Он не мог даже предостеречь Сисси во время дебатов – осторожно, намеками, – что шансов у нее нет, а устроить дебаты Бун намеревался сейчас, когда у него наконец-то появился оппонент.

Какая-то часть его была крайне раздражена, потому что он успел расслабиться из-за недостатка конкурентов и не хотелось что-либо менять, но другая часть твердила: «Пусть попытается: в конце концов, это будет забавно!»

Однако, по мнению Буна, нет ничего более отвратительного, чем сражаться со слабым, когда все предопределено. Как может неопытная в этом деле женщина, к которой его влечет с огромной силой, противостоять ему, любимому всеми мэру? К тому же она Роджерс, а Бреддоки с Рождерсами никогда не пересекались. Испокон веков было заведено так: одни действуют, другие думают.

«Просто убеди ее, что в итоге ей все равно придется остаться в библиотеке, с книгами, которые она так любит».

– У муниципалитета нет такой власти, как у мэра, – совершенно справедливо заметила Сисси. – Я все прогуглила, так что имею обо всем представление. Мэр не просто номинальный глава, а действительно управляет городом, так что в муниципалитет я не пойду, а буду баллотироваться в мэры.

– А ты готова к тому, что тебя ждет на этом посту?

– Должна быть готова. Я воспринимаю это как вызов, который действительно хочу принять.

– Ясно, – бросил Бун. – А ты уверена, что сможешь убедить город в готовности занять этот пост?

– Роджерсы живут здесь с основания Кетл-Ноба. Мне не придется объяснять местным, что забота о городе – в моих интересах. И мне хватит интеллекта и силы духа, чтобы получить поддержку электората.

– А что с библиотекой? Как ты собираешься улаживать столько проблем одновременно? Тебе придется львиную долю своего времени посвятить предвыборной кампании, а обязанности мэра потребуют и того больше.

– Мне это не нравится, но я сделаю то, что должна. – Он услышал нотки упрямства в ее тоне. – Ты ведь сам не откажешься от своего решения перевозить библиотеку?

– Конечно, нет.

– У меня к тебе есть предложение, – задумчиво проговорила Сисси и подошла ближе.

Господи, лучше бы она этого не говорила! Воображение тут же услужливо подсказало, что она может предложить. Любовные игры в его постели в обмен на отказ от передислокации библиотеки? Тяжкое же Буна ждет противостояние!

Он ощутил давление в паху.

«Разберитесь уже в себе, мистер мэр!» Бун достал крем, и тут же поймал себя на мысли, какие части ее тела хотел бы этим кремом намазать. Почему-то сейчас она выглядела необычайно привлекательной: растрепанная, с чуть помятым после сна лицом, даже усыпавшие ее нос веснушки казались довольно симпатичными.

– Что, если я назову авторов, произведения которых тебе понравятся не меньше Дика Фрэнсиса? Я бы подобрала тебе литературу по вкусу. Можно даже составить список книг, которые заставят тебя позабыть обо всем на свете!

Возбуждение обезоружило Буна.

– Вероятно, тебе следует предоставлять подобные услуги через Интернет.

Ни одна женщина не вызывала у него столько эмоций с тех пор, как впервые поцеловался, а было это в третьем классе.

– Возможно, я так и сделаю, – ответила Сисси. – Хотя «Амазон», например, и так приводит перечень книг, которые тебе могут быть интересны, основываясь на выбранном тобой произведении. Но я буду подходить к составлению списка предпочтений с большей ответственностью.

Сисси отставила чашку с кофе в сторону и чуть склонилась вперед, словно хотела поделиться с ним секретом успешного инвестирования от Уоррена Баффетта[7] или намерена сообщить частный номер телефона самого папы римского.

– Хорошая книга может в корне изменить твою жизнь.

Сам Бун ни за что бы не догадался, да ему бы и в голову не пришло размышлять о чем-то подобном, и это заявление задело его за живое.

– Персональный список литературы… Что ж, звучит неплохо. Но, спасибо, я откажусь, – процедил он сквозь зубы.

Вафли испеклись, и Бун, предложив Сисси стул, поставил перед ней тарелку с завтраком. Она съела все с аппетитом, чем доставила ему огромное удовольствие, не говоря уже о коротеньких восклицаниях вроде: «Потрясающе!» и «М-м, как вкусно!»

Как забавно! Сисси, которую Бун всегда считал замкнутой и скромной, по крайней мере именно такой она была в школе, не стесняясь умяла три вафли, шесть кусочков бекона, две ложки крема, половину чашки черники, выпила две чашки кофе и погрузилась в работу. Теперь Бун вынужден признать, что эта новая нынешняя Сисси, страстная любительница книг, пылкая любовница и обладательница завидного аппетита, шокировала его и интриговала. Такое сочетание: чопорность, сексуальность и любовь к вафлям – завораживало, и Бун хотел ее.

А это очень плохо.

Раздавшееся из гостиной пение Наны вернуло его в реальность.

– А где кофе? – остановившись в дверном проеме в позе детектива, вопросила пожилая дама.

– Вообще-то всем известно, что по окраинам Кетл-Ноба бродят страшные медведи, которые подчиняются только нам, – ответил Бун. – Они особенно злы по утрам. Большинство из них передвигаются на двух ногах и в данный момент пребывают на кухне.

Его ответ был банален, но все же вызвал у Наны усмешку. Дама устремилась к чашке, и Бун предложил ей крем и кусковой сахар, приобретенный в местном неприметном магазинчике, где он обычно покупал заменитель сахара для матери.

– Прошу прощения, – сказала Нана, обхватив ладонями чашку, – сперва мне следовало пожелать доброго утра.

– Да ладно, не для всех подъем на рассвете – радость, – заверил ее Бун и сразу почувствовал себя лучше: наконец-то мысли о сексе покинули голову.

Он мысленно воздвиг вокруг своего разума кирпичную стену в надежде, что ни одна запретная мысль не сможет сквозь нее пробиться, иначе ему не удастся ни на чем сосредоточиться весь день.

– Нана, ни о чем не переживай, – успокоила старушку Сисси. – Звонки в страховую, поиски жилья, вопросы Эдвины – со всеми справимся.

– Конечно, справимся, дорогая. – Нана похлопала внучку по плечу.

Бун тем временем закончил приготовление завтрака для себя и Наны. Сисси допивала свой кофе. За столом они вели простой и непринужденный разговор, никто и словом не обмолвился о старом дереве, обрушившемся на крышу их дома, и проблемах, за этим последовавших. Но всякий раз, когда смотрел на Сисси, Бун вспоминал вечер в джакузи, поэтому старался фокусироваться на Нане: интересовался последним шоу, которое она смотрела, спрашивал, какую музыку предпочитает, где провела самое незабываемое путешествие…

Время шло, и хотя Буну нравилось их общество, им пора было уходить: с каждой минутой терпеть присутствие Сисси ему становилось все труднее.

Он уже собрался было доесть последнюю вафлю, поскольку гости заверили, что сыты, – когда в дверь постучали, причем уверенно, громко.

– Кто это? – изумилась Нана, так что вилка и нож в ее руках замерли над тарелкой.

У Буна заныло сердце. Кто бы ни стоял у двери – мать, отец или сразу оба, а в том, что это родители, он не сомневался, – это задержит его столь желаемое прощание с Сисси. Бун поднялся:

– Я почти уверен, что это мои родители. – И после паузы, дав возможность обеим осознать услышанное, добавил: – Мне жаль, леди, но веселье окончено.

Пожилые люди хоть и себе на уме, но тоже замечают многое. И Нана вовсе не дура. Пока тихо ела вафли и пила кофе, старушка вспомнила предыдущий день: как Бун танцевал с Сисси на заднем дворе здания библиотеки; как предложил им переночевать у него, причем сделал все возможное, чтобы обеспечить им максимум удобств. Разумеется, воспитание не позволяло Буну проявлять неуважение или безразличие к старшим, но Нана подозревала, что дело тут не только в ней.

Он так старался ради Сисси.

– Бун! – послышался голос чопорной Бекки Ли Бреддок, который Нана находила довольно приятным и обладательнице которого в некоторой степени даже завидовала.