Однако от радостей вернёмся к неприятностям. 25 октября 1944 года состоялось заседание бюро ЦК КП(б) Казахстана с приглашением секретарей обкомов северо-восточных областей республики. Первый секретарь ЦК партии Н.А. Скворцов сообщил о том, что «темпы хлебозаготовки резко снизились»: за последние две пятидневки вместо планировавшихся по 5 млн пудов зерна сдавали только по 2 млн пудов. Хозяин республики потребовал, чтобы сдача хлеба была увеличена в 3 раза без ссылки на дожди и другие трудности. Поскольку «действительность опрокинула все расчёты», то «у ЦК нет оснований верить» областным партийным руководителям.

В ноябре 1944 года вновь в числе других руководителей Богданова направили в Восточно-Казахстанскую область уполномоченным ЦК по хлебозаготовкам. Там «в результате ослабления руководства создалась серьёзная угроза провала выполнения плана и взятых обязательств». Ответственность за вывоз хлеба из глубинных районов возложили, кроме местных руководителей, на зам. наркома внутренних дел и начальников облуправлений НКВД.

В сложной обстановке тяжёлой битвы за выполнение плана хлебозаготовок многие местные руководители, не имея реальной возможности выполнить жёсткие требования Центра, давали завышенные цифры по достигнутым результатам. На такие нарушения вышестоящие партийные инстанции смотрели сквозь пальцы — задание старались выполнить любым путём.

Нарком Богданов постоянно выступал против нечестных, недобросовестных способов решения государственных вопросов, но не всегда находил понимание в руководящей партийной среде, которую больше всего интересовала проблема не действительного принесения пользы делу, а лишь своевременного представления на верх победного рапорта. В таких случаях Николай Кузьмич по собственной инициативе писал прямо в Москву. Так, он сообщил, что для выполнения плана хлебозаготовок сдавались по сохранным распискам все семена совхозов, например, в Кокчетавской и ряде других областей. Свою позицию, быть честным и делать работу добросовестно, Богданов открыто отстаивал на партийных форумах.

Пока для разрядки напряжённой деловой атмосферы заглянем к нам домой. В общем-то, весь наш большой родственный коллектив продолжал дружно жить, успешно трудиться и настойчиво учиться — кому что было положено. С осени 1943 года мой брат Владимир стал учеником первого класса, и мне тоже ужасно хотелось ходить в школу. Мама пропадала в роддоме, а вечером появлялась с кем-нибудь из врачей, продолжая обсуждать медицинские темы. В характеристике, подписанной профессором А.И. Малининым, указывалось, что «доктор Котова проявила себя как хороший врач-специалист, успешно осваивающий различные методы клинического исследования и терапии в области гинеколого-акушерства». Поскольку творческую мысль остановить невозможно, то, несмотря на тяжёлые годы войны, врач Котова, кроме своей основной работы по родовспоможению, продолжала трудиться над диссертацией.

Что ни говори, а действительно, словно ко Христу за пазуху попали мы перед самой войной в далёкий, солнечный Казахстан. Только отголоски напряжённых боевых действий слышались у нас глубоком тылу.

У людей старшего поколения 1945 год, прежде всего, ассоциируется с Победой, со светлым весенним маем, ставшим символом разгрома чёрных сил фашизма и окончания страшной, кровопролитной войны, длившейся почти четыре года. Скольких жизней стоила, какие страдания принесла эта самая крупная в истории человечества бойня, в которую 72 страны мира были втянуты своими правителями!

Но пока что День Победы ещё не наступил, и в тыловом Казахстане продолжалась напряжённая работа по подведению итогов сбора прошлогоднего урожая, подготовке к очередному весеннему севу и анализу состояния животноводства. Бесконечный процесс борьбы за хлеб насущный продолжал свой ежегодный круговорот, видоизменяясь лишь в зависимости от наступавшего сезона.

С 25 по 30 января 1945 года состоялся XII пленум ЦК Компартии республики, посвящённый сельскохозяйственным проблемам. К успехам было отнесено то, что освоили более 1 млн га целинных и залежных земель, чуть не вдвое перекрыв задание московских властей. Достойно справились с прошлогодним весенним и озимым севом. Однако результат этой огромной работы оказался малоутешительным: план по урожайности основных производственных культур не был достигнут. Так, по зерновым намечали собрать по 8,5 ц с га, а получилось на круг всего по 5,4 ц с га. Сахарной свёклы заказали по 220 ц с га, а получили только по 78 ц. Хлопка рассчитывали собрать по 8,5 ц с га, а удалось наскрести по 6,2 ц. Картофеля из-за снижения урожайности и сокращения площадей посадки накопали всего 53,1 % к плану. Поскольку плодоводство стало самой забытой отраслью, то урожай садов снизился до минимума, за исключением сбора с фруктовых деревьев и кустарников, имевшихся на приусадебных участках. В общем, из всех сельскохозяйственных культур довоенный уровень валового сбора продуктов питания превысили только по табаку и овощам.

Не лучше дело обстояло и с животноводством. За год по всем видам скота произошло сокращение на 295,8 тыс. голов. Правда, определённую часть стада отдали в освобождённые от оккупации районы. Но в то же время имелся большой отход взрослого поголовья, который не мог быть компенсирован малым приростом молодняка. Вместо целевого выращивания животных для получения мяса, молока или шерсти скот превратился в разменную монету, использовавшуюся для расчётов за всё: за семена, хлебопоставки, поставки овощей, картофеля, яиц, горючее и т. д. Такая обезличка пагубно сказывалась на качестве содержания и ухода. Знаменитое коневодство пришло в упадок «из-за недооценки его значения в сельском хозяйстве» и вследствие «варварского отношения». В конце 1944 года из-за сильного бурана на трассах перегона произошла массовая гибель завезённого в республику импортного скота. В рамках описанной картины партийному пленуму оставалось только поставить новые вдохновляющие задачи на будущее и уповать на достойное их выполнение.

Приближался весенний сев. Из центра на места, как всегда, направлялись строгие указания о подготовке семян, которые следовало «довести до посевной кондиции», а отходы от них — «до продовольственной кондиции». Так как ради выполнения плана хлебозаготовки порой сдавали и семенные фонды (выяснить, «по чьему распоряжению и сколько сдали!»), было рекомендовано хорошее зерно «привлечь из личных запасов колхозников» путём позаим-ствования, покупки и обмена на другие сельхозпродукты. А в это время хлеб прошлого урожая продолжали вывозить из глубинных районов, как обычно, отставая от намеченных планов: «вместо усиления — резкое сокращение темпов» [А. 17].

Вместе с тем следует отметить, что обстановка в целом в Казахстане стала несколько спокойнее. Возможно, тому способствовало благоприятное развитие событий на фронте.

В начале марта нарком внутренних дел Богданов опять как член бюро ЦК вместе с другими руководящими работниками был направлен заниматься не своими проблемами — контролировать и оказывать помощь в проведении сева. Проездил он по полям и весям почти месяц. По результатам поездки было вынесено постановление ЦК, в котором отмечалось, что в колхозах южных областей весенний сев ведётся совершенно неудовлетворительно.

Следует отметить, что как раз в это время главе казахстанского Наркомата внутренных дел Богданову приказом НКВД СССР от 29 марта 1945 года было присвоено спецзвание комиссара гб III ранга [А.З]. Отныне и до конца службы (то есть почти половину своей военной карьеры) отец носил на плечах золотые генеральские погоны с двумя звёздами.

Первомай отпраздновали, как и положено, с демонстрацией трудящихся, проходившей с флагами, транспарантами, портретами вождей и цветами мимо правительственной трибуны, которую установили на площади около Театра оперы и балета им. Абая. В прекрасную солнечную погоду Алма-Ата в свежей зелени парков и бульваров выглядела великолепно.