Первую половину их визита мы отмечали их приезд, вторую — отъезд. Спортивная сумка привезённого европейского вина ушла в один момент. Даже пришлось шампанское докупать, но уже «Советское».

В завершение их неофициального визита, в самый рабочий день — пятницу, мы организовали шашлыки на речке. Сопки, представляющие собой мини-горы (да простят меня за такое сравнение геологи), охмеляющее зелье, поджаристый шашлычок — это всё, что смогли мы предоставить для поддержания авторитета нашего ЗАТО. Другими словами, удачно пустили пыль в глаза, что здесь нескучно, и жёны наши уехали довольные, с самыми яркими впечатлениями.

Только потом, почему-то, повторно мы их ну никак не могли заманить в такой очумительный город. Никак! То ли квартира произвела отпугивающий эффект, то ли карликовые берёзы не понравились. Не знаю. Вполне даже допускаю мысль, что и шампанское, купленное нами в ЗАТО, «Советское» шампанское было не совсем надлежащего качества. Ведь может такое быть?

Точно, шампанское оказалось некачественным, поскольку наши спутницы, буквально после нескольких глотков, быстренько ретировались. Смылись, как пена в душе. Хромота же качества случилась вследствие того, что Царство родимое все деньги, имеющиеся в казне, проматывает впустую. А в национальное производство вложиться не хочет. Серьёзно говорю, проматывает. Разбрасывает, словно семена в глиняном поле. Не откладывая данную тему в долгий ящик, предоставляю Вам возможность убедиться в этом самостоятельно.

Есть у нас один наш военно-медицинский товарищ, которому служба морская была очень дорога, в прямом смысле этого слова.

Звали его почти как знаменитого Чапаева, только я не знаю, гордился ли он этим или нет. Сейчас, спустя некоторое время, об этом вообще тяжело судить. Знаю только, что, судя по количеству дней, отданных родному Отечеству, как минимум к патриотам данный товарищ точно принадлежал.

Василий. Весел, находчив, учтив. Характер дружный. В академии заметно выделялся (особенно для начальника курса). К полковникам относится спокойно. Сторонник гуманизма. Бережёт экологию, пользуясь трамваями и собственными ногами. Любит звуки тишины и ночные сновидения. Не курит. Не женат. Детей нет.

Сначала он честно отучился в училище имени графа Суворова около трёх лет, а затем — в прославленной (многими учёными, а не только моим знаменитым курсом) медицинской академии, сами знаете сколько. Итого, послужной список патриота, в календарном исчислении, составил ровно один десяток лет.

При самых скромных расчётах получается, что почти полжизни, прожитых Василием, были беззаветно положены на алтарь Защитника Государства Царства родимого. Полжизни! Правда, Государство тоже изрядно потратилось. Тут уж не отнять. Ведь среднее обучение военного стоит царской казне около 30 тысяч зелёненьких денюжек в год. Представляете, какая кругленькая сумма за червонец лет получается?! Вот и я туда же.

Отучился данный товарищ на действительно хорошую и жизненно-важную специальность: анестезиология-реаниматология. Стоит ли говорить, насколько ответственен данный раздел медицины. Даже навскидку могу вспомнить, как в какой-то больнице в самом конце операции кесарево сечение умерла молодая женщина. Взяла и умерла.

Как выяснилось, после долгих разбирательств и наблюдений, пьяный анестезиолог, который был на «ты» с главным врачом этой же больницы, эндоскопом пробил ей трахею, чем вызвал мощное кровотечение и скоропостижную смерть.

А ведь хирурги ему предлагали попробовать вместо эндотрахеального наркоза внутривенный, но анестезиолог лишь угрожал им и настойчиво советовал «заниматься своими кишками».

Таких «кадров», слава нашим преподавателям, на моём курсе не было. Кого не интересовала медицина — пошли трудиться в области, где не надо лечить людей.

А товарищ мой, который, как и Чапаев, в смысле Василий Иванович, учился с охоткой, работать желал и мечтал стать блестящим профессионалом в области здравоохранения.

И распределился он относительно удачно, в госпиталь. И в составе наших главных героев приехал в ЗАТО, в Мухосраньск.

И всё его устраивало: и коллектив, и работа, и даже командир, поскольку тот тоже был медиком, а не моряком. Работал Василий с большим рвением и могучей старательностью. Никогда не филонил и службу не прогуливал.

Не учёл он только, что наше Царство, как капризный ребёнок, делает всё наоборот. Тех, кто не хочет служить, — оставляет, а кто хочет — увольняет.

Не прошло и месяца, как с Флота пришли оргштатные мероприятия и Васину должность сократили. Раз — и нет её. Вроде он и работать ходит, и анестезию пациентам проводит, и больных спасает, а должности нет. Исчезла грымза.

Вася всё же никак не хотел отчаиваться: увеличил производительность своего труда вдвое. Каким образом? К сожалению, как раз этого я и не могу Вам рассказать: корпоративная этика— медицинская тайна.

Отставив шутки подальше в сторону, справедливости ради, могу Вас заверить, что Василий брался за любую работу, мало-мальски касающуюся лечебного дела. И у него это неплохо получалось.

Однажды, в один из ненастных северных дней, коих случается ежесуточно, принесли в госпиталь собаку. Принесённый пёс (я так и не обратил внимания, мальчик это был или девочка) представлял собой помесь кавказской овчарки и дворняжки. Мощные лапы, блестящая шерсть, висящие уши определённо выдавали в нём лучшего друга человека. Пёс пах красотой. Оценить же до конца всю красоту четырёхногого животного мы не успели: наши органы визуального восприятия сразу же обнаружили, что собачья грудь не шевелится.

Не вдаваясь в длительные расспросы хозяев с целью выявления жалоб и анамнеза, Вася схватил пострадавшего пса и положил его на операционный стол с такой осторожностью, с какой и подобает обращаться с братьями нашими меньшими — домашними животными. Мы же стояли, как подрубленные пни в лесу, замерши.

Мгновенный наружный осмотр, бесспорно, показал: в горле застрял теннисный мяч. Жёлтый матерчатый теннисный мяч. Самый обычный мяч, что кидают собакам ради их физического и духовного развития. Он расположился там, как в лунке, перекрыв доступ свободного кислорода.

Окунув свои руки в перчатки, точно в масло, Василий ухватился за челюсти клиента. Разомкнув их в противоположные стороны, он вытащил из клыкастой пасти «затычку», словно такая процедура была его ежедневным занятием. Всем представилось, что он проделывает подобные тренировки сразу после чистки зубов, перед завтраком. На кошках. Учитывая, что от отсутствия мячика собака не задышит, юный анестезиолог тут же принялся проводить реанимационные мероприятия.

Никогда раньше не встречавшись со столь увлекательной манипуляцией, я зачарованно смотрел, как слаженно Вася делает закрытый массаж сердца и искусственное дыхание бездыханному созданию. Попеременно сдавливая грудную клетку и нагнетая всё в ту же свирепую пасть воздух, Вася старался изо всех сил.

Опять, в который раз, я убедился в правдивости поговорок, одна из которых гласит: «Дело мастера боится». Действительно, мой товарищ анестезиолог дело своё знал на «отлично» с плюсом. Он вертелся вокруг пациента настолько ловко, что у всех нас спёрло дыхание. Руки скользили по шерсти, щёки чувствовали сухой собачий нос. За секунду Василий переквалифицировался в ветеринара.

Первым признаком успеха реанимационных мероприятий явился собачий кашель. Собака встрепенулась и приоткрыла усталые глаза. Одурманенная, она вернулась в наш бренный мир. Её глаза ещё оставались неподвижны, но в них уже отчётливо горела искра жизни.

Выйдя из состояния клинической смерти, домашнее животное лежало на столе, жадно хватая свежий воздух. По волосатой морде, падая на ошейник с надписью «Мичман», текли слёзы… Мы вышли, предоставив пса хозяевам…