Вдруг, откуда не возьмись, бабах — взрыв слева. Затем, как из-под земли, бубух — столб воды справа. Яхту накрыло брызгами солёных капель, вкус которых чувствовался даже кожей. Старпом, мгновенно оценив ситуацию, вскочил, как ужаленный, да и заорёт, что есть мочи, вскинув руки вверх, точно грабли: «Не кидать! Не кидать! Люди за бортом!!!». А наверху-то ни черта не слышно. Даже Лучано не помог бы. Да и как назло ветер дул в его сторону, а мысли гранатомётчика летели в другую. Ответом старпому стала следующая граната, угодившая прямо в ял. Секунда — и без какой-либо команды абсолютно все, кто находился в выкрашенной лодке, повыпрыгивали из терпящей бедствие посудины. Ещё секунда — и хрупкое суденышко с парусом разлетелось в щепки, словно в заправском кинофильме, а вместе с ним и планы старпома стать истинным яхтсменом…

Примчавшийся на вопли командир корабля, глядя на дощечки и алый парус вокруг корабля, потом долго ругал и самого старпома, и мечты его о яхтах, и ещё кого-то… Но тут Санчеса вызвали к вновь поступившему больному, и он поспешно удалился, так и не узнав, кого ещё ругал командир в тот тёплый летний вечер.

Да, уважаемые мои, и в такие тёплые дни можно много интересного встретить на кораблях. И не только в тёплые. И совсем не обязательно на кораблях. Страна наша, вообще, вещь (утрированно) непредсказуемая. Но это немного другая тема, и философские мысли разводить в данном направлении можно до скончания века. Мне же хочется поделиться с Вами кое-какими иными своими наблюдениями.

В нашем Царстве-государстве, а, в частности, непосредственно на море, очень часто случаются всякие загадочные явления. Помимо неразгаданной человеческой природы, существуют совсем необъяснимые, а порой и фантастические, события. То исчезнет человек какой-то, а то и у всех на глазах вещь пропадёт. Отсутствие вещи замечают быстрее, чем отсутствие человека. Причём, вещь эта бывает обычно бесполезная, но факт пропажи налицо. И хоть что ты делай, хоть как думай, любые извилины напрягай, а моряки её найти не могут. Организовывают они поиски — и тщетно. Вроде и Бермудский треугольник далеко располагается, и пираты в Лету канули, а всё равно регулярно пропадает всякая всячина.

Вот проведите несложный следственный эксперимент, для большей убедительности. Возьмите в любом армейском помещении стандартный деревянный стол. Самый обычный, с четырьмя ножками, деревянный стол. Да, и не забудьте про столешницу. Ну, вот. Затем принесите масляную краску и кисть и перекрасьте этот стол из оригинального синего цвета, полученного при рождении на фабрике, в зелёный или красный. Дайте чуть-чуть высохнуть и всё. Оревуар.

Уверяю Вас, стол после Ваших превращений не найдут. Он будет числиться пропавшим без вести, поскольку наблюдается любопытная несуразица. В комнату заходит военнослужащий, который был уже в ней раз двести. Заходит и неожиданно решает почитать висящую на стене опись. Никогда не читал, а тут, вдруг, решил. Что так ему в голову взбрело? Что за интуиция? Читает: «стол синий — один штука». Водит глазами по комнате, а синего стола не имеется в наличии. Ни ножек, ни столешницы, ничего. Красный стол есть, а синего — нет. Пропал вроде. И где его искать? Пять минут назад стоял, а сейчас исчез. Как в море канул.

Самое интересное, что сам военнослужащий всё-таки замечает— исчезновение, как ни странно, сопровождалось запахом масляной краски. Весьма необычно. Если не сказать больше. Но на этом мысль его не развивается, и он, тяжело двигая ногами, идёт дальше, искать уплывший синий стол.

Почти так, как в вышеупомянутом «следственном эксперименте» и поставил в затруднительное положение многих моряков наш Витёк. Сделал он это не специально, а по рвению служебному, так сказать.

Прилегающую к части территорию, после скандального случая с пушистым снегом, его больше не просили убирать. Сделав соответствующие выводы, нашли Юрьичу некую другую работёнку, по специальности. То есть, я хотел сказать, почти по специальности. Дали специалисту задание: организовать доску санитарно-гигиенической документации. Организовать — не в смысле сколотить, а просто взять готовые документы и тупо приклеить их на поверхность. А Вы как думали, чем врачи на море занимаются? Именно этим и занимаются. Правда, на текущий раз, командира не было, и Юрьича зам попросил канцелярской работой отяготиться. Вот он, по доброте душевной, и взялся. «Единственная проблема, — пояснил зам. — Все документы у нас есть в ассортименте, а самой доски, на которую их нужно наклеить, нет».

Витёк, привыкший из воздуха доставать материалы для работы, расправил складки на брюках и пошёл на поиски злосчастной доски. Искал он её и там, и по кустам. Пусто. Все подвалы лаборатории своей обошёл, коих оказалось немало, так ничего полезного и не обнаружил. А подвалы в подвижной лаборатории — это Вам не залы Екатерининского дворца: люстры там не висят и паркет не постелен, будьте покойны. Они узкие, тёмные и затхлые. Витёк даже чуть было два раза не подвернул свой левый голеностоп, ползая по неосвещённым комнатам, но кроме серых мышей, старых колёс, пустых бутылок и горы окурков, сложенных наподобие муравейника, ничего полезного найти не смог. «Чёрт ногу сломит!» — подумал мой товарищ, невзначай сравнив себя с известным персонажем потустороннего мира, но сам такого сравнения не заметив.

Дойдя до конца подвального помещения, Юрьич вспомнил, что где-то здесь должен был стоять старый ржавый сейф, в котором в настоящее время хранили только пыль. Хруст пальцев правой ноги показал, что сейф действительно где-то здесь. Высказав обидчику в лицо всё, что он думает о нём в целом и о жизни в частности, искатель доски заковылял обратно.

Кое-как выбравшись из тухлого подвала, он побрёл дальше в поисках несчастной основы для документов. Заходит в учебный класс, а на душе неспокойно вовсе: будто кошки скребут. А может даже и не кошки вовсе, а собаки или мыши. Сейчас уже не разберёшь, как оно в тот момент скреблось.

Сел, значит, Витёк на стул, грустит. Стулом поскрипывает. Ногами пошаркивает. Даже наклеенный над рукомойником лозунг:

ЧИСТЫЕ РУКИ — СВОБОДА СОВЕСТИ

не заставил его улыбнуться хотя бы саркастически. Раскис он слегка и как бы всем своим могучим телом сконфузился. Мозг же Юрьича, в отличие от тела, активно заработал и выдал несметное количество вариантов местонахождения необходимой доски, но все они, на поверку, оказались достоверно маловероятны.

Когда уже казалось, что всё потеряно и вперёд дороги нет, один из шести органов чувств — глаз — нащупал на стене подходящий объект: школьная доска, на которой мелом пишут, висела, как неприкаянная. Через всю доску проходила англо-русская надпись из трёх букв: первые две повзаимствовались из предпоследних букв английского алфавита, а третья оказалась нашей родной «и краткой». Но глаз эта надпись не интересовала: он жадно, точно червь по навозу, ползал по объекту, прикидывая, тех ли он размеров, что надо.

Не сумев самостоятельно определить размеры, глаз всё-таки догадался послать сигнал в центральную нервную систему. Афферентными импульсами по зрительному нерву данная информация поступила в головной мозг, в отдел аналитики и маркетинга. Оттуда импульс устремился в другой отдел — моторный, откуда через четверть секунды был перенаправлен мышцам рук: ротаторам, пронаторам и супинаторам.

Итак, посредством столь длинной нейрогуморальной цепи, руки Витька померили доску строительной рулеткой. Оказалось, что основа для документации найдена, всего сантиметр разница. Продолжая в том же духе и долго не раздумывая Витёк схватил её к себе в тёплые объятья и уволок в кабинет. Негромко так уволок, без особого шума, пыли и возгласов радости. В коридоре, на всякий случай, он ещё раз осмотрелся в оба конца, на предмет незаметности, и закрылся у себя на тяжёлую железную щеколду.