Юлии Георгиевне я многим обязан. Она стоит на большом повороте моей жизни. Именно Юлия Георгиевна была тем человеком, который рекомендовал меня на первую в моей жизни настоящую работу — на кожевенный завод. Такое ведь не забывается, хоть я ее и мало знал после.

Отвечаю на Ваши вопросы. Мне 52 года. У меня есть дочь от первой жены, родившаяся в 1935 году. Она окончила строительный институт и вышла замуж. У моей второй жены, Ольги Сергеевны Неклюдовой, есть сын от первого брака — ему 18 лет. Он живет с нами, окончил школу, работает и учится на курсах иностранных языков.

Сам я сейчас не работаю по инвалидности — и инвалидность моя такого сорта, что никаким транспортом я пользоваться не могу и никуда не езжу (болезнь Меньера в числе других болезней у меня). Сижу дома и варю суп. Так что приезжайте лучше Вы.

Разве в грустные минуты хочется бывать на людях? Это зависит, вероятно, от особенностей душевной организации человека. Мне представляется все это иначе.

«Как нужно поступить, чтобы поехать к Гале?» — спрашиваете Вы. На этот вопрос Вы уже ответили — написали ей письмо. Спишитесь и поезжайте. Она человек хороший и устроит Вас всегда.

Скоро будут Чеховские дни и Мелихово зашумит весьма.

Желаю Вам хорошего здоровья, долгой жизни, душевного мира и покоя. Пишите, заходите.

Сердечный Вам привет.

В. Шаламов.

1959

А.М. Пантюхов[183] — В.Т. Шаламову

27/111-61 г.

Дорогой Варлам Тихонович!

Большое спасибо за письмо. Я так рад был узнать, что Вы живы и в Москве. Я все время следил за журналами и искал все вашу фамилию и, откровенно говоря, потерял уже надежду узнать что-либо о Вас. И вдруг приятная, очень приятная неожиданность — ваше любезное письмо с благодарностью.

Как Вы могли даже подумать, что я Вас забыл, наоборот я часто вспоминал вас, но я ведь уехал из Сусумана в 1947 г., а вы оставались там еще, наверное, много, много лет, по крайней мере, до 1954 г. (не менее)…

Я никогда не забуду вечера и ночи, проведенные нами вместе, чтение стихов на память и многое другое, что оставило в душе у меня неизгладимое впечатление и самые лучшие чувства по отношению к Вам. Ведь я тогда еще был совсем юнец. Я так хочу встретиться с Вами. И это вполне осуществимо, пожалуй, в самое ближайшее время. В июле—августе этого года я собираюсь с женой и сыном поехать в Ялту (в Ялте у меня живут двоюродные брат и сестра), и по дороге в Ялту я прежде всего в Москве разыщу вас. Москву я как будто бы немножко знаю, но плохо представляю, где Хорошевское шоссе… Кстати, за эти годы я так часто и много раз был и жил в Москве. После 1947 г. первый раз в Москве я был проездом в 1951 г., потом в 1954 г. жил в Москве почти 3 месяца, в 1955 г. жил весь июль месяц, был в октябре 1955 г. на научном съезде гельминтологов. В 1956 году был в Москве дважды — в мае и октябре, в 1957–1958 гг. был по разу и в 1960 году жил с января по май месяц (в общежитии врачей на Новинском бульваре недалеко от гостиницы «Украина»). Как жаль, что я не знал, что вы живете в Москве. Я так рад за Вас. Сегодня же напишу письмо Борису и поблагодарю его за то, что он сообщил вам мой атрес.

Мне очень хотелось бы, чтобы Борис заехал ко мне в Павлодар, он мог бы это сделать. Для этого нужно 1–2 дня не больше.

Варлам Тихонович! Пока у меня к Вам нет никаких поручений (но они, конечно, будут!!! И, конечно, не будут обременительны для Вас!).

Спасибо за все. Но при случае я воспользуюсь вашей любезностью, но в каком смысле, мне иногда нужно отредактировать рукописи статей для печатания (и я, к сожалению, до сих пор не могу «набить» руку и бойко писать их). У меня имеется очень большой материал, частично уже напечатанный в различных врачебных журналах и научных сборниках, но есть материал еще в разработке и написании.

За последние пять лет я выполнил большую работу по исследованию и изучению проблемы описторхоза в Павлодарской области. Работу я проводил по плану, предложенному мне в институте медицинской паразитологии и тропической медицины. Моим шефом является профессор Н.Н. Плотников (он работал зав. клин, сектором института медицинской паразитологии и тропической медицины). За 5 лет я выполнил работу по биологии и эпидемиологии описторхоза, очень большую по объему и более чем достаточную для оформления ее как кандидатской диссертации.

Но дело в том, что защищать кандид. диссертацию мне, собственно, незачем. (Разве только ради удовлетворения личного тщеславия, а мне это не нужно.) Сейчас я работаю врачом-терапевтом в областной больнице и одновременно заведую гельминтотделением облсанэпидстанции. В городе Павлодаре я живу уже более 11 лет и стал, что называется, уже аборигеном. Город хорошо связан и с Москвой и с другими центрами страны, как жел<езной> дорогой, так и по авиа. Сам город имеет около 130–140.000 жителей, усиленно строится. Я живу в пятиэтажном доме, со всеми удобствами (пока нет только газа), зато есть горячая вода круглосуточно. Район города, где я живу, застроен стандартными 5—4-этажными домами (45–75 и 120 квартирами), вообще, как в Москве.

Ну пока, до свидания.

Желаю наилучшего здоровья и всяческих благ и успехов в жизни. Пишите, чем вы занимаетесь, где работаете, вообще обо всем, обо всем…

Крепко жму Вашу руку,

Ваш Андрей.

Г. Павлодар, КазССР, ул. 1 мая, д. 209, кв. 16.

Пантюхов

1961

В.Ф. Боков[184] — В.Т. Шаламову

Телеграмма

Москва, 5 июня 1961 г.

Дорогой Варлам. Спасибо за чудесную книгу. Читаю со слезами восторга. Собирайте новую, поддержу.

Обнимаю. Виктор Боков.

1961

С.А. Снегов[185] — В. Т. Шаламову

2-Ш-62 г.

Дорогой Варлам Тихонович!

Я недавно приехал и потому отвечаю с запозданием.

Наши судьбы во многом, кажется, схожи. Мне была приятна оценка Ваша моего романа. К сожалению, в нем правдивы лишь природа и характеры, но не судьбы: нет лагеря! Давно уже сказано: «…И на устах его печать».

Наша прошлая жизнь пока не начата. Надеюсь, это недолго. Вероятно, когда-нибудь мы — широко мы, не только мы с Вами — порадуем друг друга хорошими по-настоящему произведениями. В меру моих сил я готовлюсь к этому.

Посылаю Вам одну из своих книжиц. Если найдете время прочитать «Учительницу», напишите, как дана природа в ней — главный герой этого произведения. Для меня это важно, потому что Вы нежно и чутко понимаете природу, мастерски ее изображаете.

Всего Вам, всего хорошего!

Ваш С. Снегов.

Дорогой Варлам Тихонович!

Недавно приехал в Калининград и застал два письма от Вас и книжку — сердечное спасибо!

Не могу и передать, как меня порадовал Ваш отзыв о «Взрыве» и «Учительнице» — мнение человека с Вашим вкусом да еще столько лет прожившего на Севере — очень дорого! В четвертом номере «Знамени» выходит новая моя повесть «Иди до конца» — если найдете время, взгляните (между прочим, там — большой цикл новых стихов А. Вознесенского).

Все это, конечно, не то, о чем хотелось бы писать. Вы совершенно правы, что о нашей жизни как-то по-серьезному и не собрался писать (то есть, вероятно много написано, но мы не нами). В «Новом мире», говорят, идет рукопись какого-то Солженицына о лагере — о нем утверждают, что новый Лев Толстой, дай-то Бог! Разрешения на ее печатание пока нет.

Я давно задумываю роман в четырех частях о нашей эпохе: 1924–1960 гг. Нет возможности — материальной, конечно — уйти в него на глубину. Пока написал серию рассказов (39–44 гг.) о лагере, дал знакомым, оставил в одном журнале. Читавшие говорят, что лучше, чем я обычно пишу. Но движения — нет. Очевидно, надо ждать, как ЦК решит с Солженицыным, которого упрямо пробивает Твардовский. Мне очень хотелось бы познакомить Вас с этими рассказами, но это, видимо, придется оставить до следующего приезда в Москву. Я собирался рассказы отдать Твардовскому, он ко мне хорошо относится и одно время хотел печатать меня еще при Сталине, когда я был в ссылке, — ничего из того, конечно, не вышло тогда. Но, узнав, что у него Солженицын, я раздумал — о двух вещах он хлопотать не будет, тем более когда у него уже есть по-настоящему первоклассная вещь. А так хочется сказать urbi et orbi всю правду — суровую, мужественную, по-своему, высокую. Нам нечего стыдиться этой правды, искушения нас не сломят!