— Есть, сэр! Все ясно, сэр! — рявкнул Джеймс Салливан. — Взвод, внимание, слушай меня! Первое отделение на левый фланг, второе — на правый. Третье отделение — в тыл, не дайте ублюдкам стрелять нам в спины! Выведем наших парней отсюда целыми! Приготовились все! Нас прикроют с воздуха вертолеты и «дроны»!

Слушая четкие, уверенные приказы, десантники и сами ощутили уверенность. Салливан, ставший на фланге, защищая раненых, заменил магазин М4 на полный, зарядил подствольный гранатомет, машинально пересчитав оставшиеся боеприпасы, и теперь был готов рывком вскочить и броситься бежать туда, куда укажут. Его товарищи тоже проверяли оружие, нервно поглядывая друг на друга и бросая взгляды во тьму, в сторону леса, из которого уже почти не стреляли.

— Направление — северо-запад, — продолжал деловито командовать лейтенант, скрытый сумраком. — Нам нужно пройти меньше мили до ближайшей удобной площадки, вертолеты встретят нас там. Вперед!

Десантники вскочили и, на бегу открыв шквальный огонь в сторону леса, бросились бежать. Сержант Салливан видел, как кто-то тащит под руки раненых, иных пришлось нести на носилках, благо, взводные санитары и их прихватили с собой. И пока первый взвод изо всех сил бежал к лесу, бойцы Салливана оставались на месте, поливая свинцом опушку, отделяя противника от своих товарищей завесой огня.

— Уходим, — наконец, приказал сержант, убедившись, что остальные уже почти добрались до леса, сходу опрокинув заслоны русских. — Живее, парни!

С грохотом над головами бойцов пронесся «Апач», обрушивший на лес шквал огня из бортовой пушки, снаряд которой запросто мог перерубить ствол дерева при прямом попадании. Волна воздуха, поднятая лопастями несущего винта, прокатилась по земле, взметнув валявшийся повсюду мелкий лесной мусор, опавшую листву, хвою, ветки и куски сухой коры.

Колонна десантников, над которыми добрым ангелом кружил плюющийся огнем «Апач Лонгбоу», втянулась в лес, и тотчас впереди раздались взрывы, а затем — истошные вопли.

— Стоп, всем стоп, — разнеслась новая команда. — Не двигаться! Впереди минное поле! Санитар, сюда, быстрее!

— О, дьявол! — Джеймс Салливан, опустившись на колено, вскинул карабин, прижимая приклад к плечу. — Загнали нас прямо в ловушку, выродки!

Сержант почувствовал, как ледяными пальцами ужас впивается в его сердце, сковывая его холодом. Мины были страшнее любого противника. Нельзя увидеть, нельзя испугать, безмолвная и беспощадная смерть, не различающая правых и виноватых. Одно неверное движение — и тебя разорвет на куски, а заодно достанется и тем, кто окажется рядом. И лучше уж сразу быть убитым, чем остаться никчемным калекой на всю жизнь. Пытаться обнаружить или обезвредить мины ночью, да еще под огнем оставшихся где-то поблизости русских террористов было чистым самоубийством.

— Оставаться на месте, — скомандовал Салливан. — Стоять, где стоите! Даже не шевелиться!

И тотчас рядом, ударив по ушам тугой волной, грянул новый взрыв. Уже услышав приказ, один из десантников по инерции сделал шаг, зацепив тонкую растяжку контактного взрывателя ОЗМ-72. «Прыгающая» мина взвилась над землей, подброшенная вышибным зарядом, и взорвалась, оказавшись на высоте человеческого роста.

Волна осколков смела всех, кто находился ближе двадцати пяти метров. Стальные ролики, которыми была начинена мина, рвали в клочья кевлар бронежилетов, прошивали титановые пластины, калеча или сразу убивая наповал бойцов. Рядом с Салливаном упал, забившись в агонии, солдат, из груди которого, пробитой стальными роликами, хлестала кровь.

— Проклятье!

Сержант Салливан не мог поверить, что он сам еще жив. Осколки с визгом промчались слева и справа, чудом не зацепив десантника.

«Апач» вновь с гулом и рокотом пролетел над головами, принявшись вгонять очередь за очередью прямо в землю, и там, куда ударили выпущенные с вертолета снаряды, взметнулись новые взрывы.

— Медленно, вперед, — раздался приказ. — Смотреть по сторонам! Санитары, займитесь ранеными! Третий взвод, обеспечить прикрытие! Остальным продолжать движение!

Геликоптер, продолжая плеваться огнем, сделал круг над опушкой, и когда он оказался над лесом, сразу с двух сторон к нему метнулись огненными искрами на черном ракеты. Десантники с земли видели, как «Апач» окутался тучей ложных целей, фейерверком вспыхнувших в ночном небе, но тепловые головки наведения китайских FN-6, словно стремясь опровергнуть общее мнение о качестве китайской техники, видели цель, продолжая сокращать расстояние. Боевые части ракет взорвались одновременно, с разницей, неуловимой для обычного человека, и AH-64, завертевшись вокруг своей оси, рухнул куда-то в чащу.

— Черт возьми, это уже слишком! — командовавший оставшимися десантниками лейтенант уже бежал вдоль строя своих бойцов. — Мы потеряли слишком многих! Сержант, — офицер указал на Салливана. — Сержант, возможно, экипаж жив, взрыва не было. Возьмите нескольких бойцов, идите туда, вытащите пилотов и выходите на точку эвакуации. Если что-то пойдет не так, вертушка заберет вас с места падения, сержант. Я не хочу больше никого здесь оставлять!

— Слушаюсь, сэр! Первое отделение, за мной! Бегом!

Полдюжины десантников, подхватив оружие наперевес, бросились в гущу леса, запомнив, где упал сбитый вертолет. Джеймс Салливан, перепрыгивая через торчавшие из земли узловатые корни, думал лишь о том, чтобы скорее оказаться на борту «Черного ястреба» летящего курсом на базу.

Эд Танака заставил «Апач Лонгбоу» зависнуть на одном месте, как раз над головами своих десантников, разворачивая вертолет по часовой стрелке и стреляя попеременно из пушки и ракетами во все, что попадало в объектив прицельно-поисковой инфракрасной системы TADS. Сейчас AH-64D представлял отличную мишень для вражеских ПЗРК, но, скорее всего, стрелки испарились вместе с несколькими акрами леса, перепаханного огнем АС-130. «Спуки» расширил вдвое поляну, занятую десантниками.

Установленная на подфюзеляжной турели пушка М230А1 выплюнула очередную порцию свинца, сметя шквалом снарядом приличный участок растительности, сквозь которую бортовые сенсоры вертолета уловили тепло, исходящее от укрывшихся там людей. Русские маскировались искусно, применяясь к местности, но авионика «Апач Лонгбоу» позволяла обнаруживать цели в любой время суток, при любой погоде, и сейчас экипаж винтокрылого штурмовика мог видеть все, что происходило на земле.

— Движение на двух часах, — сообщил уорент-офицер Мерфи, следивший за показаниями тепловизора. — Пехота противника!

— Неуправляемыми ракетами — огонь!

Два снаряда FFAR с грохотом покинули ячейки пусковых установок, подвешенных под крыльями «Апача», и там, где были русские, взметнулись два взрыва, от которых концентрическими волнами разошлись осколки. Земля приняла в себя еще одну порцию раскаленного металла.

Вертолет лейтенанта Танаки один кружил над полем боя, огрызаясь огнем. «Черные ястребы» ожидали в стороне сигнала, готовые принять на борт десантников — живы и мертвых. «Апач» уже израсходовал больше половины боекомплекта, только противотанковые ракеты «Хеллфайр» оставались в неприкосновенности — для этого точного и мощного оружия не было достойных целей. В распоряжении Танаки и Мерфи оставалось пять сотен тридцатимиллиметровых снарядов и с десяток неуправляемых ракет FFAR в двух пусковых установках, подвешенных под короткие крылья.

— Браво-один, это Апач-два, — лейтенант вызвал по радио командира наземной группы. — Мы готовы прикрыть эвакуацию. Вызывайте вертолеты, мы поддержим огнем. Активность противника резко снизилась.

Действительно, русские ослабили огонь, словно выбились из сил. Мощь АС-130 сделала свое дело, орудия «ганшипа» отогнали противника, и прежде чем он придет в себя, вернувшись, и довершив начатое, десант окажется в вертолетах.

В небе, точно по курсу «Апача», вспыхнул красный шар сигнальной ракеты, взмывшей откуда-то из лесной чащи. Похожий на рукотворную звезду, он повис в вышине на несколько секунд, а затем медленно угас, по дуге падая вниз.