Командир выглядел ещё более уставшим, нежели часом ранее. В его кабинете устойчиво определялся отчётливый запах «цэ два аш пять о аш» или другими словами, как его кличут на производстве, этилового спирта. Витек задержался в дверях, принюхиваясь и анализируя параметры вдыхаемой им газовой смеси командирского кабинета. Командир, словно прочитав мысли подчинённого, заговорил первым:

— Это ещё не всё выветрилось после дегазации лизола, ну, Вы понимаете, о чём я. — Он несколько запнулся. — Что там у Вас, товарищ?

— Приказы о наказании меня и офицеров части, — честно признался товарищ.

— Давайте, — честно обрадовался командир.

Первым шёл приказ на него, на Юрьича. Утомлённый командир, бегло прочитав, подписал. Взяв второй, он заметил какой-то подвох, тут же вернулся к первому и внимательно его проштудировал. Спустя секунду оба приказа полетели в мусорную корзину в разорванном состоянии.

Привожу к Вашему личному сведению данные наказательные труды в той последовательности, в которой они попали в лапы командира, дабы в подобной ситуации Вы могли их использовать в качестве примерного образца:

«По личному составу.

23 марта старший врач-специалист лаборатории Государственного санитарно-эпидемиологического надзора (подвижной) 0000 Центра Государственного санитарно-эпидемиологического надзора (территориального) медицинской службы Северного Флота Сооруженных Сил Министерства Охраны Российской Федерации старший лейтенант медицинской службы Виктор Юрьевич убыл на обед, согласно распорядку дня, после чего на службе не появился. Несмотря на возрастающее волнение командования части, старший врач-специалист лаборатории Государственного санитарно-эпидемиологического надзора (подвижной) 0000 Центра Государственного санитарно-эпидемиологического надзора (территориального) медицинской службы Северного Флота Сооруженных Сил Министерства Охраны Российской Федерации старший лейтенант медицинской службы Виктор Юрьевич не вышел на службу и на завтра. Никаких оправдательных документов и иных заносов он не предоставил.

Приказываю:

1. старшему… Юрьевичу объявить выговор;

2. ответственному за соблюдение дисциплины провести занятие на тему «Распорядок дня как основа поддержания боеспособности ВМФ и его влияние на коллектив, окружающую среду и морских млекопитающих;

3. личному составу сказать, чтобы они так не делали».

И следующий:

«По личному составу:

31 марта в части проходило мероприятие под названием «Сдача задачи МЧ-2». С самого утра ничто не предвещало беды: лизол для намазывания на стены закончился, погода была весенняя и лишь волнительная бледность офицеров указывала на всю значимость происходящего. Но командир был трезв. Это и явилось причиной срыва вышеозначенного мероприятия.

На основании вышесказанного приказываю:

1. Всем офицерам части (кроме командира и находящегося неизвестно где ст. л-та Виктора Юрьевича) объявить выговор с занесением в грудную клетку;

2. После занесения офицерам, офицерам занести мне что-нибудь горючее;

3. Выпустить боевой листок на злобу дня, где в общедоступной форме показать крупные ошибки при сдаче задачи, с указанием градусности;

4. С водителем Сашей ничего не делать, потом разберёмся;

5. Заместителю командира провести занятие на тему «Отработка задачи МЧ-2 — это не только переписывание бумажек, но и, наверное, что-то ещё»;

6. начать подготовку к сдаче задачи МЧ-3»….

Командир так никого и не наказал. Для него, как и для всего Флота, наступили отчаянно трудные времена: он столкнулся с человеком мыслящим.

В такие трудные времена, да и не только в такие, но и всегда на море существуют они, человеки мыслящие. На хрупких плечах этих мыслящих, собственно говоря, всё и держится. Как правило, в столь скромной роли выступают две категории граждан: доктора и гражданские служащие (обычно это милые дамы, или женщины, если Вам так удобней).

Вояки же умеют лишь служить и постоянно, изо дня в день, жалуются на свою тяжёлую жизнь, выбивают положенные им субсидии в суде и на фоне плохой погоды часто болеют. Ах да, они же «прекрасно руководят», потягивая бутылочное пиво, лёжа на диване. И при всём при этом денежное довольствие у них выше и едят они лучше. Служащие же получают вдвое меньше, и жаловаться им абсолютно некогда, да и некому. В принципе.

А едят ли данные служащие? По выходным если только. Паёк они, в отличие от первых, не получают. Работают постоянно сверх нормы, права, принадлежащие им, попираются со всех сторон, и командование спускает на них свой гнев круглосуточно. И исполняют они обязанности начальников по полгода, поскольку у моряков отпуска упоительного продолжения. И с вредными условиями труда сталкиваются в процессе работы с радиацией. И стаж имеют обычный. Не льготный год за два, как у некоторых. Только служащие с их лошадиной выносливостью в силах тянуть этот неподъёмный воз. Силы эти берутся от безысходности. Вояки им постоянно, чуть ли не ежеминутно, твердят: «Не нравится — увольняйтесь. За вами очередь во стока-то человек». Такое вот отношение к служащим, вернее, отсутствие этого отношения.

Чтобы далеко не ходить, возьмём Михалыча, у которого войсковая часть проходила проверку. Обычную плановую ревизию, приплывшую с флота. Приплыла она затем, что проверку у военных проходят все и всегда. Чем же ещё на море заниматься?

Раньше, при уходе лодки в автономку (три — шесть месяцев минимум), проверка неслась лишь с эскадры. Сегодня же, выходит, если кто на неделю, (в смысле — в поход) то тут уже понаедет проверяющих тьма-тьмущая: и с флота, и с Министерства, и ещё откуда-то. Но, даже при всём при этом нескончаемом наплыве, высшему руководству всё равно занять себя нечем. Поэтому береговые морские части, наравне с кораблями, тоже проверяют круглогодично. Вот и СРВ Михалыча проверяли. От нечего делать.

Звездастые дядьки, приехавшие по данному поводу в базу, отметили часть в лучшую сторону, относительно других береговых частей. Естественно, они и обосновали, почему так случилось. Не прихоти же ради.

Оказалось всё до ужаса просто. Проверяющих шибко порадовали две вещи: чисто вымытые полы и гладко накрашенные стены. Затем уж только, в эпилоге, отмечались иные плюсы работы СРБ. Итог: первое место за год…

…Чисто гражданская заслуга. Полы мыли служащие-инженеры. Краску служащие-врачи за свой счёт покупали. А потом наоборот. И так — каждые двенадцать месяцев. Полы — краска, краска — полы.

Тут мы имеем дело со своеобразными равнозначными весами: на одной их чаше премии и купленная краска, а на другой — отсутствие таковых. Даже невооружённым глазом, самому обыкновенному, среднему школьнику понятно, что деньги и краска намного тяжелее воздуха.

Вот я и подумал, а что случилось бы с Министерством Охраны без славной дружины служащих граждан и гражданок, а также их маленьких гражданят, ради которых они и гнут свои измученные спины, словно в рабстве?..

Михалыч, как заместитель начальника лаборатории, не мог смотреть на творящееся безобразие спокойно. Тем более, что половина служащих уже батрачила на море, когда командир ещё не только под стол пешком ходил, но и с горшком находился в самых тесных отношениях. И теперь выросший (физически) командир их ни в какой козырь не ставит (нет уважения, почёта, премий) и, вообще, относится с каким-то пренебрежением. Кощунственно.

И вот, совершенно неожиданно, по случайному стечению обстоятельств, лицезрел Михалыч график рабочего времени данной категории работников. И ужаснулся молча. И закусил со скрипом нижнюю губу. И замерло его сердце. Пульс стал аритмичный, неудовлетворительного наполнения, с частотой 50 в минуту. Отчётливо прослеживалась пульсовая волна вне сосудистой стенки. Артериальное давление неприлично подскочило. Получив прилив крови, сразу же побежал он, но не в госпиталь, а к командиру своему, с целью и ему поднять давление, отнеся официальный письменный запрос: