Ее слова резанули Флетчера. Легко было думать, что они смогут восстановить свою жизнь, найти работу где-то еще. Тем не менее, он прекрасно помнил ту судьбоносную ночь два года назад, когда ему самому пришлось покинуть Пэлт. Помнил страх, сомнения. Даже тогда у него были деньги, одежда и оружие. У этих же людей не было ничего. Хотел бы он им помочь, но у него едва ли имелось, что предложить.

— Что, язык проглотили, лорд Ралейг? — издевалась Жанет. — Теперь мы все знаем о твоем происхождении. Хватит корчить из себя высокородного, перестань нам мешать. Наша стоянка будет тут, другого места нет.

Но оно есть, дошло до него. Будто солнце выглянуло из-за туч. Работенкапредстоит тяжелая, и его с ними не будет. Но он задолжал этим людям. Задолжал Бердону.

— Стойте! Есть место, куда вы можете податься! — крикнул Флетчер. Стражники сделали шаг вперед. Игнатус зарычал. — Ралейгшир. Вы можете обосноваться там.

Наступило молчание, прерываемое только звяканьем металла на форме стражников.

— Там есть покинутые деревни. Земли для охоты, реки для рыбалки. Там тепло, как раз на границе с джунглями. Вы можете обустроиться там. Начать все с чистого листа. — Флетчер говорил быстро, так как Игнатус снова предупреждающе тявкнул: стражники сделали еще один шаг.

— Ты думаешь, что рядом с джунглями безопаснее? С набегами орков, которые будут пересекать границу каждый день и убивать нас? Я лучше попытаю счастья тут и прямо сейчас, — прошипела Жанет.

— Вы все меня знаете, — обратился Флетчер к толпе. — Я буду владельцем земель, на которых вы будете жить. Клянусь, что, когда вернусь, сделаю все возможное, чтобы обеспечить вашу безопасность.

Игнатус по ноге взобрался ему на плечи, и Флетчер взял Бердона и сэра Колдера за руки. Пришло время сменить тактику.

— Вы можете помереть тут, как упрямые ослы, — заявил Флетчер, направившись к толпе. — Или можете последовать за нами в новую жизнь. Решать вам.

Флетчер протолкнулся через толпу, уходя прочь от солдат. Он чувствовал на себе взгляды и надеялся, что никто не заметит, как от страха он покраснел. Сработало ли?

Когда они вышли из толпы, Бердон заговорил громким глубоким баритоном

— Те, кто пойдет с нами, соберите вещи и встретьтесь со мной на краю лагеря. Возьмите только то, что сможете унести, дорога будет длинной. Остальные — увидимся в загробной жизни.

Флетчер, Бердон и сэр Колдер не останавливались и не оглядывались. Они слышали хлюпанье подошв позади себя, но Флетчер не мог точно сказать, много ли там было народу.

— Сколько людей пошло за нами? — краем рта прошептал сэр Колдер, кряхтя, пока волочил деревянную ногу по грязи.

— Без понятия, — пробормотал Бердон в ответ. — Не оглядывайтесь. Дайте им пару минут.

Они шли мимо последних лачуг, пока не оказались на горной тропинке, которая вела из деревни. Выстрелов не было, но они смотрели только вперед, на долины под ними. Вдалеке все еще вставало солнце, купая верхушки деревьев в золотом свете.

— Если вы не против, я бы хотел пойти с Бердоном в Ралейгшир, — осторожно спросил сэр Колдер, голос едва ли громче шепота.— Там мое место, и сомневаюсь, что, после моих показаний на суде, я буду в безопасности в Академии.

— Конечно. Знаете, мне ведь так и не представился шанс вас поблагодарить. Рассказав свою историю, вы пошли на огромный риск, — сказал Флетчер сэру Колдеру.

— Не бери в голову, сынок. Это моя обязанность. Рад, что смог тебя спасти, даже если не смог спасти твоих родителей. Ты простишь меня? — Голос дрогнул, и Флетчер вспомнил, что, хоть и искусный воин, но сэр Колдер все же был стариком и его жизнь подходила к концу. Он представлял, насколько большим за эти годы стало чувство вины.

— Нечего прощать. Пусть прошлое останется в прошлом. Я лучше сосредоточусь на оставшихся семье и друзьях, включая вас.

Он помедлил и повернулся к Бердону, который, избегая его взгляда, смотрел на восход.

— Ты же знаешь, что все еще мой отец, да?

Бердон закрыл глаза и улыбнулся, напряжение ушло из плеч.

— Скоро мне предстоит кое-что сделать, — продолжил Флетчер, обняв рукой широкую спину Бердона. — То, ради чего мне придется тебя оставить. Но обещаю, я вернусь домой. Мы вместе построим новую деревню, далеко-далеко от той дыры, в которую превратился Пэлт.

— Ловлю на слове, сын, — сказал Бердон, заключая Флетчера в медвежьи объятия, от которых у того ребра хрустнули.

Сзади послышалось неловкое покашливание, Флетчер глянул через плечо Бердона и увидел толпу народа. Их вещи были сложены в тележки и одинокую шаткую повозку. Из толпы вышла Жанет, на ее лицо упала тень, когда Лисандр пролетел мимо.

— Ну что ж, ты нас убедил. Заканчивай телячьи нежности и говори, как туда добраться.

Во время полета в Академию Вокана демоны Флетчера игнорировали друг друга несмотря на то, что находились в нескольких дюймах— Афина на плече Флетчера, а Игнатус вокруг шеи. Они не то чтобы не любили друг друга, скорее, между ними царило странное чувство неуверенности, сдобренное конкуренцией.

Путешествие было тихим, они с Ловетт говорили мало. Болтать в любом случае было трудно, когда ветер уносил даже те несколько слов, которые они произносили. Флетчер пытался не углубляться в события последних дней, так как это его сильно выбивало из колеи и оставляло в душе чувство неуверенности в себе. Даже мысли о Бердоне имели горько-сладкий привкус, их воссоединение было коротким, а расставание — таким же болезненным, как и в первый раз, когда Флетчер его покинул.

Так что вместо этого Флетчер занимал себя тем, что наблюдал за миром внизу, простирающимся вплоть до горизонта, как медленно сдвигающееся одеяло из желтых, коричневых и зеленых лоскутков, пересекаемых извивающимися по долинам нитями голубого и серого — рек и дорог.

Почти наступила ночь, когда они увидели вдалеке темный силуэт Академии, а когда они кругами спустились во дворик, Флетчер осознал, как сильно скучал по старому осыпающемуся замку.

— Тебе лучше поспешить, если хочешь успеть увидеть конец Турнира, — посоветовала Ловетт, когда они приземлились, подталкивая его к дверям. — Я расседлаю Лисандра, а ты иди.

— Спасибо, что подвезли. Увидимся. Простите, что я такой неинтересный собеседник.

Ловетт цыкнула и отмахнулась.

— Не переживай.

Он поспешил через двойные двери и обнаружил, что в атриуме тихо, как в гробу. Шаги гулко отдавались в пустом пространстве. Странно было вернуться. Прошел целый год, самый длинный год его жизни, но ощущение было такое, будто он только вчера ходил по этим залам. Каким-то образом Академия стала ему большим домом, чем Пэлт.

Как ни странно, факт того, что и Игнатус, и Афина сидели у него на плечах, совсем ему не мешал. Хотя Афина и воспользовалась моментом, чтобы размять крылья, и воспарила в воздух, заскользив над головой и выискивая потенциальные угрозы. Игнатус зевнул и покрепче свернулся вокруг шеи Флетчера, как будто хотел показать ей, что она попусту теряет время.

Вскоре Флетчер спустился по лестнице и оказался в коридоре с камерами. Он слышал рев толпы, от которого вибрировали холодные каменные стены, становящийся то громче, то тише, пока на песках арены шла борьба за превосходство. Когда Флетчер приблизился ко входу, то осознал, что сейчас, должно быть, последний раунд, так как камеры были пусты, а все претенденты, кроме двоих на арене, выбыли из Турнира.

Зрители не заметили, как он вошел, настолько были сосредоточены на событиях перед ними. Аристократы, генералы и слуги как один вопили вместе со всеми, и только теперь Флетчер различил имя, которое скандировали.

— Дидрик! Дидрик!

В духоте арены на пескекружилидвое, выискивая слабые места, делая выпады и отклоняя удары. Демонов, казалось, не было. Финальный раунд проводился в виде дуэли, прямо как второй раунд Флетчера с Маликом.