Рената лишь фыркнула.

По всей территории спортивной площадки, самой большой в Центре, расставлены столы и вокруг них сгрудились шумные и весёлые подростки. Все первые дни сентября шла подготовка к «Осенней спартакиаде».

Создание конкурсной программы взяли на себя сами учащиеся. Молодые псионики старались выдумать что-нибудь интересное и яркое.

Каждый стол — отдельный вид состязаний.

Больше всех шумела группа, обсуждавшая игру «Царь-давилка». По правилам, две команды, обвесившись энергощитами, с помощью собственной силы должны вытеснить соперников за границу спортивного поля.

Вот прямо сейчас вырабатывались правила игры, потому гам стоял невероятный. Что можно, что нельзя, какие ограничения наложить на умения псиоников… Главное — безопасность. Игроки могут серьёзно друг друга покалечить.

Кто-то ссорился, мирился, а кто-то фыркал возмущённо и уходил к другой компании.

«Тридцать три мяча» получалась более красочной игрой, но при этом не такой физически сложной. Сейчас у стола очень громко решали вопрос — все ли мячи будут одного размера или сделать их разными.

Эта игра скорее для ребят, хорошо владеющих телекинезом и энергощитами. Есть баскетбольные кольца, есть куча разноцветных мячей, которые нельзя ронять на землю — их надо закинуть в корзину соперника. Притом руками и ногами пользоваться запрещено.

— Да нельзя мячи делать сильно разного размера! — вопил Пашка Уртаев. — Не больше кольца! Ну куда мы такие громадины денем?

— Не обязательно все в корзину, — доказывала парню тощая девчушка лет пятнадцати, раздражённо дёргая двумя светлыми косичками. — Для самых больших шаров можно выделить какую-то отдельную зону… А пусть большие мячи изначально у команд за спиной лежат и их должны отобрать соперники? Ну как флаг… А остальные…

— Да у всех башка сломается, когда будут разбираться что куда и зачем, — перебил её Павел, склоняясь над экраном медиа-стола. — Это уже будет двадцать четвёртое правило игры. Не, это абзац…

И все разом завопили, стараясь перекричать друг друга.

В компании же дуэльных соревнований царила тишина. Несколько человек что-то монотонно набирали каждый на своём краю столешницы, листали документы из сети, молча кидали друг другу инфопакеты. Переглядывались, вздыхали и вновь утыкались в экран.

Очень обидно, что дуэли магов, столь красочно расписанные в любой фэнтезийной литературе, в реальности оказались совершенно неприменимы. Травмоопасность в них настолько высока, что проще вопрос дуэлей вообще закрыть.

Любой удар стихией по щиту — это непредсказуемый рикошет, соскальзывание льда, воды или чем там ещё будут швыряться. Пострадать могут зрители на трибунах. А настолько большого защитного купола, чтобы целиком накрыть игровое поле, псионики делать пока не умели.

И вот эти несколько ребят уже который час перебирали возможные варианты, надеясь подыскать что-то более безопасное.

Ну, можно потолкаться энергощитами, но уже есть «Царь-давилка». Можно без соперников пострелять по мишеням или манекенам, но как раз этим занята соседняя компания.

Думали даже проводить соревнования на поверхности, без зрителей. Пусть дуэль снимают только медиа-дроны. Но такой вариант совсем не понравился руководству Центра…

Дуэли менталистов медики вообще запретили категорически — мол, подростки могут повредить друг другу мозги. Не игрушки это…

Во главе стола «дуэлянтов» сидел Фёдор-музыкант. Ему уже давно следовало быть на репетиции концерта, который он готовил с учениками к финалу. Но проблема с дуэлями не отпускала. Сдаваться не хотелось. Неужели и правда придётся участвовать в какой-то ерунде типа полосы препятствий? Её придумывали хохочущие парни и девчонки на другом краю спортивного поля.

Фёдор тоскливо посмотрел в их сторону. Да что там сложного? Нафигачить разных ловушек и преград в любом порядке, да и всё. Радостные такие.

На соседний свободный стул хлопнулся Уртаев:

— Ну забейте вы уже на дуэли! Технически невыполнимо пока, блин! Вот упёртые…

Иногда Пашки бывает слишком много…

После неприятностей с Владом и гибели Ильюхи, Федька больше ни с кем не сошёлся, да и не хотел, если честно — держал дистанцию. А Стас постоянно пропадал в администрации. Оставался только Пашка. Порой хотелось спрятаться от него куда подальше. Но найдёт же ведь, зараза, и обидится смертельно, как всегда!

Фёдор кинул взгляд на трибуны, где сейчас в самом дальнем углу примостилась одинокая фигурка Влада Стечко. Сидит тихо, словно спит.

— Торчит ещё там, да? — посмотрел туда же Павел. — Чо припёрся, спрашивается? Чо глядит? Уже неделю ходит, да?

— Паш, — поморщился Фёдор, — ты иногда… Надо бы подойти поздороваться, что ли.

— Нам же не разрешили! — удивился Уртаев, лохматя ладонью свои цветастые вихры. — Он же шизанулся чуток, не? Амнезия там, стресс, говорят.

— Стасу, значит, можно… — пробормотал гитарист, не слушая болтливого друга.

А и точно — к Владу двигалась знакомая чёрная фигура.

— Влад, могу потревожить? — спросил комендант, подходя к Стечко.

— Да. Присаживайся, — отозвался Влад, не отрывая взгляда от спортплощадки.

Он внимательно следил за работой подростковых команд. Пытался разобраться в эмоциональной буре, что кипела внизу. Сам он лишён таких ярких чувств.

Но, если признаться, здесь Влад скорее отдыхал среди хороших людей. Измотанный эмофоном совещаний и ворохом свалившихся проблем, он сейчас расслаблялся. Впитывал эмоциональный шторм подростков — чистый, без двойной игры и глубинной лжи. Простой и понятный, как белый хлеб и стакан молока…

Его Основа же, запертая в пространстве Артефакта, продолжала бесконечную учёбу — поглощала знания из гигантской библиотеки Флюоритовой колонны.

Вторая сущность торчала на переговорах с администрацией. Ещё пара копий решала ряд задач вне Центра.

— Меня поражает твоя способность находиться сразу в нескольких местах, — отвлёк Оператора от размышлений Станислав. — Только что тебя видел на совещании.

— А сам почему ушёл? — чуть повернул голову к собеседнику Влад.

— Есть темы, что меня не касаются, — отозвался гот, устроившись рядом на пластиковое сиденье.

— Хочешь расскажу, о чём речь? — спросил Оператор.

— Ой, нет! И без того есть чем голову забить… Кстати, ты на обед пойдёшь?

— Мне этого теперь не нужно, — ответил Влад и осёкся. Глянул на коменданта. — Я знаю, что мы были друзьями, Стас, но не помню. Прости.

— Да забей, весь Центр в курсе, как тебя приложило, — отмахнулся гот. — Может, ещё вспомнишь.

Стечко внимательно посмотрел из-под русой чёлки на бывшего друга и неожиданно спросил:

— У тебя всего четыре потока сознания или можешь увеличить?

Станислав отшатнулся и нахмурился. Многопотоковое мышление — это была его жёсткая тайна. Чёрт! Но от Оператора такое, видимо, не скрыть. Стас поиграл желваками, огляделся по сторонам и ответил негромко:

— Чище всего получается четыре держать, но могу и увеличить. К сожалению, там начинается спонтанное затухание, и нужен уже поток-модератор. Получается слабее и, если честно, бестолковее.

Оператор покивал понимающе и протянул стеклянный кубик с лёгким фиолетовым оттенком. Маленький такой, размером с фалангу мизинца.

Комендант взял стекляшку и вопросительно глянул на Стечко.

— Сожми в ладони покрепче, — посоветовал Влад. — Так? Теперь дунь на кулак!

— Чего? — вытаращился гот.

Стечко улыбнулся краешками губ:

— Можешь не дуть, но так скучнее. Разжимай. Исчез? А теперь попробуй запустить максимальное количество потоков.

Стас прикрыл веки, замер на пару секунд. Заметно побледнел.

— Вла-ад! — громко прошептал гот, распахнув глаза. — Тринадцать потоков? Без затухания?! Это, вообще, как?

Оператор снова улыбнулся. Сработало! Давно уже хотел на ком-то проверить корректирующий модуль. Стас — оптимальный вариант.

— Сам понимаешь, о таком лучше молчать, хорошо? — попросил Владислав. И вдруг сменил тему: — Кстати, это тоже мои бывшие друзья?