Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Горячо целую вас и крепко обнимаю.

Галя.

Пожалуйста, пишите скорей, чем вам помочь, что я могу вам сделать.

Милая Галя, извините, что, может, что и не так написала, но я еще плохо себя чувствую, никак не успокоюсь.

Целую Вас

Г.

P.S. Если увидимся, все расскажу о нас.

Сухуми, Маяк д.

Г.Т. Сорохтиной.

21/XII-55 г.

Г.Т. Сорохтина — В.Т. Шаламову

Милый, дорогой мой Варлуша!

Как я рада, что получила и держу в руке строчки, написанные милой родной рукой. Бедное наше гнездышко пустеет. Только подумать, столько лет прошло, даже становится страшно. От меня остался пшик, уже наверно и не узнаешь. Тоже стала полная и старая (обезьяна), как посмотрю и не верится, что это Галя Шаламова, а не хотелось стариться, душой как будто еще не так страшно стара, ведь не жила как будто еще сознательно и только после всех бурь вполне поняла, что такое жизнь. Только бы господь помог и дал здоровья увидаться с тобой. Сегодня Новый год, я получила подарок — твое письмо, только ты пишешь так мелко, не сразу читались некоторые слова.

Дорогой мой, подумай, чем так мучительно жить далеко друг от друга, без семьи, может быть, лучше пока приехать сюда. У меня сейчас живет одна грузинка с дочерью — соседка через участок от меня, у них развалилось жилье и попросились ко мне, пока построят что-нибудь — совсем чужие и мне не нужные, но я еще не потеряла чувство человечности и живут как дома, а вы там, и я тоскую и горюю и хочу, чтобы Вы почувствовали себя в своем углу, чтобы было вам хорошо в родной семье. Вова очень зовет вас. У нас тепло — 12° и 15°, так что, когда нет дождя, ходят в летнем жакете. Я все думала, что это за Туркмен. Владимир Николаевич шлет тебе привет. Вова сказал Борису, он тоже очень расстроился, что так много тебе и семье пришлось пережить. Пишу тебе коротко, т. к. на дворе стоят машины. Вова что-то помогает чинить, а чайник кипит для них. Сейчас придут, и надо хлопотать. Дорогой, милый, целую тебя и обнимаю крепко, крепко.

Любящая тебя, Галя.

Г.И. Гудзь — В.Т. Шаламову

Москва

Дорогой Варламка!

Вчера было письмо от Б.Л. и хоть ты «нахально» сказал, что это не мое дело, но я все же волнуюсь. Он, правда, пишет, если можно, то числа 10-го, ну а ты приедешь 14-го. Не беда, правда?

Я вот что хочу тебе сказать. В этот приезд приезжай к Маше. Ее не будет дома, и мы побудем там, а то у нас девчонки занимаются и не хочется их перебазировать, т. к. тут и еда, и книги, и чертежные доски, и все это очень громоздко.

Не увидишь ли серу в Калинине, а то у меня опять какая-то гадость на физиономии.

Ну, будь здоров, целую, Галя.

Г.И. Гудзь — В.Т. Шаламову

Москва

Привет, Варламка!

Очень я рада, что у тебя получился такой хороший выходной день в одиночестве. Удалось ли тебе что-нибудь сделать за это воскресенье? И что?

Знаешь, какая приятность есть для тебя? Приехал Ленька из Ленинграда и рассказывает, что та Марина, которая хотела с тобой познакомиться, а ты отказался, и она ограничилась тем, что списала твои стихи, эта Марина показывала твои стихи Анне Ахматовой, и она отзывалась в положительном смысле.

Написал ли ты Гале?

Вот видишь ты, балда, что делает твое высокомерное отношение к людям. Был бы ты знаком с Мариной, мог бы зайти к ней в Ленинграде, а она бы тебя познакомила с Ан. Ахм. Доволен ли ты этим соображением? Не тем, что ты балда, а тем, что она читала стихи?

Ленка болеет, простудилась вдребезги, а я выращиваю чирьи на морде. Прямо самой себе противна. Что и делать, не знаю.

Ну, Мумка, приступаю к работе. В это воскресенье буду стирать; прошедшее-то я проспала. Даже днем спала.

Целую.

Галя.

Г.И. Гудзь — В.Т. Шаламову

2. IV.56.

Москва

Ты чудак, Варламка!

Почему говоришь, что не пишешь тем более что ты больна. Потому и не пишу, что больна. А вышла на работу так очень еще слабая, устаю, в сон клонит. Ну, неважно, сейчас идет на улучшение. Дело вот в чем: в субботу ты приезжай к Маше, т. к. туда будет звонок от Б.Л. Он хочет тебе передать роман, и вот уполномоченная девица будет по этому поводу звонить.

Второй вопрос: Маша просит привезти ей глицерин.

Как же это ты не можешь подобрать стихотворений для альманаха. Это меня удивляет. Надо просмотреть еще раз. Кстати, ты не оставил мне его письма, а я ведь его не читала.

Я нашла фотографии, сегодня посылаю Гале.

Ну и все. Вчера послала Кириллу телеграмму с днем рождения.

Целую, Галя.

Г.И. Гудзь — В.Т. Шаламову

25. V.56.

Москва

Привет, Варламка!

Ты очень странно поступаешь! Ты сказал, что позвонишь, когда приедешь, и не звонишь, и не пишешь, и не приезжаешь. В результате получается, что я, во-первых, беспокоюсь, а, во-вторых, вторую субботу сижу прикованная к комнате и буквально к комнате, т. е. не могу заняться делом даже в кухне, потому что ты можешь постучать в стену, и я должна слышать. Мало того, в эту субботу я подключила в это дело и Зину,[45] т. к. сказала, что мы придем к ней, когда ты приедешь, и она просидела весь субботний вечер, прождала нас. Ты так не делай. Если ты не приезжаешь почему-нибудь в свой очередной день, то напиши мне об этом заблаговременно и уж во всяком случае, если поездка сорвется внезапно, то объясни потом, почему ты не приехал.

В грядущую субботу (30.VI.) Машин день рождения, и я прямо с работы пойду к ней и буду у нее весь вечер, т. к. у нее соответственно будет собрание друзей.

Леночка все еще у Гали. Очень довольна своим пребыванием там, пишет, что хорошо, понравилось, и в каждом письме пишет, что Галя очень огорчается, что ты ей не пишешь. Она мечтает, что ты туда приедешь на жительство и построишься на ее участке, а то говорят, что участки будут урезать. Ленка пишет то же, что как было бы хорошо: мы к отцу приезжали бы возделывать там свой сад. Напиши Гале-то, ну что ты на самом деле всех хочешь отринуть от себя. Ведь сестра же такая любящая и нежная и жаждущая твоей ласки и единственная при том.

Ответь мне на это письмо, чтоб я была в курсе твоих намерений и дел.

Вчера первый день дышала как следует, а то прямо гибла от жары. Ферапонт тоже зачах.

Приветствую, целую, Галя.

В.Т. Шаламов — Г.И. Гудзь

28 августа 1956 г.

Галина.

Думаю, что нам ни к чему жить вместе. Три последних года ясно показали нам обоим, что пути наши слишком разошлись и на их сближение нет никаких надежд.

Я не хочу винить тебя ни в чем — ты, по своему пониманию, стремишься, вероятно, к хорошему. Но это хорошее — дурное для меня. [Это я чувствовал с первого часа нашей встречи. ][46]

Будь здорова и счастлива.

Что есть у тебя из моих вещей (шуба, книжки, письма), сложи в мешок — я приеду как-либо (позвонив предварительно) и возьму.

Лене я не пишу отдельно — за три года я не имел возможности поговорить с ней по душам. Поэтому и сейчас мне нечего ей сказать.

Е.В. Шаламова — В.Т. Шаламову

VIII. 1956 г.

Очень трудно начать и вообще писать такое письмо, я даже не знаю, пошлю ли я его, потому что твердо уверена, что это ни к чему хорошему не приведет. Хотелось с кем-нибудь поделиться этими мыслями. Они созревали уже давно и только никак не могли оформиться в фразы. Да и сейчас они не оформились для разговора, но для письма — да. Именно поэтому так и не состоялось между нами разговора. Да он и ни к чему бы не привел.

Раньше мне жизнь представлялась легкой, спокойной, веселой. Постепенно я стала понимать, что это не так, что счастливых минут гораздо меньше, чем грустных, а людей отзывчивых и добрых меньше, чем плохих. И вот тут установилось совершенно твердое убеждение: чем хуже человеку, чем труднее ему живется, чем в менее человеческих условиях он живет, тем трепетнее он оберегает хорошее и светлое — пусть это воспоминания или встречающиеся люди. Все хорошее так надолго остается в памяти, все хорошее, что сделали тебе люди, и хочется, чтоб этим людям жизнь отплатила втройне добром, и как бываешь рад, когда в это добро вкладывается и твоя лепта.

вернуться

45

Зина — жена брата Шаламова Валерия, см. стр. 48.

вернуться

46

Зачеркнуто автором.

21
{"b":"565608","o":1}