Алексей Басов без колебаний протянул Биноевой винтовку, взяв из ее рук взамен автомат, свой же АК-74М, который отдал Жанне перед ночным боем. Вместе с СВД полковник протянул два широких магазина:

— Все, что осталось. В рюкзаке еще пара пачек есть, но набивать «рожки» некогда уже.

— Хватит и этого, если там не рота, — пожал плечами Жанна. — А если рота, все равно там ляжем, хоть бы целый цинк патронов был.

— И вот еще, — словно только вспомнив, полковник достал из десантного рюкзака РД-54 футляр, протянув его чеченке: — Прицел. «Ночник» сними, до темноты, думаю, все закончится.

Жанна Биноева ловко, оточенными движениями, отсоединила от СВД массивный ночной прицел НСПУ-5, заменив его на обычный оптический ПСО-1. Прицел со щелчком встал на боковую планку крепления «ласточкин хвост». Сейчас, при свете нарождавшегося дня, четырехкратная оптика вполне позволяла реализовать все возможности надежной, мощной и достаточно точной для своего класса самозарядной винтовки.

— Пристреливать некогда, — бросил Басов. — Все, выдвигаемся!

Полковник махнул рукой, увлекая за собой бойцов. Первым, по-прежнему, двигался Олег Бурцев, державшийся на острие удара со своим пулеметом, как обладавший наибольшей огневой мощью из всех четверых. О том, что патронов хватит на пару минут боя, бывший десантник старался не думать.

— Бегом, бегом! — подгонял своих людей Басов, сбросивший уже рюкзак и бежавший налегке, только с автоматом и несколькими магазинами в заметно полегчавшей после боя с американским десантом «разгрузке». — До деревни километра три всего, шевелись! Живее!

Перепрыгивая через стволы поваленных деревьев, спотыкаясь о торчавшие из земли узловатые корни, четверо партизан ломились сквозь заросли, с треском, шумом, иногда — с приглушенным матом, рискуя сбить дыхание. Не успели. Позади осталось не меньше двух километров, когда партизаны услышали сначала раскатистую очередь, могучий «голос» крупнокалиберного пулемета, а затем — беспорядочный треск автоматов, перекрываемый хлопками гранатных разрывов. В деревне, где ждали возвращения товарищей раненые партизаны вместе с отрядным фельдшером, шел бой.

Ольга Кукушкина открыла глаза, резко садясь на постели, и не сразу поняла, что ее сон нарушило едва ощутимо прикосновение к плечу. Как она уснула, Ольга не помнила. Вся ночь прошла в ожидании, порой ей мерещились звуки взрывов и автоматных очередей, будто доносившиеся из леса, иногда — голоса выходящих к поселку людей. Растерянно моргая, девушка уставилась на китайского «советника», непривычно взволнованного, утратившего обычное непроницаемое выражение лица.

— Что? — коротко спросила Ольга.

Капитан Фань Хэйгао, полностью собранный, в камуфляже, разгрузочном жилете, с автоматом на плече, указал подбородком куда-то на стену:

— Вертолет. Приближается. Летит быстро.

— Сюда? К нам?

Сон как рукой сняло. Ольга вскочила на ноги, на ходу просовывая руки в рукава камуфлированного бушлата. Девушка так и уснула одетая и обутая, готовая в любой миг в дорогу. Ее оружие тоже было рядом, и Ольга почувствовала себя увереннее, чувствуя в руках тяжесть АКС-74У. привычно оттянув рукоятку затвора, загнала в ствол патрон, один из тридцати, набитых в пластиковый магазин.

— Нам нужно уходить, — произнес китайский офицер. — Они будут здесь через несколько минут!

— Как уходить? Куда?

Четверо раненых партизан, слишком слабых, чтобы наравне с товарищами остаться в лагере и принять бой, лежали в соседней комнате обычной деревенской избы. Ее прежние жильцы ушли к соседям, пустив партизан, и Ольга не была уверена, что сделали они это только лишь из желания помочь. Отношение местных жителей к обитателям лесов было неоднозначным, это девушка поняла, пока еще жила своей скучной жизнью в Некрасовке. Да, в патриотизме партизан не сомневался никто, но именно из-за них по деревням прокатывались волны обысков и зачисток, из-за них по дорогам метались банды чеченцев, которые могли ограбить или убить, вырезать целое село. Но сейчас партизаны, приехавшие на раздолбанном ГАЗ-53, были силой, жители небольшой деревушки ничего не могли противопоставить их автоматам, и уступили свое жилье, наверное, молясь всю ночь о том, чтобы непрошенные гости поскорее убрались куда подальше. Не зря боялись.

— Если это нас ищут, то найдут, — промолвил Фань Хэйгао. — А если найдут, в живых не оставят.

— Там раненые, у одного половины ноги нет! Как же они нас отыскали так быстро?! Куда мы пойдем?

Рокот турбин проник за толстые бревенчатые стены избы, заставив Кукушкину вздрогнуть. Китаец усмехнулся:

— Теперь уже никуда!

Подскочив к окну, Ольга увидела, как вертолет, пузатый Ми-8, пролетел над деревней, сделав широкий круг и пойдя на посадку за околицей. А через пару минут вновь поднялся в небо, принявшись нарезать круги над поселком, на высоте метров сто, сопровождаемый истеричным лаем крестьянских дворняг, рвавшихся с цепей.

В комнату вошел Игорь, партизан, вместе с Ольгой и китайским разведчиком сопровождавший раненных. Тоже в полном снаряжении, готовый к бою, и явно очень растерянный, судя по бегающему взгляду и бледности лица.

— Будет шмон, — сообщил боец, двадцатилетний парень, попавший из стен военного училища в самое пекло настоящей, хотя и необъявленной войны, успевший досыта наесться замешанной с кровью грязи, и желавший сейчас только одного — пережить начавшийся день. — Группу высадили.

— Кто это? Американцы?

С дальнего конца деревни раздались крики, женский визг, затем — несколько коротких очередей. Ольга уже могла безошибочно узнать сухой «кашель» АК-74.

— Что там происходит?

Кукушкина чувствовала себя загнанной в клетку. Враг был близко, и некуда бежать. С четырьмя ранеными мужиками, один из которых не что бегать, ходить не мог, оставив половину ноги на противопехотной мине, нечего было и думать выбраться отсюда. Грузовик, правда, под рукой, но прорваться по единственному проселку — это не фантастика, а просто надежный способ самоубийства, тем более, когда у противника вертолет.

— Нужно посмотреть, осторожно, — предложил Фань Хэйгао. — Нам отсюда не уйти, значит, нужно отвлечь врага, увести отсюда их!

Китаец направился к выходу, но на его пути встал один из раненых бойцов, бывший не то моряк, не то морпех с Северного флота по имени Юра. Бледный от потери крови, едва держащийся на ногах, с перевязанной головой, он твердо произнес:

— Делайте, что хотите, но нам тоже дайте оружие! Мы не сможем воевать, но умереть, как солдаты, еще способны!

— Это безумие! Мы оттянем от деревни силы противника, они вас не найдут! Просто сидите тихо и ждите!

Раненый партизан шагнул вперед, грозно нависая над китайцем, который оказался ниже на голову и в полтора раза уже в плечах:

— Сперва вас положат, долго возиться не придется, потом займутся нами. Дайте оружие!

Игорь молча протянул своему товарищу автомат, добавив пару рожков. Затем, подумав, отцепил от «разгрузки» кобуру с ПМ и одну гранату РГД-5. и, так же молча, вышел из дому, громче, чем нужно, хлопнув дверью.

— Я иду с вами, — решила Ольга. — Двое — хорошо, но трое, это еще лучше!

— Ты женщина, тебя не тронут, — помотал головой китайский капитан. — Если это американцы, пленным ничего не грозит. Подержат у себя, и передадут вашим властям. Если это русские, тем более все будет в порядке. Мы пока не воевать идем, просто наблюдать. Я лично еще не готов умирать! Мы вернемся!

Двое партизан, держа оружие наизготовку, выкатились из избы, провожаемые взглядами занявших позиции у окон раненых товарищей. Капитан Фань шел первым, вжимаясь в доски забора и вжимая в плечо приклад АК-74, ствол которого никогда не был направлен в одну точку, все время перемещаясь вместе с взглядом. Игорь шел следом, больше смотря не вперед, а назад, прикрывая тылы.

О близости врага узнали прежде, чем увидели его своими глазами. Женский крик, чей-то перепуганный мат, и гортанные возгласы на чужом для этих краев языке заставили выругаться и Игоря: