От мощного взрыва потрясшего здание арсенала, обрушилась его наружная часть, которая убила многих людей находившихся в этот момент вблизи его стен, а так же сильно повредив рядом стоящие дома. Известия о взрыве порохового склада и массовой гибели людей сразу же привели к открытому восстанию всех сипайских подразделений находившихся вблизи Дели. Озлобленные коварством Мунро, индийцы принялись избивать в своих частях и соединениях всех британцев, для которых стало огромным счастьем унести ноги от своих подчиненных. Следствием быстрых и решительных действий повстанцев стал захват запасного порохового склада компании с тремя тысячами баррелей оружейного пороха, находившегося рядом с Дели.
Столь успешное начало восстания подтолкнуло Бахадур Шаха к более решительным действиям. Опасаясь, что повстанцы смогут в дальнейшем обойтись и без него, правитель Дели быстро позабыл о своем прежнем нейтралитете и торжественно объявил о своей поддержке восставших сипаев. Низложенный британцами император назвал это дело богоугодным, и потому он согласен возглавить движение против иноземцев.
Уже восемнадцатого сентября Бахадур Шах созвал первый суд, который не созывался много лет. Выразив свою озабоченность по поводу гибели в Дели множества европейцев, он призвал сипаев отпустить укрывшихся в Башне Флагов от резни мирных британцев. Это было незамедлительно выполнено к огромной радости изнывавших от жажды и голода людей.
После этого жеста миролюбия, Великий Могол заявил о своем согласии с предложением сипаев стать императором Индии и торжественно провозгласил восстановление своей монархии на территории всей страны. В знак этого торжественного решения, в Красном форте Дели был спущен флаг Ост-Индийской компании и был поднят красный стяг, который сипаи сделали своим официальным знаменем.
Огромное количество народа собравшегося на площади перед дворцом правителя стало свидетелем этого исторического шага Великого Могола. Но мало кто знал, что в это же время на север был отправлен специальный посланник Бахадур Шаха. Он вез письмо индийского правителя к генералу Перовскому с просьбой об оказании незамедлительной помощи восставшим. Взамен правитель обещал вечную дружбу между двумя странами и большие преференции русским купцам.
Решение Великого Могола возглавить восстание в одно мгновение раскололо Бенгальскую армию, самую могучую из трех армий компании на две неравные части. Из семидесяти пяти туземных полков только пятнадцать сохранили верность компании или открыто не поддержали восставших, объявив о своем нейтралитете. Все остальные полки полностью перешли на сторону повстанцев.
Если на севере восстание сипаев стремительно разрасталось, подобно снежному кому, то на юге Индостана их успехи были куда более скромными. Во второй по силе и численности армии компании Бомбейской, взбунтовалось лишь восемь полков, тогда как в самой южной, Мадраской армии на сторону мятежников перешли только два полка. В основном это объяснялось нежеланием местных князей вновь подчиняться власти Бахадур Шаха, с которым у них имелись свои старые счеты.
Таковы были первые дни восстания индийских сипаев. Его возникновение во многом произошло благодаря успешным действиям на границе Индии генералов Перовского и Евдокимова.
Сказать, что телеграфное сообщение о восстании в Индии сипаев произвело в Европе эффект разорвавшейся бомбы, значить не сказать ничего. Последствия этого известия можно было смело сравнить с ужасным лиссабонским землетрясением или знаменитым лондонским пожаром. В одно мгновение столицу империи охватила сильнейшая паника, распространение которой лондонцы во многом были обязаны своим газетам. Они каждый день на своих страницах печатали леденящие душу обывателя подробности "зверского восстания" диких туземцев. Господа газетчики в числах и лицах описывали истории несчастных европейцев, которые гибли десятками и сотнями от ножей и камней взбесившихся азиатов. При этом достоверность изложенных фактов мало заботила господ издателей. Самое главное было повысить тираж газет и получить прибыль.
Вместе с этим, "свободная пресса" не забывала косвенно обвинить в возникших беспорядках вездесущих русских шпионов, которые, несомненно, стоят за спиной восставших. Правда, при освещении этого вопроса мнения британских газет несколько разделились. Одни издания упоминали о русском следе лишь вскользь, но зато для других это было само собой разумеющимся фактом, и если эти коварные возмутители ещё не пойманы, то только благодаря попустительству администрации компании и мягкости представителей властей короны.
Прямым следствием этих подстрекательных статей стало нападение разъяренной толпы на здание русского посольства. Умело разогретая ненавистью, многочисленная толпа англичан буквально запрудила всю улицу перед посольским особняком, выкрикивая оскорбительные лозунги против русских. В одно мгновение цивилизованные европейцы разбили камнями все стекла парадных окон, выбили двери, разгромили привратницкую и только благодаря стечению обстоятельств, им не удалось поджечь само здание.
Русские, впрочем, не остались в долгу. Британское посольство в Петербурге не пострадало в отличие от своего лондонского визави, поскольку подобной истерики в русской столицы просто не было. Возможно, в этом была виновата загадочная русская душа или отсутствие "навыков цивилизации". Государь император отыгрался по-иному. Едва только произошел погром русского посольства, как уже на следующий день берлинские, венские и парижские газеты, состоящие на тайном содержании Петербурга, вышли с подробным отчетом о дикости островитян.
Пощечина получилась очень хлесткой и унизительной оттого, что писали об этом английские союзники по антирусской коалиции. Лондон, конечно же, бурно протестовал, но власти ничего не могли поделать, свобода прессы было главным достижением европейской цивилизации. А то, что "девушка вдруг отдалась чужому дяде", так это только бизнес и ничего личного.
Если простой британский люд реагировал на восстание сипаев метанием камней и распеванием патриотического гимна "Боже храни королеву", то представители Сити сразу направились к лорду Пальмерстону, требуя от британского премьера незамедлительных действий по защите своих интересов. Вот уже почти сто лет Индия была главным финансовым источником благополучия британского капитала, и ради его сохранения, денежные круги империи были готовы на всё.
Впервые свое тайное могущество лондонское Сити проявило в шестнадцатом веке, когда оказало широкую финансовую поддержку королеве Елизавете в борьбе испанским королем Филиппом, чья империя была главным конкурентом для британских торговых кругов. Именно их деньги помогли Елизавете одержать верх над Марией Стюарт в борьбе за престол, создать сильный морской флот, разбивший "Непобедимую армаду" и послать корабли Дрейка в набеги на испанские колонии. Какие бы личности не занимали британский престол в дальнейшем, вся их политика была тесно связана с защитой интересов английских купцов и банкиров.
Соблюдая корректность и уважение к традициям, на встречу с британским премьером лордом Пальмерстоном финансовые круги отправили лорда Уорбека, равного ему по положению и давно состоявшего на денежном содержании Сити. Их встреча проходила за плотно закрытыми дверями, дабы никто не мог слышать, как высокий лорд честно отрабатывал свои деньги.
- Не буду скрывать, сэр Френсис, что положение в Индии очень напряженное, если не сказать - критическое. В Бенгалии под полным контролем нашей армии находится лишь Калькутта. В остальных городах положение нестабильное. Многие части ранее объявившие о своем нейтралитете перешли на сторону повстанцев. Так несколько часов назад пришло известие о переходе на их сторону легкой бенгальской кавалерии в полном составе. Но есть и хорошие новости. Гурки в полном составе отказались поддержать сипаев. Признание над собой власти Великого Могола противоречит их национальным принципам, - сдержано говорил Пальмерстон своему собеседнику, стараясь при этом соблюсти достоинство и выказать почтение тем людям, что прислали лорда Уорбека.
