыльнулась. На меня смотрела молодая девушка, с невинными, даже наивными глазами цвета молодой листвы. Длинные черные ресницы, тонкие брови. Идеальный ровный носик и чувственные алые губы. Осталось только сделать по наивней и восторженней лицо и образ провинциалки, впервые представленной ко двору, готов.

- Адеш, оставь мне, пожалуйста, хоть немного волос, - прошипела я, когда девушка особо сильно дернула расческой.

- Помолчи. Отвлекаешь.

Я бросила недовольный взгляд на ее отражение, мелькающее в зеркале, и умолкла.

Адеширу я знала столько же, сколько помню себя в этом доме. Она была красива. Не той утонченной аристократической красотой. Смуглая, с томными темно-карими глазами и тугими кольцами волос, она вызывала у мужчин не восхищение и трепет, а желание и страсть. Боюсь даже представить, для чего мастер готовил ее. Но именно ее чаще всего водили в дом терпимости и обучали искусству соблазнения и ублажения мужчин. У нас тоже были подобные уроки, но всего несколько и в самых общих чертах.

Нет, мы не были подругами. Скорее соперницами, готовыми на многое, чтобы завоевать благосклонность мастера. Но стойко терпели друг друга. Для своего же блага можно сказать.

- Даже не знаю, что делать с твоими красными глазами, - посетовала Адешира. – Чем ты думала, когда не спала всю ночь.

Да, всю ночь я вертелась, не находя себе места. Азарт и возбуждение не покидали мою кровь и не давали провалиться в спокойные объятья сна.

- Это простительно для юной леди, которая несомненно была очень взволнована известием о скором представлению королю, не находишь? – подала голос с кровати Лайна.

Адеш хмыкнула, но согласилась.

- По-моему получилось идеально. Тебе очень идет это платье, - сказала она наконец.

Я бросила еще один взгляд на свое отражение и согласно кивнула. Платье действительно удивительно мне шло. Корсет подчеркивал высокую грудь, а целомудренный вырез открывал только ключицы. От тонкой талии свободно падала длинная, в пол, юбка из тонкого шелка, что при каждом шаге обрисовывала контур бедер и ног. Тонкая вышивка, серебряными нитями, делала платье нарядным.

- Жаль, что не ты будешь моей служанкой. Лайна врят ли способна на такое.

- Зато я способна на нечто больше.

О, да. Неприметная на вид служанка, в сером платье и пучком светлых волос сколотых множеством шпилек, на самом деле была способна на гораздо больше. Я то знала.

***

По негласному соглашению, мы никогда не расспрашивали о прошлом друг друга. Увы, приятного там было не много и мало кто мог похвастаться счастливым детством. Точнее никто. Оно и неудивительно. Врятли мастер захотел бы иметь дело с семьями девочек, которых взял под свое крыло. Но все же у каждой уже был какой-никакой жизненный опыт. Адеш, к примеру однажды обмолвилась, что в свое время могла выпросить даже у нищего последний сухарь. А Тилайна не раз демонстрировала поразительные умения в открывании замков разной сложности. Нужно ли говорить, что навыки и остальных девочек были далеки от вышивания или пения. У меня, увы, не было даже таких сомнительных талантов, как у других. Хотя, училась я быстро и скоро стала лучшей в приготовлении ядов и прочих зелий.

Сложнее было другое. Требовательная и суровая леди Эдвинга де Ноат, больше похожа на одну из сестер Храма Матери, изводила нас днями и ночами, стараясь обучить этикету и, что еще хуже вытравить привитые с детства привычки. Ох, сколько нервов мы попортили милой старушке, не желая отказываться от привычек. Я, на пример, не могла привыкнуть сидеть за столом и есть с помощью ножа и вилки. В карманах Лайны оседали мелкие безделушки и драгоценности. Все это продолжалось до тех пор, пока за наше перевоспитание не взялся лично мастер. Нет, он не рассказывал, какой вилкой нужно кушать салат, а какой рыбу. Просто в один прекрасный день, он объяснил, на примере одной из нас, что будет с теми, кто не желает или же не может учиться и совершенствоваться. Иногда, когда мне кажется, что этот человек способен испытывать какие-либо добрые чувства, то вспоминаю девочку, которую посадили в клетку во дворе. Кажется, звали ее Дариса, или может как-то иначе. Помню только, что разговаривала она исключительно на воровском жаргоне, хамила и дерзила. Леди Эдвинга не долго терпела ее выходки и обидные слова и, вконец разозлившись, пожаловалась наставнику.