— Все верно… — подтвердил Флетчер, напрягая голову. Когда Бердон расчесывал ему волосы, думалось тяжело. Процесс навевал воспоминания о том, как Бердон делал то же самое, когда они сидели у теплого яркого огня в своей старой хижине, прислушиваясь к треску пламени.

Почувствовал настроение Флетчера, Игнатус вернулся и неохотно лизнул Бердона по костяшкам пальцев. Затем снова зафыркал и начал отплевываться, чистя язык когтями.

— Угольная пыль, — прокомментировал Бердон, улыбаясь маленькому демону. – От нее волосы на груди дыбом встают.

Игнатус сунул голову в воду в тазике, чтобы прополоскать рот, затем перевернулся на спину и начал снова плеваться от вкуса мутной коричневой жидкости.

Флетчера рассмешили гримасы демона, но мрачное выражение лица Арктура быстро вернуло его на землю.

— Еще что-нибудь можешь вспомнить? Что угодно, — спросил Арктур.

— Гриндл и четыре его солдата могут быть свидетелями, — размышлял Флетчер, вспоминая огромного бандюгу, который пытался прикончить Сильву, а потом напасть на гномий совет. — Хотя сомневаюсь, что их будут использовать, та шайка выглядит как преступники. Больше никакие улики мне на ум не приходят. О них мы узнаем, только когда начнется суд.

Арктур покачал головой и потер глаза, думая.

— У меня не было времени подготовиться к суду. За такое они казнят вас с Отелло, Флетчер. За измену только такое наказание: повешение или обезглавливание.

При этом напоминании у Флетчера внутри все ухнуло. Он поймал себя на том, что трет шею, и заставил себя положить руки на колени. Спина покрылась холодными бисеринками пота, а грудь вдруг сдавило, как в тисках.

— Они хотят убить двух зайцев одним ударом: убрать тебя и гномов. Это я точно знаю, — продолжил Арктур. — Даже запашок восстания приведет к аресту совета гномов и захвату всего оружия и всех кузниц гномов. Оружейный бизнес Триумвирата потеряет основного конкурента, оставив только Серафима с его семьей. На это соперничество они и бросят все свои силы. Нам просто нужно время, чтобы придумать план.

Пока он говорил, послышался стук в дверь от одного из стражников.

— Флетчер Вулф. Вас ждут.

В зале суда было еще больше людей, чем раньше, но несмотря на это, стояла относительная тишина. Рядом с возвышающимся столом судьи поставили двойной ряд лавок, на которых сидели мужчины и женщины в дорогих красных мантиях. Они с враждебностью разглядывали Флетчера, будто ждали, что в любой момент он может броситься на них.

Позади Флетчера в передних рядах сидели генералы и аристократы, украшенные военными регалиями. Над ними витало облачко дыма, так как многие из них курили длинные сигары и перешептывались, как будто пришли на спектакль.

На самой передней лавке сидели лорд и леди Фавершем. Неподалеку располагался лорд Форсайт, занимая свои величавым тучным телом сразу два места. Рядом с ним сидела элегантная блондинка, которая, как решил Флетчер, была его супругой. Ближе всего к Флетчеру расположились Дидрик с отцом, одетые в бархатные костюмы. Пальцы украшали массивные золотые кольца.

Все они следили за Флетчером и Арктуром полными ненависти глазами, пока стража снова приковывала его цепями. Он подавил желание содрогнуться и вместо этого вздернул подбородок. Он не доставит им удовольствия и не позволит увидеть свой страх. Арктур ответил им спокойным взглядом, хотя Флетчер и видел, как у него дрожат руки.

— Всем встать! Идут инквизиторы Демиен Рук и Чарльз Фавершем! — крикнул стражник.

В комнату быстрым шагом вошел Рук, за ним следовал темноглазый мужчина с угольно-черными волосами и крючковатым носом. У него была настолько же бледная кожа, насколько уРука — желтая, а его худоба граничила с худобой скелета. Оба инквизитора заняли места за высоким столом и величаво оглядели зал.

— Я не находился в одной комнате с отцом и сводным братом с пятнадцати лет, — пробормотал Арктур, кивая на темноволосого инквизитора.

Флетчер уставился на Чарльза, сопоставляя его черты лица со своими. Если теория Арктура была верна, Флетчер являлся незаконным сыном лорда Фавершема, прямо как Арктур, что делало Чарльза их сводным братом. Сходство с ним наблюдалось несильное, хотя волосы Чарльза и были такими же черными и густыми, как и у него.

— Приведите соучастника! — зло проговорил Чарльз высоким пронзительным голосом.

Двери с грохотом распахнулись, и в комнату вошел Яков, таща за собой Отелло. Гном был настолько увешан цепями, что мог переставлять ноги только на несколько дюймов за раз. Изо рта торчал грязный кляп, а глаз заплыл синяком противного фиолетового цвета, как переспелая слива.

Шествие замыкал Утред с перекошенным от злости лицом и сжатыми кулаками. Он шел походкой человека, готового к драке.

— Что вы с ним сделали? — требовательно спросил Арктур, когда Яков приковал Отелло рядом с Флетчером.

— Он нарушил субординацию, — ухмыльнулся Яков, — так что мы его нежно погладили и подарили кляп, чтобы не нарушал тишину. Другого языка эти полурослики не понимают.

— Оставьте, капитан, — тихо прорычал Утред, утягивая Арктура в сторону. — Нет смысла разговаривать с этими животными. Пусть присяжные увидят, может, это вызовет сочувствие.

— Сомневаюсь, — прошептал Арктур, тогда как Яков кивнул одному из присяжных и вальяжной походкой вышел.

— Только один из нас может выступать в защиту мальчиков. Думаю, лучше это будете вы, после всего, что вы сделали на прошлом заседании, — предложил Утред, грубовато поцеловав Отелло в макушку. — Я не буду смотреть. Не доверяю себе, боюсь, не смогу сохранять спокойствие. Мне стоило больших усилий не разорвать этого отморозка в клочья. Удачи… Увидимся по окончании суда.

Арктур не успел ответить, ибо Рук откашлялся. Все шепотки стихли. Флетчер успел увидеть удаляющуюся спину Утреда прежде, чем двери захлопнулись.

— Дамы и господа, благодарю всех, что пришли, — заявил Рук, театрально взмахнув рукой. — Нечасто нам, инквизиторам, выпадает шанс руководить судебный заседанием за измену. В конце концов, это самоегнусное из всех преступлений, и наказание за то — смерть.

В этот раз Флетчер почувствовал странную вялость при угрозе смерти. Как-то это казалось ему лучшей участью, чем провести всю оставшуюся жизнь в клетке.

— Я бы хотел, чтобы суд прошел быстро, ибо нам всем есть, чем заняться, — сказал Рук. — Мы, то есть Инквизиция, будем выступать обвинителями и арбитрами. Суд присяжных решит, виновен ли обвиняемый. Если не возражаете, перейдем к делу. Инквизитор Фавершем, пожалуйста, изложите факты.

Чарльз посмотрел на Флетчера поверх крючковатого носа и зашелестел бумагами.

— В ходе ночных учений, пятеро людей лорда Фавершема были убиты. У одного имеются ожоги на лице, указывающие на атаку Саламандры, редкого демона, который есть только у Флетчера. Мы полагаем, что его сопровождал Отелло Торсейджер, который помог устроить резню. — Чарльз указал на гнома в оковах, который в ответ мог только смотреть. — Данное нападение было продиктовано желанием свергнуть короля Гарольда, что являлось бы первым шагом в восстании гномов. Если бы Флетчера не арестовали за попытку убить лорда Кэвела, сейчас мы могли бы быть в середине гражданской войны.

— Данный арест не был заслужен, — возразил Арктур. — Флетчера оправдали по всем статьям. Лорду Кэвелу повезло, что его самого не обвинили в попытке убийства.

— А, Арктур, вы будете выступать последним, — ощерился Чарльз, поднимая руку, когда Рук набрал в грудь воздуха, чтобы наорать на капитана. — Сделайте милость и придержите язык, пока мы не представим все доказательства.

— Тогда переходите уже к этому вместо того, чтобы болтать об опровергнутых обвинениях.

Чарльз проигнорировал его и встал перед столом на возвышении.

— У нас три доказательства. Первое — оружие, которое Отелло Торсейджер использовал при нападении. Второе — связь Флетчера с гномьими диссидентами. Третье и последнее доказательство — показания свидетелей. Полагаю, что все три доказательства докажут, уж простите за каламбур, их вину, за чем последует быстрое обезглавливание преступников. Хотя я знаю, что инквизитор Рук склонен предложить более… традиционную смерть путем повешения, волочения и четвертования. Нона счастье обвиняемых, метод казни будет выбран судом присяжных.