— Вы — солдаты, а мы — полиция, расследовать это наша работа, вы же умеете только оставлять за собой трупы, — зло произнес Беркут. — Прочь с дороги, я приказываю!

— Я выполняю приказы только своего командования! Если сделаете еще хоть шаг вы или ваши бойцы, мы вас нашпигуем свинцом!

Десантники, словно получив мысленный приказ, рассыпались в стороны, готовясь к бою, а над лесом неожиданно появился еще один вертолет. Люди Беркута, увидев вскинутый вверх кулак полковника, тоже бросились врассыпную, занимая позиции для боя. И только их командиры стояли, как прежде, лицом к лицу, в шаге друг от друга.

— Капитан, сейчас мы перестреляем друг друга, — процедил сквозь зубы Беркут. — Это моя земля, я не собираюсь отступать! Но кому от этого будет лучше?

— Знаю, что хуже будет вам. У нас вертолеты, для их пулеметчиков вы будете, как на ладони. Полминуты, несколько очередей из «Минигана» — и мои люди смогут вернуться к прежним делам.

— Не думаю, что все пройдет так просто! Это будет только начало новой войны! Так что лучше дайте нам проехать к поселку, капитан!

Внезапно ожила рация, закрепленная на «разгрузке» американского офицера.

— Эхо-один, прием, это База! Приказываю пропустить русских!

— База, принято, — немедленно ответил американец. — Есть пропустить! — И уже стоявшему перед ним русскому полковнику: — Сейчас мы взлетим. Можете проезжать!

«Черный ястреб» поднялся в воздух, унося в своем чреве и американцев. Развернувшись на небольшой высоте, вертолет направился к еще не видимому за лесом поселку, а за ним следом двинулась, переваливаясь на ухабах, пара камуфлированных «Тигров» русской полиции. Только теперь в головной машине стало на одного пассажира больше. Американский капитан устроился на краешке жесткого сидения в десантном отсеке русского бронетранспортера, указывая путь водителю и по ходу объясняя командиру русского отряда, что здесь произошло.

— Я не знаю, кто мог сделать это, полковник, — произнес американец, наклонившись к Беркуту. — Но уверен в одном, те, кто это сотворил — не люди! Я побывал в разных местах и многое видел, но даже в самых диких уголках подобное случившемуся в вашем поселке редкость!

Тарас Беркут не слушал болтовню попутчика, внимательно глядя по сторонам. Когда «Тигры» ехали по деревне, полицейский сразу обратил внимание на распахнутые калитки и двери, на разбросанную возле домов утварь, детские игрушки. Все это жители бросили второпях, а затем вдруг исчезли. И только собаки, ожидавшие, должно быть, возвращения своих хозяев, рвались с цепей, провожая промчавшиеся машины злым лаем, да мычали из своих стоил недоенные коровы.

— Это здесь, полковник, — сообщил американский офицер, указывая на черную коробку того, что совсем недавно было сельской церквушкой. — Мы приехали.

Едва выбравшись из бронемашины наружу, Беркут сразу обратил внимание на неестественную тишину. Она обволакивала, окутывала липкой пеленой, скрадывавшей любые звуки. Ничего, ни людских голосов, ни шума ветра, ни даже пения птиц, словно стороной облетавших пепелище. Кажется, что мотор «Тигра» заурчал тише, словно стесняясь нарушить царившее всюду безмолвие.

Вокруг сгоревшей, вернее, сожженной церкви стояли американские десантники. Хмурые, напряженные, они держали оружие наизготовку, словно в любой миг ожидали атаки. Тарас Беркут усмехнулся мрачно — единственное, что могло им грозить, это посмертное проклятье заживо сожженных людей.

— Человеческих останков тоже хватало. На брезенте, растянутом в сотне метров от руин, были аккуратными кучками разложены обугленные кости. Их было очень много.

— От машин не отходить, — приказал Беркут покинувшим «Тигры» бойцам. — Не топчите здесь и ничего не трогайте, могут остаться какие-нибудь следы.

Полицейские, с ужасом смотревшие на пепелище, молча кивали, забыв о субординации. До последней минуты никто не знал, что их здесь ждет, и реальность оказалась страшнее любых ожиданий. Пока бойцы озирались по сторонам, негромко переговариваясь, их командир двинулся к разложенным на брезенте останкам тех, кто совсем недавно жил в этой деревне, а сейчас обрел здесь свою могилу.

— Мы извлекли только часть, — негромко произнес шагавший следом за Беркутом американец, когда они подошли к костякам. — Думаю, здесь было заперто человек сто, все жители, вероятно. Когда нам приказали лететь сюда, я думал, кому-то нудна наша помощь. Я ошибся.

Несколько минут Беркут и сопровождавший его американец стояли молча, глядя на то, что осталось от церкви и от жителей деревни. На глаза бывшему майору российского спецназа попался наполовину сгоревший образ. Лик Спасителя со скорбью взирал на людей, забывших, каково это, быть человеком. На месте правого глаза у него зияла пулевая отметина.

— Кто это сделал? Вы наверняка осмотрели здесь все. Что вы нашли?

— Да, мы обыскали поселок, но ничего серьезного обнаружить не смогли, — пожал плечами американец. — Только следы людей в армейской обуви, да гильзы. Много гильз, все — русского образца. Я полагаю, это дело рук террористов, что называют себя партизанами, полковник.

— Партизаны? Это бред! Как они могут убивать своих, тем более так убивать?!

— Жители деревни, вероятно, работали на строительстве нефтепровода. Все действия партизан направлены на то, чтобы нефтепровод не был построен. Возможно, они запретили местным работать на нас, американцев, а потом, когда те не согласились, устроили показательную казнь. Без работников строительство будет продвигаться медленно, или вовсе встанет, а этого и добиваются террористы, не понимающие, что мы не только тянем здесь трубу, но и создаем инфраструктуру, даем жителям этих мест работу, возможность кормить свои семьи.

— Все равно это бред. Я не верю, — помотал головой Беркут. — Этого просто не может быть.

— Но деревня мертва. С этим спорить глупо. И, поверьте, у нас точно нет резона устраивать подобное, да и никто из моих солдат не согласится стать палачом, в американской армии нет места психопатам. А это сделали настоящие фанатики.

— Партизаны здесь не при чем!

— Возможно, полковник, — развел руками американский офицер. — Вот и попытайтесь установить истину. Мы свое дело сделали, теперь вы можете распоряжаться здесь!

Американские десантники погрузились в приземлившиеся в самом центре деревни вертолеты. Взлетая, винтокрылые машины почти одновременно, точно на параде, выполнили разворот как раз над головами русских полицейских, умчавшись затем на север. Через несколько минут три «Черных ястреба» превратились в едва заметные точки возле самого горизонта.

Тарас Беркут, проводив взглядом вертолеты, обернулся к своим бойцам, сгрудившимся возле «Тигров». Полицейские торопливо выстроились в две шеренги, уставившись на командира, и тот произнес:

— Наша задача — обеспечить неприкосновенность места происшествия до прибытия группы криминалистов. Поэтому приказываю первому отделению оцепить по периметру развалины церкви, близко не подходить, следы не затаптывать. Встать на расстоянии не менее ста метров и ждать моих приказов. Задача ясна?

— Так точно! — гаркнул командир отделения. — Есть охранять развалины!

— Отлично! Второе отделение организует прочесывание поселка. Возможно, выжившие есть, но они прячутся, и вы должны найти их. Обыскивать каждый дом, каждый сарай, все подвалы, чердаки, даже нужники! Ищите живых!

Больше всего Беркут мечтал сейчас о том, что в какой-нибудь избе с видом на церковь стоит себе на штативе видеокамера, которую забыл выключить местный житель за пару минут до казни. Стоит — и методично фиксирует хоть на пленку, хоть куда все, что произошло здесь, от начала и до конца. Полковник и сам понимал, что это глупо, совсем по-детски, рассчитывать на такое, но иначе придется ломать голову над тем, кто решился сжечь заживо десятки ни в чем не повинных крестьян, тем более, использовав для казни не сарай какой-нибудь, а храм.

— Есть, искать живых! — отозвался командир второго отделения.