В войска для разъяснения случившегося поехали непосредственные технические исполнители ареста Берии маршалы Жуков, Конев, Москаленко. Московский военный округ просвещал гражданский маршал Булганин, всецело преданный Хрущёву. По всей стране понеслась мутная волна пленумов, активов, собраний, митингов, на которых, не давая слова обвиняемой стороне, озлобленный мерзкой жизнью и постоянной несправедливостью народ клеймил позором и требовал прибить, как собаку, того, чьё имя кинули ему на растерзание.

Вернёмся к началу марта 1953 года, чтобы на фоне теперь известных нам исторических событий посмотреть, почему и как после смерти Сталина происходили некоторые преобразования в объединённом МВД-МГБ, касавшиеся в том числе и моего отца Н.К. Богданова, тогда ещё заместителя министра внутренних дел СССР.

При объединении двух непомерно разросшихся министерств встал вопрос о значительном сокращении центрального аппарата и трудоустройстве не только увольнявшихся рядовых сотрудников, но и руководителей высшего звена. Действительно, в одночасье без своих кресел остались два министра и почти полтора десятка их заместителей. В новой структуре пост министра занял, как известно, маршал Берия. Под свою непосредственную опеку глава ведомства взял управления по контрразведке в Советской Армии, шифровальное, охраны правительства и коменданта Московского Кремля, следственную часть по особо важным делам, Управление кадров, Контрольную инспекцию по проверке исполнения приказов министра, секретариат министерства и секретариат Особого совещания.

Должностей заместителей министра оставили всего четыре, причём три из них — первого заместителя. Эти должности заняли: генерал-полковник С.Н. Круглов, курировавший Секретно-политическое и Экономическое управления,

Отдел спецпоселений, Гохран, Главное управление геодезии и картографии, Управление учебных заведений и Мобилизационный отдел; генерал-полковник Б.З. Кобулов, отвечавший за контрразведку, разведку за границей и обеспечивавшие их подразделения; генерал-полковник И.А. Серов, наблюдавший за работой главных управлений милиции и пожарной охраны, Службы местной противовоздушной обороны, Отдела по контролю военизированной охраны, транспортного и тюремного управлений; генерал-лейтенант И.И. Масленников, отвечавший за главные управления пограничных войск, военного снабжения и строительства [Л.23].

Из других освободившихся заместителей министров генерал-лейтенант В.С. Рясной был назначен начальником Главного управления разведки за границей, генерал-полковник С.А. Гоглидзе стал начальником Управления контрразведки в Советской Армии и ВМФ, генерал-лейтенант С.С. Мамулов возглавил секретариат министерства, генерал-лейтенант Б.П. Обручников остался на Управлении кадров. Заместители министра внутренних дел, отвечавшие за производственно-строительные подразделения, вместе со всем своим хозяйством перешли в другие профильные министерства, о которых говорилось выше. Сокращённого министра госбезопасности С.Д. Игнатьева устроили секретарём ЦК КПСС.

Также отметим, что генерал-лейтенант Н.Д. Горлинский был вызван из опалы и назначен начальником Экономического управления, генерал-лейтенант С.С. Бельченко возглавил Спецотдел по изготовлению документов для оперативных целей, генерал-лейтенант Н.П. Стаханов стал командовать Главным управлением милиции, генерал-лейтенант М.И. Журавлёв продолжил свою службу в качестве начальника Хозяйственного управления и вновь занял полюбившуюся всем нам госдачу на Иваньковском шоссе.

Генерал-лейтенанту Н.К. Богданову была предложена должность начальника УМВД Ленинградской области. Отец согласился на это назначение, поскольку, в общем-то, предоставлялась возможность вновь вернуться в родные, давно знакомые места.

Для согласования вопроса о новых назначениях министр Берия 16 марта 1953 года направил в ЦК КПСС, Хрущёву, письмо, в котором просил в связи с объединением органов бывших МВД и МГБ утвердить предложенный им перечень на 82 руководителя местных органов внутренних дел. Поскольку время не терпело, министр в тот же день сам подпи-сап приказ МВД СССР № 1, которым поставил на должности министров внутренних дел союзных и автономных республик 3 генерал-лейтенантов, 10 генерал-майоров, 11 полковников и 3 подполковников, а на должности начальников краевых и областных управлений — 4 генерал-лейтенантов, 6 генерал-майоров, 42 полковника и 3 подполковников.

Высшему партийному органу на раскачку потребовалось три дня. 19 марта 1953 года Секретариат ЦК КПСС принял, в частности, следующее постановление № 15 (параграф 178) с формулировкой: «Принять предложение МВД СССР (т. Берия) об утверждении генерал-лейтенанта Богданова Н.К. начальником Управления МВД Ленинградской области» [А.7].

Однако это назначение Богданова вызвало большое недовольство со стороны тогдашнего первого секретаря Ленинградского обкома В.М. Андрианова, что потом не раз припоминалось моему отцу и нашло даже своё отражение в публицистической литературе.

Об этом событии в книге «Берия: конец карьеры» [Л.З] приводятся такие сведения. «По поводу назначения Богданова на эту должность осуждённый Мамулов С.С. при допросе сказал: Я был свидетелем разговора Берии по телефону с первым секретарём Ленинградского обкома партии В. Андриановым, который не соглашался со снятием с работы начальника УМВД Ермолаева. Берия грубо, оскорбительно и, я бы сказал, пренебрежительно говорил с Андриановым и, вопреки его желанию, назначил в Ленинград в качестве начальника УМВД Богданова».

«Бесстрастные архивы уже совершенно в другом месте сохранили один любопытный документ, который свидетельствует, что секретарь Ленинградского обкома В. Андрианов продолжал борьбу за сохранение Ермолаева и после того телефонного разговора, о котором упоминает Мамулов. 16 марта 1953 года В. Андрианов пишет следующее письмо Берии: “Лаврентий Павлович! («обратите внимание — без общепринятого “уважаемый”» — даёт примечание В. Некрасов, автор главы «Финал» и составитель книги. — Ю.Б.). По телефону я не имел возможности сказать Вам о начальнике управления МВД т. Ермолаеве (Ермолаев являлся начальником прежнего управления МГБ, а не МВД. — Ю.Б.), о чём хотел бы сообщить Вам дополнительно. При решении этого вопроса просил бы учесть — работник он, на мой взгляд, добросовестный и работает много. На состояние здоровья не ссылался и работал напряжённо. Трудности и недостатки в работе управления во многом объясняются тем, что со дня его назначения в Ленинградское управление министерством (министр Игнатьев С.Д. — Ю.Б.) не были назначены заместители, в том числе и первый заместитель. В управлении он только освоился (за полтора года, с августа 1951 года, этот опытный чекистский ас, фактически работавший в органах с 1919 года, ещё только вошёл в курс дела?! — Ю.Б.). Следует ли, Лаврентий Павлович, заменять его и не лучше ли подкрепить опытными заместителями? В. Андрианов”». Автор-составитель отмечает, что «это обращение было безрезультатным, документ без каких-либо распоряжений просто подшит в дело» [Л.З].

Другой автор, В.И. Бережков, пользующийся теми же материалами, вторит приведенному выше мнению: «В те времена назначения на руководящие должности происходили только после согласования кандидатуры с местными властями, иногда оно являлось определяющим. А Берия назначил Богданова вопреки желанию первого секретаря Ленинградского обкома партии В.М. Андрианова» [Л.4, Л.5].

Если первый секретарь Андрианов, поговорив с Берией по телефону, получил отказ, то почему он тут же не мог позвонить по вертушке своему непосредственному партийному шефу — Хрущёву и высказать ему своё неудовольствие? Как опытный руководящий партиец Василий Михайлович прекрасно знал, что все назначения на высокие посты производились только при условии утверждения их в Секретариате ЦК. Если Андрианов не позвонил — его дело, пусть сидит и губы дует. Если позвонил, то Хрущёв вместе с Секретариатом с его мнением не согласился и утвердил Богданова, о чём нами был приведен документ из его Личного партийного дела номенклатурного работника. С таким же успехом ленинградский первый секретарь мог позвонить и председателю Совмина Маленкову. Значит, телефонные звонки Андрианова сумели только подхлестнуть Берию тут же подписать свой приказ, Хрущёва — с этим согласиться, а Маленкова — не возразить.