— Ты прошла испытания, Кьяра Нерини. Подайте сюда хламиду, магистр Руанно.
Иностранец взял в руки аккуратный сверток ткани цвета некрашеной шерсти. Когда он ее встряхнул, это оказалась простая накидка — по сути не сшитый по бокам широкий кусок полотна с дыркой посередине для головы.
— Собери свои волосы, — сказал он.
Она подняла руки и собрала свои длинные тяжелые волосы в пучок.
Магистр Руанно надел на нее хламиду, закрывшую все ее тело от шеи до самых ног. Кьяра снова отбросила волосы назад и развела руки в стороны, с удивлением заметив, что ткань закрывает их почти до кончиков пальцев. Это вправду была шерсть, но не грубая и колючая, к какой она привыкла, а тонкая и мягкая.
Принц одобрительно кивнул. Было видно, что он доволен.
— Теперь ты должна поклясться, что будешь оставаться девственницей все то время, пока будешь у меня в услужении. Иначе тебе грозит смерть. Магистр Руанно, подайте сюда реликвию.
Какая еще реликвия? Все мысли Кьяры теперь были направлены на то, как бы поскорее прошмыгнуть за штору, а тут еще какие-то реликвии! Она взглянула на магистра Руанно и едва сдержалась, чтобы не крикнуть ему в лицо.
Ты ничего не сказал мне о реликвии!
Он взглянул на нее и как будто прочитал ее мысли. Возникшее напряжение было настолько сильным, что ей показалось, будто она слышит его ответ.
Если бы я рассказал тебе все, то это бы не было настоящим испытанием.
Он отошел к одному из стенных шкафов и вернулся с ковчегом из горного хрусталя в форме раковины моллюска. Ковчег был обрамлен золотом и закрывался на золотой замок, инкрустированный жемчугом и какими-то еще драгоценными камнями голубого цвета — цвета Непорочной Девы Марии. Внутри лежал аккуратно сложенный кусок зеленой ткани с золотой вышивкой. На вид ткань была самой обыкновенной. Даже через толстый
хрусталь можно было заметить, что зеленая краска порядком выцвела, но золотая нить все еще ярко горела при свете свечей.
— Что это? — спросила Кьяра.
Принц презрительно фыркнул, мол, будь ты хоть тысячу раз девственница, все равно глупа как пробка.
— Это Сакра Чинтола, — мягко промолвил магистр Ру- анно, — Священный Пояс Непорочной Девы Марии. Более четырех сотен лет он хранился в соборе Святого Стефана в Прато[25]. Принцесса Иоанна — преданная поклонница этой реликвии, и поэтому священники и правители Прато были рады передать ее на один вечер его светлости принцу Франческо во Флоренцию.
— Его носила сама Дева Мария, — сказал принц. — Один крестоносец привез его к себе домой в Прато, и с тех пор он хранится в соборе. Это величайшая реликвия Непорочной Девы Марии во всем христианском мире, и ты возложишь на нее руки, чтобы дать обет.
Кьяра изо всей силы напрягла бедра. Потребность облегчиться становилась все острее с каждой минутой. По какой- то причине вид священной реликвии затушил ее восторг по поводу того, что она прошла все испытания принца. Она снова почувствовала себя ничтожной пятнадцатилетней девчонкой, беспомощной рядом с этими сильными мужчинами в темных одеждах.
— Я согласна принести клятву, — сказала она.
Магистр Руанно поднес к ней ковчег, и она возложила на него руки, ощутив приятную прохладу горного хрусталя, искусно изрезанного прожилками в виде раковины.
— Тогда клянись, — приказал принц.
— Возложив руки на Священный Пояс Непорочной Девы Марии, — с легким отчаянием в голосе начала Кьяра, — клянусь хранить свою невинность все то время, пока буду находиться на службе у его светлости.
— Под страхом смертной казни.
— Клянусь хранить невинность под страхом смертной казни все то время, пока буду находиться на службе у его светлости.
Принц совершил крестное знамение.
— Аминь, — сказал он и приказал ей подойти поближе.
Ну что еще?
Она подошла к принцу. Господи, пусть все это быстрее закончится!
Он взял серебряную цепочку, лежавшую на столике возле трона. На ней висел кулон — молочно-белый полупрозрачный камень, слегка переливающийся голубыми, розовыми и золотистыми оттенками. Это был не жемчуг — жемчуг не обладает такой прозрачностью. Камень был большой, по форме и по размеру напоминавший голубиное яйцо. Его поверхность была гладко отполирована, будто его много раз носили на теле, полировали и снова носили с самого первого дня сотворения мира.
— Это лунный камень, привезенный из королевства Рухуна[26]. Оно находится на острове далеко на востоке, за Персией и за пределами Великого шелкового пути, — сказал принц. — Луна, лунный камень и серебро — все это символы девственности и непорочности. Ты будешь носить этот кулон в знак того, что ты отделена от мира, будучи моей sorror mystica. У нас с магистром Руанно тоже есть по камню. Я ношу бриллиант, обрамленный золотом, как символ солнца, а у него — гематит, обрамленный в железо и медь, — символы земли.
С этими словами он надел цепочку ей на шею. У Кьяры никогда раньше не было своих украшений. Было странно ощутить незнакомую тяжесть у себя на шее. Вместе с тем ей нравились мягкие складки этой непонятной хламиды-балахона, от которой веяло свежестью и пахло полевыми травами.
— С этого дня ты будешь формально значиться в свите моей сестры Изабеллы, герцогини Браччанской, которая живет во дворце Медичи. Она знает, что ты будешь помогать мне в моей великой работе. Она даст тебе обычную одежду и назначит пару несложных обязанностей, чтобы предотвратить ненужные сплетни. Однако всякий раз, когда я пошлю за тобой, ты должна будешь явиться в мою лабораторию. Когда будешь приходить сюда, на тебе не должно быть ничего, кроме этой хламиды и лунного камня. Поняла?
— Да, — коротко ответила Кьяра, надеясь, что на этом их разговор закончен.
Однако принц и не думал торопиться. Повернувшись лицом к чужеземцу, он сказал:
— Магистр Руанно, подайте мне реликвию. Завтра я верну ее в собор Святого Стефана.
Тот, соблюдая все надлежащие церемонии, вручил ему ковчег. Принц принял его и вышел из комнаты, не сказав больше ни слова. Когда он открывал дверь, Кьяра услышала скрип кожи и шарканье ног стражников, которые мигом выстроились вокруг своего господина.
— Святые угодники! — воскликнула Кьяра. — Мне срочно нужно за ту черную штору.
Магистр Руанно по-доброму усмехнулся, молча указал на штору и тоже удалился. Девушка быстро шмыгнула за штору и нашла там обещанный бело-голубой фарфоровый сосуд и чистые полотенца. Она почти ожидала, что из нее польется черная вода, но все было как обычно.
Когда она вышла из-за шторы, в комнате никого не было. Ее прежняя одежда тоже куда-то исчезла. Лишь кристаллы на полках все так же блестели при свете свечей и черепа смотрели на нее своими пустыми глазницами.
«Что же мне делать? — подумала она. — Куда идти? Как они могли просто взять и бросить меня здесь? Я ведь даже толком не знаю, где я, и как выбраться из этого места? Или это еще одно испытание? Но не могу же я здесь вечно оставаться. Нужно попытаться найти дорогу самой».
Она толкнула дверь, и, к ее удивлению, в коридоре ее уже ждала женщина — невысокая, полная, с пухлыми щеками, морщинистыми, как старое яблоко. Ее платье, рукава и головной убор были достаточно изящны, но не украшены золотом, серебром или драгоценными камнями. Рядом с ней стояла невысокая гончая собака черно-белого окраса с коричневыми подпалинами и длинными шелковистыми ушами. Ошейник из блестящей фиолетовой ткани на собаке по виду напоминал шелк. В отличие от наряда женщины, лишенного каких-либо украшений, собачий ошейник был щедро расшит жемчугом и какими-то фиолетовыми драгоценными камнями на серебряной нити.
— Я донна Химена Осорио, — представилась женщина. — Я кровная родственница покойной герцогини, — женщина перекрестилась, — донны Элеоноры Толедской, упокой Господь ее душу. Я заведую гардеробом донны Изабеллы, герцогини Браччанской, сестры принца. А это, — она указала жестом на собаку, которая посмотрела на Кьяру своими умными темными глазами, — Рина. Теперь следуй за мной.
