— Они пришли, — прошептал адмирал Гареев, провожая взглядом удалявшегося к горизонту крылатого гиганта. — Про нас не забыли!

Позади могучего Ил-76 рассыпался плотный шлейф темных точек, над которыми разворачивались парашютные купола. Опутанные стропами десантники, похожие на кукол-марионеток, еще находясь в воздухе, стреляли куда-то, расчищая автоматным огнем место для приземления. А с запада, из-за окутанных дымкой сопок, появлялись новые и новые самолеты, рассыпавшие над охваченным боем городом десант.

8 июля

Грозовые облака встали черной стеной в полнеба, заставляя всякого, кто осмелился взглянуть вверх, испуганно втягивать голову в плечи, страшась мощи надвигавшейся с востока стихии. Тайфун «Эллис», зародившийся в экваториальных широтах, тянулся грозовыми фронтами к обитаемым землям, словно спеша смахнуть в пучину шелуху человеческой цивилизации. Сверкнули ослепительно былые молнии, и набухшие тучи разродились проливным дождем. Взвыл, набирая силу, ветер, ударивший в бетонные стены зданий, стальные борта кораблей. Он искал слабину в творениях человеческих рук и неизменно находил ее. Опустели моря, замерли птичьи базары аэродромов. Люди, точно улитки, спешили попрятаться в свои раковины, надеясь там пережить гнев стихии.

Храбрецы, безрассудно считавшие, что человек действительно является венцом природы и ее повелителем, жестоко поплатились за свою гордыню. «Эллис», обрушившись на муравейники человеческих городов, собирала обильную жатву. У берегов Кореи громадная волна перевернула наполненный пассажирами паром, не успевший добраться до безопасной гавани. Сотни людей, еще надеясь на помощь, гибли, захлебываясь в воде, но спасатели не посмели пошевелить и пальцем, наблюдая за трагедией с берега. В токийском аэропорту чартерный «Боинг-767», подхваченный во время взлета порывом ураганного ветра, вышвырнуло за пределы посадочной полосы. И сотни находившихся на его борту людей восемьдесят шесть сгорели заживо, замурованные внутри искореженного фюзеляжа. На улицах Шанхая вырывало с корнем пальмы. Башни небоскребов, подпирающие небо, раскачивались, подобно маятнику, и те, кого удар стихии застал на верхних этажах, спешили скорее оказаться на твердой земле, пускай под проливным доджем или сыплющим с неба ледяной шрапнелью градом. Струились потоки воды по мостовым, заливая канализации и туннели метрополитена. А над проспектами Владивостока летали, будто невесомые, автомобили, обрушиваясь своим многотонным весом на собственных хозяев.

«Эллис» заставила разом миллионы двуногих существ оценить собственную никчемность и беспомощность, но были и те, кто, подобно буревестникам, реющим в сердце грозы, приветствовал тайфун. Командующий тихоокеанским флотом России контр-адмирал Лямин, подставив лицо порывам ветра, чувствуя, как кренится под ногами палуба корабля, слыша доносящийся из морских недр гул, подобный стону пробуждающегося левиафана, радостно улыбался. Он был абсолютно счастлив, точно сбылась самая заветная мечта всей жизни. Свинцово-серые волны, ворочающиеся за бортом, и кипящие над головой черные тучи наполняли его сердце восторгом. Взглянув на стоявшего рядом, широко расставив ноги и вцепившись в леерное ограждение обеими руками Жохова, комфлота, широко улыбнувшись, прокричал сквозь шум урагана:

— С такой ПВО нам вся японская авиация не страшна!

— Так японцам и утруждаться не придется, сами вот-вот пойдем на дно, — крикнул в ответ командир «Безбоязненного».

Корабль полным водоизмещением семь тысяч девятьсот сорок тонн качало на волнах, ворочавшихся свинцово-серыми горами, увенчанными грязно-белыми шапками пены. Эсминец, идущий курсом на север, точно пытавшийся убежать от настигавшего тайфуна, то подбрасывало вверх, то он резко проваливался вниз, в расступавшуюся под днищем бездну. «Безбоязненный» был не одинок. Следом за ним, образовав кильватерную колонну, шли, отделенные парой кабельтовых, однотипные «Боевой» и «Бурный» проекта 956. Но труднее всего приходилось возглавившему строй малому противолодочному кораблю «Метель» проекта 1124М. Адмиралу Лямину, наблюдавшему с высоты мостика эскадренного миноносца за отчаянной борьбой моряков со стихией, порой казалось, волны вот-вот захлестнут суденышко длиной только семьдесят один метр и водоизмещением лишь чуть больше тысячи тонн. Стены воды обрушивались мощным потоком на его опустевшую палубу, грозя в любой миг утянуть противолодочный корабль на дно. Но «Метель» упорно шла вперед, карабкаясь на волны, и лихо скатываясь вниз по зыбким водяным склонам к их подножью, чтобы вновь повторить штурм.

Соединение боевых кораблей покинуло гавань Владивостока в те часы, когда тучи уже затянули небосвод, но порывы ураганного ветра еще не достигли берега. На полном ходу эсминцы и малый противолодочный корабль двинулись в узость Татарского пролива, укрываясь там от разбушевавшегося тайфуна. Берега Сахалина приняли на себя основной удар, стойко сопротивляясь накатывавшим вновь и вновь многометровым волнам и шквалистому ветру. Но и на долю моряков досталось немало. И все же контр-адмирал Лямин не сомневался — игра стоила свеч.

— Воздушных и надводных целей не наблюдаю, — вновь и вновь докладывал оператор бортового радиолокатора «Фрегат-МА», каждые десять секунд сканировавшего пространство вокруг эскадренного миноносца в радиусе три сотни километров. — Всех точно ветром сдуло!

— И впрямь — сдуло, — хмыкнул командующий флотом.

Тайфун очистил небо от вьющихся всюду японских разведывательных самолетов, пережидавших непогоду в прочных капонирах. А ракетные катера, бороздившие воды Японского моря стаями стальных хищных барракуд, только и ищущих, в кого бы вонзить свои ракетные клыки, рассвирепевшая «Эллис» загнала обратно в порты. Бесполезны стали и спутники, чьи камеры высокого разрешения не могли заглянуть при всем их совершенстве под облачный полог, окутавший западную часть Тихого океана, накрывший плотным одеялом Японские острова и акваторию омывающих их морей.

Но стихия, беспощадная к двуногим созданиям, кишевшим не только на твердой земле, но и на поверхности океанов, была лишена чувств и потому не имела предпочтений, обрушивая свою чудовищную мощь на любого без разбора. И потому противолодочные вертолеты оказались намертво прикованы к палубам русских эсминцев, укрывшись от порывов ветра и косых струй дождя в тесноте ангаров. А их маломощные гидролокаторы «Платина», также как и более эффективная ГАС малого противолодочного корабля, оказались бесполезны, оглушенные ревом впавшего в безумие океана, в рокоте которого терялись любые звуки, в том числе и те, что могли означать угрозу. В прочем, противник, уже занимавший позицию для атаки, и в лучших условиях едва ли позволил бы обнаружить себя прежде, чем сам нанес удар.

Подводная лодка Морских сил самообороны Японии SS-586 «Арасио» медленно перемещалась в полусотне метров под поверхностью Охотского моря, осторожно приближаясь к устью Татарского пролива с севера. Она могла показаться живым существом, фантастическим хищником морских глубин, подкрадывающимся к добыче. Ледяная вода обтекала изготовленный из высокопрочной стали семидесятисемиметровый веретенообразный корпус дизель-электрической субмарины, принадлежавшей к типу «Харусио», не создавая опасных завихрений, одного из источников шума, демаскировавшего подлодку. Ее гребной винт вновь и вновь вонзал в толщу воды свои причудливо искривленные лопасти, сообщая «Арасио» скорость всего шесть узлов.

Семьдесят пять человек, находившиеся в этот момент на борту подводной лодки, пребывали в напряжении, как один, охваченные тревожным предчувствием. Воды, омывающие берега Сахалина, до которого от нынешней позиции японской субмарины было менее полусотни миль, несмотря на слабость русского флота, оставались чрезвычайно опасными. Мелководье, преобладавшее в этой части Охотского моря, не позволяло укрыться от противника, нырнув на максимальную четырехсотметровую глубину, и поэтому в четырех из шести трубах торпедных аппаратов находились готовые к бою торпеды «Тип-89», а в двух оставшихся — герметичные пусковые контейнеры с крылатыми ракетами «Суб-Гарпун».