И, отсалютовав собственной тени, залпом осушила содержимое.

***

Старое кладбище на окраине Смелендра. Давно заброшенное и забытое. Сюда уже некому было приходить, чтобы посадить цветы на могиле или поправить покосившийся надгробный камень. Те, кто помнил тех, кто покоился в этой земле, уже встретились с ними по ту сторону. А само это жуткое место наводило безотчетный ужас на людей. Его обходили стороной и выписывали защитные знаки Великой матери в воздухе, даже бросив мимолетный взгляд в его сторону.

Храмовники не раз приходили отпевать здесь свои гимны. Творили очищающие ритуалы. Наносили связывающие темную суть, руны.

И что с того получилось? Кто-то верил, что стало спокойно. Кто-то не верил и продолжал дрожать при одном упоминании древнего последнего приюта мертвых.

И только темные знали, что разукрашенный светлыми рунами забор, мог сдержать тьму внутри, но не избавиться от нее.

Ринемар прошел между посеревшими растрескавшимися, присыпанными снегом надгробиями. Его личная тьма по-хозяйски растеклась в разные стороны. Он знал почему людям так страшно вблизи этого места. Оно шептало, стонало, скалилось сотнями неупокоенных душ, которых лишил покоя еще его предок. В хрониках Смелендерского королевства о тех временах вспоминают, как о мрачных и кровавых. А называют просто Черным Веком.

Черный Век правления Тевласта Смелендерского. Семейные архивы гласят, что он был безумен, хотел вечной жизни и искал ее именно в смерти. Закончились его эксперименты кровавым побоищем после того, как по его воле поднялось из могил неживое воинство. И после того, как их с горем пополам вернули назад, черной лихорадкой, пополнившей последнее, чуть не тремя четвертями жителей Седмелена. Закончил свою жизнь он, как и полагается в своей постели в не очень глубокой старости.

Все же Смелендерский трон не то место где сможет усидеть подобный человек.

Темный принц глубоко вдохнул холодный воздух. Даже зимой здесь пахло тленом. И смертью.

Что ж, затем он и пришел.

При воспоминании о де Тайене, в груди снова обжигающе полыхнуло. Раньше он не позволял себе ненавидеть. Наверное потому, что он вообще предпочитал не чувствовать. И прекрасно с этим справлялся до недавнего времени. Но об этом потом. Он здесь для того чтобы мстить. И месть его будет сладкой.

Когда-то Тартея говорила, что нет ничего слаще мести. Она как сладкий хмельной мед. Сначала вдыхаешь пряный запах, предвкушая, после делаешь несколько глотков, наслаждаясь вкусом. И наконец хмелеешь. Ринемар предвкушал. Он уже представлял, как расквитается с Тайеном.

Раньше он спускал ему все. И насмешки, над его худобой, присущей южанам. И презрительные взгляды. И даже замечания о незаконнорожденности Темного принца. На это он мог закрыть глаза.

Ради Тегдадрда, совершенно незаслуженно ценившего графа де Тайена. За умение пить, гулять, любовь к женщинам и охоте. Больше его ценить было не за что. Но в спокойное время при дворе, где все дела государства взвалил на себя старший брат, умение веселиться стало, как оказалось, более ценным навыком, чем знание законов собственного королевства. За это графу прощалось многое. Изнасилованные служанки, искалеченные слуги и поруганная честь юных придворных леди. И в этот раз, во тьму заглядывать не надо, чтобы сказать, что ему все сойдет с рук. Если уже не сошло. От мысли, что старый недруг уже смывает с себя грязь казематов и возможно даже задирает юбку очередной служанке, темный скрипнул зубами.

Возможно, в этот раз ему и сошло бы с рук даже такое. Но ублюдок покусился на то, что для Темного принца с некоторых пор стало слишком ценным. На Миелисандру. Он не мог сказать, когда именно она приобрела эту самую ценность. И наверное понял бы еще не скоро. Если бы…

Вспоминая окровавленное тело, что Ринемар холодея от страха тащил на руках, прислушиваясь к ее дыханию, снова вышибло воздух из легких. И пришлось несколько раз глубоко вдохнуть и медленно выдохнуть, чтобы рассеялись алые точки перед глазами.

Дверь склепа поддалась не сразу. И открывалась с мученическим стоном. Если кто-то проходил в этот момент мимо старого кладбища, то определенно поседел и начал заикаться.

Старый, с низками паутины, свисающей клочьями с потолка, растрескавшимися стенами и лопнувшим гробом в центре склеп. Любой темный захлебнулся бы от того, что витало в воздухе. Ринемар не зря выбрал именно это место. Во первых, здесь легче было призвать ту, кого он выбрал для того, что собирался сделать. А во вторых, он был слишком зол, чтобы быть уверенным в том, что совладает со своей тьмой и не натворит бед, как его предок. Как бы там ни было, в случае чего охранные руны сдержат то, что может выбраться из прорыва между мирами.

Темный принц прошел по склепу, и остановился, тонко чувствуя самое подходящее место, для ритуала. Чиркнул огнивом, зажег свечу и ткнул ее в подставку, которой не пользовались уже лет сто. А может и того больше. Здесь можно было обойтись без печати призыва. И все же он начертил защитный круг, внес знаки вызова и подчинения. Уверившись в правильности всех рун, полоснул по запястью ножом и начал шептать слова заклинания. Черная в полумраке кровь, потекла повторяя контуры нанесенных знаков. Тьма заворочалась, заклубилась. Взвыли неупокоенные души, почуяв запах живой силы. И даже стены склепа застонали и отряхнули треснувшую штукатурку. Но Ринемар не сбился. Сила лилась из него и он отдавал не жалея.

Он резко умолк, вливая щедрую долю собственных сил и руны полыхнули огнем.

Темный принц с улыбкой смотрел на ту, что откликнулась на его зов.

Корха.

Корхи – это мелкие демоны. Чем-то похожие на кошек, размером с среднюю собаку. Но кошкой их мог назвать разве что слепой.

То, что пришло на зов темного, было полностью покрыто темно-красной чешуей, и размахивало голым крысиным хвостом. Ее глаза полыхали алым, а пасть щерилась набором острых клыков размером с палец. Она была тощей, настолько, что ребра выдавались при каждом вдохе. Еще бы. Питались же они кровью, страхом и болью. В нижнем мире этого было хоть и в достатке, но и охотников всегда хватает. А таким мелким, как корха, достаются разве, что объедки.

- Голодна? – спросил Ринемар слизывая кровь и заживляя рану на запястье, чтобы не дразнить и без того неспокойных жителей старого кладбища.

Корха в ответ заурчала и вдвое быстрее завиляла хвостом.

- Иди сюда. – подозвал он ее стирая край защитного круга.

Нежить опасливо переступила и сразу же потерлась о ногу Ринемара, признавая в нем высшего. Он почесал ее за ухом. Чешуя оказалась теплой и шершавой.

- Ешь только того, кого я разрешу. – жестко приказал он, затягивая заклинания подчинения на ее шее сильнее.

Она заурчала. Похоже, бедняга была готова согласиться на что угодно за еду.

- Вот и славно.

Ночью королевский дворец Смелендера огласил истошный мужской крик.

Слуги, выломавшие дверь через пол часа, нашли лорда Дегварда де Тайена, седого, обескровленного и с выражением ужаса на посиневшем лице.

Ринемар смотрел на суетящихся придворных и перепуганных, до икоты, слуг, облокотившись о косяк двери, в покои… или скорее уже бывшие покои де Тайена. Да, Тартея была права, месть действительно похожа на хмельной мед. И сейчас он был пьян. Он даже не озаботился тем, что от его перемещения во тьме, побелела еще пара и без того дрожащих от ужаса слуг.

Сейчас он хотел одного. Оказаться поближе к той, что заставляла его сердце биться неровно и гулко. Все остальное терпит.

***

В родной башне было непривычно тепло и душно. А еще странно пахло, цветущими абрикосами. Но он готов был потерпеть. Ради нее.

Она спала. Морщилась во сне. Недовольно сопела.

Никто не притронется к его женщине. никогда не притронется.

Он сбросил камзол на спинку стула. Стащил сапоги. И забрался под одеяло. Она заворочалась и прижалась к нему. Ее тело показалось неестественно горячим. Ринемар задохнулся, впитывая тепло, исходившее он нее. И легонько подул в опухшее от побоев лицо. Похоже, Тартея успела ее оттереть и даже переодеть в сорочку.