Неожиданно со скалы гулко ударил одиночный выстрел, это у одного из сидевших в засаде охотника не выдержали нервы. Поднявший тревогу всадник качнулся, на его синем мундире проступило пятно алой крови и, пошатнувшись, он рухнул на землю, сброшенный из седла испуганного выстрелом коня.  

- Аллярм, аллярм! - раздался дружный крик и в это мгновение, нависшие над обозом горные кручи окутались густыми клубами взрывов, ужасным грохотом обрушив вниз всепоглощающую лавину смерти.     

Несколько человек успело соскочить с козел и броситься в сторону, спасаясь от надвигающегося на них каменного вала, но все, кто находился внутри повозок, были обречены. В одно мгновение обоз был полностью стерт с дороги и на том месте, где он до этого находился, чудом, избежавшие смерти люди увидели огромные завалы из бесформенных каменных глыб.

Вместе с обозом под камнепад попали с десяток всадников и взвод охраны, которые сразу, по объявлению тревоги, сгрудились возле повозок, согласно своему боевому расписанию. Почти все они были либо задавлены скальными осколками, либо сильно покалечены.

Вслед за взрывом, с горных склонов дружно ударили ружейные залпы засевших за камнями охотников. Выставив вперед самых метких, граф Ардатов приказал остальным заряжать ружья, чтобы тем самым вести более частый огонь, чем противник.

Благодаря этой новизне, стрелки, засевшие на горных кручах, палили почти непрестанно по разноцветным фигурам. Испуганно мечущиеся внизу среди камней они падали на чужую каменистую землю, щедро орошая её своей кровью во славу французского императора и английской королевы.

Охваченный боевым азартом граф вместе со своими казаками тоже принял участие в сражении, ведя меткий огонь по врагу. Больше всех от пуль Ардатова досталось кавалеристам, которых он по старой памяти выбивал с особой тщательностью.  

Однако против русских выступали самые лучшие пехотинцы Европы, которые быстро пришли в себя и, укрывшись за камнями и прочими импровизированными укрытиями, вступили в бой по всем правилам военного искусства. И тут в очередной раз русские солдаты почувствовали свое техническое отставание от противника. Если в начале боя высота гор и близость солдат противника еще позволили охотникам Ардатова наносить врагу заметный ущерб, то теперь русские пули почти не долетали до отошедших союзных пехотинцев. Англичане же и французы благодаря своим нарезным штуцерам могли свободно вести ответный огонь, засекая русских стрелков по их вспышкам.

Вражеские пули стали все чаще и чаще проноситься над головами охотников или выбивать каменную крошку из укрывавших их скал. Вот один из добровольцев уткнулся лицом в камень и замер в неуклюжей позе. Вот по горным склонам поползла цепочка вражеских солдат с явным намерением обойти засевшую в горах засаду.

- Уходим, Дорофеич! - крикнул казаку Ардатов, и в этот момент одна из вражеских пуль отскочив от скалы, причудливым рикошетом попала в голову Дорофеичу. Тот негромко ойкнул и стал медленно сползать вниз, привалившись к серой поверхности скалы оставляя на ней кровавый след.

- Ах ты, черт! - выругался Ардатов и, выхватив из ослабевшей руки казака сигнальное зеркало, быстро послал сигнал остальным охотникам. Отдав приказ, граф наклонился над казаком и с радостью обнаружил, что у того только пулевая контузия и касательное ранение, вызвавшее обильное кровотечение.

- А ну давай, бери! - приказал Ардатов своему второму помощнику, и вдвоем они снесли бесчувственное тело вниз, где стояли их кони. С трудом погрузив в седло раненого Дорофеича, Ардатов и казак быстро покинули место засады. Сделано это было очень вовремя, потому как через восемь минут туда уже ворвались французские зуавы, горящие страстным желанием поквитаться с врагом.  

Ардатов не зря пролежал в засаде, удерживая свою руку от нанесения удара по маловажным целям. Терпеливо выжидая нужный момент, граф нанес расчетливый удар прямо в сердце союзной коалиции. Под каменный завал попал походный штаб союзников во главе с самим маршалом Сент-Арно.

Когда каменные нагромождения были удалены с повозок, то перед глазами спасателей предстала страшная картина. Все тело французского маршала представляло одну огромную кровоточащую рану за исключением лица. Сент-Арно был ещё жив, когда извлекли из-под обломков фургона, но говорить не было сил. Из его посиневших губ слетали только стоны и хрипы, которые с каждым вздохом становились все слабее и слабее. Это потом трубадуры газетчики красочно расскажут всему миру, как умирающий маршал последним усилием разбитых рук благословил лорда Раглана на дальнейшую борьбу с русскими варварами, символически вручив ему власть над союзным войском к всеобщему умилению солдат коалиции. Но славный маршал не произнеся ни слова, поскольку явно не понимал и не осознавал всего с ним происходящего. Прибывший к месту обвала лорд Раглан только закрыл потускневшие глаза своему боевому товарищу, торжественно пообещав отомстить врагу за его смерть.  

Вместе с Сент-Арно под камнепадом погибло восемь офицеров маршальской свиты, и трое получили серьезные ранения, включая принца Наполеона. Кроме этого от камней погибло двадцать восемь нижних чинов и получило увечье различной степени тяжести сорок шесть человек. Из конной охраны штаба погибло двенадцать кавалеристов, и семь получили тяжелые ранения.

Всего же, в результате обстрела колоны  у противника было убито двенадцать и ранено пять офицеров, а так же пятьдесят восемь и тридцать семь нижних чинов соответственно. Притом, что со стороны нападавших было двое погибших и трое раненых.   

В этот день охотники еще дважды нападали на неприятельские колоны, добавив к общему числу потерь противника еще семьдесят два человека убитых и раненых. Хорошо ориентируясь на местности, охотники быстро выходили к заранее выбранным местам засад и внезапно атаковали врага. Получив первое боевое крещение, охотники более не вступали в длительную перестрелку, ограничившись энергичным обстрелом солдат противника. Как только эффект внезапности проходил и зуавы с Томми отходили от шока, охотники поспешно отступали не доводя дело до оружейной дуэли.

Кроме обстрела врага из ружей, охотники энергично проводили обрушение камней и осыпей на пути противника. Больше, к сожалению, под каменный обвал никто не попадал, но затруднения на пути продвижения союзников они создали основательные.

После совершения налета охотники удачно отрывались от высланных за ними солдат, но возвращаясь домой после третьей атаки, казаки столкнулись с отрядом вражеских кавалеристов, высланных лордом Рагланом за ними в погоню. На их счастье, встреча произошла в довольно узком месте горной дороги, и не все конные могли принять участие в схватке. Казаки очень умело воспользовались этой ситуацией, пока передние ряды бились с врагом, задние спешились и, взобравшись вверх по горным кручам, стали обстреливать неприятельских кавалеристов.

Столь неожиданный маневр, предпринятый казаками, полностью решил исход дела в их пользу. Стреляя с близкого расстояния по скученному плотными рядами врагу, русские почти каждым своим выстрелом наносили ощутимый ущерб стоявшим без дела кавалеристам противника. Возможно, что британцы предприняли бы аналогичный шаг по отношению к казакам, но в числе первых жертв их обстрела оказался командир отряда капитан Бартон. Лишившись командира, британские кавалеристы не долго сопротивлялись врагу и ради спасения своих жизней они решили благоразумно отступить.

Русские в этом бою понесли самые большие потери за все время нападений на союзников, четверо убитых и двое раненых, тогда как потери британцев было трудно подсчитать. Почти всех своих погибших они увезли с собой, за исключением двух человек, что пали в самом начале рукопашной схватке и их тела, изрядно истоптанные лошадиными копытами, было трудно поднять. Они так и остались лежать на каменистой дороге, в качестве ужасного трофея русских.  

Когда вечер спустился на крымскую землю, весь лагерь союзников был объят светом от многочисленных факелов и костров. Медики спешно готовили тело погибшего маршала к перевозке на родину. Ограниченные в средствах и возможностях, они остановили свой выбор на старом и давно испытанном средстве, транспортировке тела в бочке с винным спиртом. Точно таким же образом на свою родину были доставлены тела знаменитых адмиралов Нельсона и Поля Джонса, умерших вдали от родных берегов.