В Восточно-Казахстанской области нарком Богданов, пользуясь своей властью, дал распоряжение местному Управлению НКВД проверить соответствие реальных площадей озимого сева отчётным документам. Оказалось, что в 31 колхозе имелись «значительные отклонения». По выражению выступавшего, «сеяли в канцелярии карандашом». По учёту МТС значилось, что всё посеяно сеялками, но дотошный нарком поинтересовался в бригадах и выяснил, что «сев производили вручную, дедовским методом из лукошка». В связи с этим во всеуслышание на пленуме

Богданов поставил под сомнение слова областных партийных руководителей.

Выступавший отметил тяжёлое положение с тяглом, поскольку «порядка с использованием рабочего скота нет». Несмотря на проведенные мероприятия, в Кокчетавской, Южно-Казахстанской и Джамбульской областях не смогли сохранить семена от расхищения. Так как семян не хватало, а план по площадям требовалось выполнить, «самовольно снижали нормы высева». Какой после этого рассчитывали собрать урожай?

По мнению наркома, хищения происходили из-за того, что «колхозников своевременно не авансировали зерном, и им просто нечего было есть». В сложившихся условиях НКВД республики оставалось только бороться с последствиями такого положения вещей. Велась профилактика хищений, которая, в первую очередь, включала проверку личного состава подразделений внутренних дел, а затем уже местной охраны и лиц, отвечавших за зерно. Всего за год было привлечено за хищения 10 341 человек. Следствие установило, что разворовали 129 тыс. пудов зерна, из которых удалось вернуть обратно лишь половину. Но и этой работе партийные органы часто мешали, стараясь получить у наркомов санкцию на посылку работников НКВД-НКГБ в колхозы в качестве уполномоченных.

Нарком Богданов ставил вопрос о необходимости наведения порядка в учёте и отчётности. Цифрам надо доверять, но и проверять их из-за приписок тоже следовало. «Когда наступает пора убирать, узнаём, что плохо сеяли, допускали обман, а исправлять уже поздно. Секретари обкомов прекрасно знают: очковтирательство приводит к тому, что скот гибнет от бескормицы, осенью не хватает зерна для выполнения плана хлебозаготовки». В заключение нарком Богданов сказал: «Я не раз поднимал этот вопрос на Пленумах, и сейчас не лишне будет записать об этом в решении».

Да что толку? Партийные деятели, правившие бал, иначе работать не умели и не хотели. В общем, полагаю, что никому из вождей не могла понравиться приведенная нами откровенная речь Богданова, когда он, сам неплохо разбираясь в вопросе, прямо указывал на конкретных виновников неурожаев и дезинформации.

Что изменилось в работе главного партийного органа республики с приходом нового первого секретаря ЦК КП(б) Казахстана? Увидеть какую-нибудь принципиальную разницу по официальным документам не представляется возможным. Так же, как и раньше, в различные области республики посылались бригады ЦК КП(б)К с целью проверки, оказания помощи и принятия необходимых мер для повышения темпов (сева, уборки, прополки, полива, обмолота, ремонта техники). По-прежнему задавались для каждой области конкретные (как начальству казалось, наилучшие) сроки ярового и озимого сева — попробуй только не выполни. Контроль осуществлялся путём установки 5-дневных заданий. Как всегда, составлялся государственный план хлебозаготовок, на основании которого колхозам вручались обязательства на поставку зерна, принятые якобы самими колхозниками. Привычно строго отслеживался ход уборки урожая и хлебозаготовки по всем областям. Ничего нового не было и в том, что периодически на цэковский ковёр вызывались для головомойки первые секретари обкомов и председатели райисполкомов либо наркомы земледелия и совхозов. Только чаще, чем при старом Хозяине, стали посылаться в облкомпарты и облисполкомы ругательные телеграммы с типовым текстом, в котором следовало в прочерки вписать лишь название области, проставить дату и указать количество на этот день фактически посеянных площадей, вспаханной земли, отремонтированных тракторов или комбайнов, убранных полей, сданного зерна и т. д. да требуемые начальством показатели и к какому сроку. Далее для всех давались одинаковые задания: кого куда послать, какие провести мероприятия, когда отчитаться об исполнении.

Вместе с тем в целях поднятия духа и развития энтузиазма среди тружеников села учредили Красные Знамёна СНК Казахской ССР и ЦК КП(б)К для победителей социалистического соревнования в честь 25-летия республики, которые будет распределять юбилейная комиссия во главе с Борковым.

Хлеборобной осенью наркому Богданову пришлось опять вместе с другими работниками ЦК выезжать в области, чтобы оказать партийный нажим на ход хлебозаготовок. Причём новый Хозяин Казахстана Борков трактовал вопрос так, что за выполнение плана уполномоченный нёс точно такую же ответственность, как и местный секретарь обкома. Вряд ли такой приём позволил решить все существовавшие проблемы.

Как бы ни были тяжелы будни, сколько бы нервов ни отнимала работа, но наступает день, когда приходит праздник. В соответствии с планами, 17 ноября 1945 года отметили 25-летие образования Казахской ССР. Загодя в Москву, в Кремль, от всех трудящихся республики послали письмо товарищу Сталину, в котором во всех подробностях расписали, каких успехов за прошедшую четверть века достиг Советский Казахстан.

Затем присудили Красные Знамёна победителям социалистического соревнования в честь юбилея между областями, городами, районами и предприятиями промышленности. Президиум Верховного Совета Республики издал указы о присвоении различных почётных званий Казахской ССР. В связи с юбилеем «за успехи в сельском хозяйстве и промышленном производстве» трудящиеся и руководящий состав Казахстана указом Президиума Верховного Совета СССР от 16 ноября 1945 года получили высокие правительственные награды. Нарком внутренних дел Казахстана Богданов был удостоен ордена Отечественной войны I степени.

В самом конце победного года Берия «по собственной просьбе» был освобождён от обязанностей наркома внутренних дел СССР «ввиду перегруженности другой центральной работой». Вместо него эту должность занял генерал-полковник С.Н. Круглов.

В этот период на наркомат, кроме специфических для внутренних дел любой страны функций (охрана общественного порядка, организация паспортной системы, борьба с уголовной преступностью и бандитизмом и др.), возлагались огромные объёмы строительных работ, которые выполнялись силами заключённых и военнопленных.

Одним из послевоенных новшеств явилось переименование наркоматов в министерства. 15 марта 1946 года Верховный Совет принял закон, в соответствии с которым Совнарком превратился в Совет Министров СССР, а НКВД был преобразован в МВД СССР. Сам Сталин как инициатор данного административного преобразования обосновал его смысл тем, что термин комиссар отражает «период неустоявшегося строя, гражданской войны, революционной ломки». Поскольку это время прошло, то теперь «уместно перейти к названию — министр». Такое преобразование «народ поймёт хорошо».

Председателем Совета Министров, или Правительства СССР, был утверждён Сталин. Одним из его заместителей, как и прежде, остался Берия. В ранг министра внутренних дел СССР перешёл генерал-полковник Круглов, а министром госбезопасности СССР стал генерал армии Меркулов. В соответствии с этой логикой генерал-лейтенант Богданов превратился в министра внутренних дел Казахской ССР.

Заступившему на пост первого секретаря ЦК КП(б)К Боркову повезло, поскольку благодаря хорошим погодным условиям урожай зерновых 1945 года оказался относительно высоким. Под бескомпромиссным нажимом сверху колхозы и совхозы успешно выполнили план хлебозаготовки. Казалось бы, теперь надо дать возможность свободно вздохнуть труженикам села, максимально оплатить им трудодни из оставшегося зерна. Но не тут-то было. В колхозах, выполнивших годовой план (в совхозах по закону весь урожай сдавался полностью), но не участвовавших в сверхплановых поставках, следовало «широко разъяснить колхозникам и колхозницам исключительную важность досрочного погашения задолженности государству по хлебосдаче за прошлые годы, а также организовать сдачу хлеба в фонд Победы тем колхозам, которые полностью рассчитались с государством как по плану хлебосдачи из урожая 1945 года, так и по задолженности прошлых лет». Опять у колхозников под благовидным предлогом всё заработанное отбиралось, что способно было окончательно похоронить всякую надежду на лучшую жизнь. Однако партийное руководство республики считало, что при правильной организации нового побора колхозы сумеют выполнить задание.