— Так точно, командир! Универсальный десантный корабль типа «Осуми». Полное водоизмещение четырнадцать тысяч семьсот тонн. Может принять на борт до тысячи морских пехотинцев или тысячу четыреста тонн груза, включая до десяти основных боевых танков. А два катера на воздушной подушке в док-камере и полдюжины тяжелых вертолетов «Чинук» позволяют осуществлять высадку на необорудованное побережье. А из средств самообороны — пара зенитных автоматов «Вулкан», и все! Железная коробка, битком набитая желторожим мясом! Отличная цель!
Десантный транспорт, раздвигая форштевнем волны, уверенно следовал за своим эскортом, с каждой минутой, с каждой пройденной саженью приближаясь к затаившейся «Варшавянке». Судя по низкой осадке, он был полностью загружен, и никто на борту русской подлодки не сомневался, что конечной целью похода этого корабля является побережье далекой Камчатки.
— Эх, пощекотать бы ему брюхо торпедами! — воскликнул штурман, отвлекшийся на мгновение от возни с картами.
Четыре универсальные торпеды СЭТ-65 «Енот-2» ждали своего часа во тьме торпедных труб «Новосибирска», точно голодные драконы, дремлющие в пещерах, но готовые в любое мгновение вырваться из добровольного заточения, сея разрушение и смерть повсюду. Еще два аппарата были заняты приборами гидроакустического противодействия «Корунд».
— Отставить торпеды, — решительно мотнул головой капитан. — Я — солдат, но не самоубийца. Мы пропустим их, даже пальцем не тронув.
Было невероятно сложно дать отбой, когда противник — в считанных кабельтовых, беспечный, даже не подозревающий, что уже попал в створ атаки. Немногие подводники оказывались в такой ситуации, но мечтал о подобном, без сомнения, каждый из них. Решение далось не без труда, но оно было единственно верным. Час последней и решительной битвы был близок, это понимал каждый находившийся на борту «Новосибирска», но он еще не пробил, и никому не нужна была геройская смерть русских моряков.
— Перископ убрать. Рулевой, курс сто девяносто, — скомандовал капитан, добавив вполголоса: — Другие сделают это за нас!
Втянулся в ограждение рубки цилиндр перископа, а рули, венчавшие корму субмарины, шевельнулись, заставляя ту описать плавную дугу, удаляясь от добычи, так и не записанной на боевой счет «Новосибирска» — и от опасности. Но надежды командира русской подводной лодки на благополучное возвращение были разрушены оторвавшимся от палубы японского эсминца DD-131 «Сетоюки» вертолетом. Вести патрулирование здесь, вблизи прикрытой противолодочными силами в несколько слоев военно-морской базы, было не нужно, но если ничего не делать, выжидая подходящего момента, можно растерять навыки. Именно поэтому японские пилоты заняли места в кабине своего SH-60J «Сихок», подняв в воздух винтокрылую машину.
Под свист турбин и грохот винта геликоптер промчался над волнами, описав широкий круг, геометрическим центром которого являлась группа прикрываемых кораблей. Средства поиска, объединенные системой управления оружием LAMPS Мк.3 были готовы к применению. Никто всерьез не ожидал обнаружить противника здесь, в нескольких милях от своих берегов, и тем больше было удивление оператора противолодочных средств, когда магнитометр AN/ASQ-81(V)2 выдал сигнал цели.
Русская подлодка, несмотря на звукопоглощающее покрытие корпуса, была изготовлена из металла, как и любая другая субмарина, бороздящая океан, за исключением, возможно, нескольких опытовых подводных лодок. «Новосибирск» оставался на перископной глубине, и был обнаружен детектором магнитных аномалий патрульного вертолета.
— Сбросить буи! — немедленно приказал командир экипажа «Сихока».
Из контейнера, подвешенного по левому борту геликоптера, в воду посыпались гидроакустические буи, рассеиваясь по поверхности океана. Слабый шум винтов кравшейся самым малым ходом русской подлодки был уловлен ими спустя несколько минут. На борту эскадренного миноносца, где производилась обработка данных, приняли направление на цель сразу с нескольких устройств, с идеальной точностью определив координаты чужой субмарины, явно проникшей к входу в военно-морскую базу с недобрыми намерениями.
Еще в годы второй мировой деды тех, кто стоял сейчас на мостиках вышедших из гавани Йокосуки кораблей, немало натерпелись от американских субмарин, в клочья разрывавших конвои и буквально делавших, что заблагорассудится, с боевыми кораблями императорского флота, играючи пуская на дно крейсеры и авианосцы. С тех пор немало воды утекло, и сейчас командир покинувшего рейд военно-морской базы конвоя действовал, не раздумывая, не пытаясь оценить степень реальности скрытой в соленой толще воды угрозы.
Десантный транспорт и эскадренный миноносец, набирая ход, отвернули в сторону. А в трюме фрегата «Сендаи» взвыли в двадцать семь тысяч лошадиных сил газотурбинные двигатели, бросая корабль наперерез курсу таинственной субмарины. Гребные винты вспенили воду за его кормой, разгоняя до максимальных двадцати семи узлов. Бортовой гидролокатор OQS-8 изверг ультразвуковой импульс, клинком пронзивший слой морской воды, достигая самого дна и разбиваясь об него брызгами эхо-сигналов.
— Шум винтов по пеленгу сто тридцать, — почти закричал акустик на борту «Новосибирска». И тотчас, на полтона выше: — По нам работает ГАС!
Импульсы гидролокатора стремительно настигавшего свою добычу «Сендаи» коснулись обшивки подлодки и были частично поглощены противогидроакустическим покрытием, русским ноу-хау, но не полностью. Лишь от действий ее командира зависело, смогут ли сойти на берег шестьдесят молодых парней, или навсегда останутся на глубине.
— Пятый торпедный аппарат товсь! — Рявкнул опытный моряк. — «Корунд» в режим постановки помех!
Сигарообразный прибор гидроакустического противодействия МГ-74 выскользнул из торпедной трубы, выброшенный сжатым воздухом, уходя в сторону от подлодки. Он представлял собой подлодку в миниатюре, в четырехметровом корпусе нашлось место и для гидролокатора, и теперь он начал испускать мощные акустические импульсы, в которых терялись эхо-сигналы японских сонаров, отраженные от маневрировавшей на небольшой глубине «Варшавянки». Вражеские акустики оглохли и ослепли, и, зная, что так не продлится долго, капитан «Новосибирска» скомандовал:
— Погружение на максимальную глубину! Укроемся под слоем скачка!
Принимая забортную воду в балластные цистерны, русская «варшавянка» начала погружаться, скатываясь по отвесно уходившей вниз, в вечный сумрак, поверхности океанского дна, образовывавшей на многокилометровой глубине дно желоба, вытянувшегося вдоль японских островов. Термоклин, он же «слой скачка», граница между водными слоями с различной температурой, надежно скрыл подводную лодку, отражая импульсы гидролокаторов, точно зеркало. Фрегат промчался точно над ней, но никто на его борту даже не заподозрил этого. К этому моменту «Корунд» уже прекратил свою работу, помехи исчезли, и противник вел поиск с утроенной энергией. Но теперь «Новосибирску» угрожал не он.
Субмарина падала в бездну, плавно шевеля торчавшими из утолщенной носовой части корпуса пластинами рулей глубины. Ее стальной корпус сжимали тысячи тонн воды, и металл уже с трудом сопротивлялся возросшему давлению. Предел прочности еще не был достигнут, но становился все ближе.
— Глубина двести метров, — докладывал рулевой, лицо которого заметно побледнело, что было заметно даже в неярком освещении ГКП. — Двести тридцать метров. Двести пятьдесят!
Погружение превратилось в падение, словно бездна засасывала подлодку, переставшую слушаться управления. Такое уже случалось, когда субмарины проваливались на запредельную глубину, и давление воды раскалывало их корпуса из прочнейшей стали, точно пустую ореховую скорлупу. Несколько минут отделяло находившихся на борту «варшавянки» людей от гибели, но они продолжали выполнять приказы, не поддаваясь панике.
— Продуть балласт! — скомандовал капитан. — Аварийное всплытие!
Сжатый воздух, наполнивший балластные цистерны, вытеснил воду, и потерявшая в весе подлодка рванулась к поверхности, словно спешащий сделать глоток воздуха кашалот. Рыщущий по волнам противник уже не казался таким страшным, это была понятная угроза, которой возможно было противостоять, в отличие от неизбежной смерти на глубине, в ледяной бездне, погруженной в вечный мрак.
