С ужасом и отчаянием бросились алжирцы в разные стороны от места взрыва, сбивая с ног и заражая своим страхом самих французов. Не прошло и двух минут, как все они принялись испуганно метаться по бастиону, пугливо озираясь по сторонам, в ожидании новых взрывов русских мин.

Именно в этот момент, со штыками наперевес, через горжу прорвались азовцы. Отлично понимая свою жертвенную обреченность, они торопились свершить свою кровавую месть, прежде чем падут от вражеских пуль и штыков.

Клубы пыли и дыма еще только начали оседать на израненную землю Малахова кургана, а азовцы принялись безжалостно уничтожать врага, всеми возможными способами. На момент атаки на кургане находилось свыше семи тысяч солдат императора, но у них не хватило сил отбить атаку "русских дьяволов" как впоследствии назовут азовцев бежавшие с кургана французы.

Густые клубы пыли, поднявшиеся над Малаховым курганом после взрыва мины, не позволили Пелесье быстро разобраться в обстановке. Лишь только когда с кургана исчезли императорские знамена, и в сторону французских траншей устремились толпы беглецов, командующему стало ясно, что Мак-Магон все же потерпел неудачу.

Не желая смириться с неудачей, Пелесье отдал приказ вновь штурмовать курган, бросив в атаку дивизию гвардейских егерей Камплона. Им предстояло пройти всего сорок шагов открытого пространства разделяющие передовые траншеи французов и русские бастионные рвы, но на этот раз им в полной мере пришлось испытать на себе силу картечи защитников кургана.

По быстро приближающимся к бастиону французам, азартно палили пушки 2 и 3 бастиона, вели огонь батареи Корабельной стороны, стрелял и сам Малахов курган, из своих так и не заклепанных врагом пушек.

На банкетах, сильно пострадавших от ядер и бомб неприятеля, егерей Камплона ждали солдаты Ардатова, своей кровью заплатившие за право на обладание Корниловским бастионом, и уже ничто не могло их заставить покинуть это место.

Пулями, штыками и прикладами, они уверенно сбрасывали в ров рвущихся на курган французов, укладывая новый слой человеческих тел, поверх тех, кто уже погиб ранее. Егеря Камплона несли огромные потери от русской картечи и пуль, однако не собирались отступать. Подбадривая друг друга гортанными криками, французы упорно лезли на склон бруствер а, взобравшись на него, смело бросались в рукопашный бой с защитниками кургана.

Однако упорство и героизм императорских егерей, столкнулись с героизмом и упорством людей, которые были готовы умереть на своем месте, но не отступить. В самый жаркий момент боя, одному из защитников кургана вдруг показалось, что на переднем бруствере вдруг мелькнул морской мундир, шитый золотом.

- Нахимов! - радостно выкрикнул солдат и тут же пал сраженный вражеской пулей. Однако его крик был услышан и подхвачен другими защитниками кургана.

- Нахимов!!! Павел Степанович!!! - радостно кричали солдаты, и сила этого имени поднимало из их сердец небывалую храбрость и отвагу, и нагнетало в души врагов сильный страх.

Схватка моментально вспыхнула с небывалой силой и яростным накалом со стороны русских, против которого егеря Камплона были не суждено устоять. Смятые и раздавлены в считанные минуты, они бросились бежать прочь от Малахова кургана, спеша укрыться в своих траншеях.

Пелесье, однако, не был бы самим собой, если бы не попытался вновь штурмовать курган. Видя, как храбро сражались солдаты Камплона, генерал решил еще раз бросить их в бой, дав им в помощь, полк гвардейцев из своего резерва, твердо веря, что они будут той соломинкой способной переломить хребет верблюду. Командование этой штурмовой колонной Пелесье возложил на генерала де Фуа, с которым "африканец" служил вместе в Алжире.

И в третий раз, на Корниловский бастион, полностью утративший свой первоначальный вид, под громкие крики, прославляющие императора, стали накатываться плотные цепи французов. Всего шесть пушек Корниловского бастиона могли вести прямой огонь по врагу. Все остальные были либо повреждены, либо их прислуга была полностью выбита. Казалось, что уже ничто не сможет помешать гвардейцам, вновь водрузить императорское знамя над позицией русских, но на помощь Ардатову, вновь пришел инженерный гений генерала Тотлебена.

Едва только курган был очищен от врага, к Михаилу Павловичу подвели несколько человек, которые все это время находились в полуразрушенной арке башни кургана, откуда начинались минные галереи бастиона. Атака французов застала саперов в тот момент, когда они проводили подземные работы согласно приказу полковника Геннериха. Грязные, усталые и измученные нехваткой воздуха люди, доложили Ардатову о нескольких фугасах, которые были заложены в галереи накануне наступления неприятеля и не были взорваны из-за отсутствия приказа.

Ардатов возблагодарил небо за помощь, в который раз посланную ему в самую трудную минуту этого дня. Едва только ряды вражеских солдат приблизились к русским позициям, как четыре взрыва, неторопливо и величаво прогремели над истерзанным полем битвы.

Мощные пороховые заряды, установленные русскими минерами для отражения нападения врага блестяще выполнили свою задачу. При помощи провода, минеры приводили в действие заложенные под землей фугасы по приказу Ардатова, находившегося на переднем крае обороны. Внезапные подземные взрывы произвело сильнейшее впечатление на врагов. Не успевал осесть один столб земли поднятый взрывом, как под ногами противника немедленно грохотал новый, что вызывало уцелевших солдат в страхе бежать прочь, спасая свои жизни.

Среди погибших или раненых от взрывов мин, было очень много офицеров, которые шли в атаку передних рядах. В числе последних оказался командир егерей генерал Камплон получивший ранение ноги, а сам де Фуа получил серьезную контузию. Лишившись командования, атака французов моментально захлебнулась. Напуганные взрывами солдаты дрогнули и подгоняемые залпами ружей и картечи, поспешили ретироваться.

Беглецы еще только прыгали в родные траншеи, а по всему воинству уже шел панический слух о том, что все пространство перед Малаховым курганом напичкано русскими минами. Подрыв минных фугасов на Корниловском бастионе и в его предполье прочно вселил сильный страх в души французских солдат. Получив наглядный урок, теперь они просто боялись покинуть свои траншеи, и ни о какой новой атаке не могло идти и речи.

Об этом Пелесье в один голос заявили командиры передовых частей, когда командующий заговорил о подготовке новой атаки Малахова кургана.

- Вы только зря погубите сегодня лишнюю сотню солдат, ваше превосходительство, но успеха так и не добьетесь, - убежденно произнес полковник Полиньяк, трижды в этот день, водивший своих солдат на штурм русских бастионов. Получив два ранения, он упорно не желал идти в тыл и Пелесье никак не мог упрекнуть его в трусости. Мазанув раненого офицера тяжелым, давящим взглядом, генерал угрюмо промолчал в ответ на его слова. Как не сильно кипела его душа, он хорошо понимал, что с усталыми и деморализованными солдатами взять Севастополь сегодня не удастся.

Он еще некоторое время наблюдал за русскими позициями в подзорную трубу, тяжело переживая столь неожиданный "удар в спину" от своих солдат. Затем, оторвав свой гневный взгляд от так и непокоренной русской твердыни, швырнув трубу в руки адъютанта, отбыл в тыл, ни с кем не прощаясь. Поле боя осталось за русскими, а Севастополь с честью выдержал своё самое главное испытание.

Прошло ровно полторы недели после неудачного штурма союзниками Севастополя. Едва только закончилось перемирие, во время которого обе стороны убрали своих погибших и раненых с поля боя, как вновь на русские укрепления обрушился град ядер и бомб. Не добившись успеха в начале сентября, Пелесье не собирался успокаиваться, твердо намереваясь взять Севастополь до конца года. Именно за эту настойчивость и упорство при выполнении полученного приказа Наполеон и назначил Пелесье на столь высокий пост.