Одновременно Геринг объявил людям из своего окружения свой план действий. На следующее утро он собирался полететь к Эйзенхауэру. Он поручил Колеру написать обращение к вооруженным силам Германии с призывом продолжать сражаться против Советской Армии.

Шпеер, находившийся в бункере, когда телеграмма от Геринга была вручена Гитлеру, свидетельствовал, что последний прореагировал на неё апатично. Но тут принесли новую радиограмму от Геринга. В ней говорилось:

Этой радиограммой воспользовался Борман. По словам Шпеера, Борман «возбужденно восклицал: “Геринг — изменник. Он уже направляет телеграммы членам правительства и объявляет, что на основе его прав он займёт ваш пост в 12 часов ночи сегодня, мой фюрер”».

Шпеер вспоминал: «Хотя Гитлер оставался спокойным, когда была получена первая телеграмма, Борман сейчас выиграл игру». Гитлер поддержал Бормана, закричав: «Мне было давно известно, что Геринг обленился. Он позволил развалить авиацию. Он разложился. Его пример сделал разложение возможным во всём государстве. Кроме того, он в течение многих лет является наркоманом!». Борман предложил расстрелять Геринга. Гитлер в ответ закричал: «Нет, нет, не то! Я лишу его всех должностей и права быть моим преемником».

В Оберзальцберг Герингу была направлена телеграмма от Гитлера: «Ваши действия представляют собой высшую степень предательства по отношению к фюреру и национал-социализму. Наказание за предательство — смерть. Но, принимая во внимание ваши прежние заслуги перед партией, фюрер не наложит это высшее наказание, если вы уйдёте со всех своих постов. Отвечайте “да” или “нет”».

В это же время Борман направил радиограмму руководителям СС в Оберзальцберге Франку и фон Бредову с приказом арестовать Геринга за государственную измену. Борман писал им: «Вы отвечаете за это своими жизнями». В измене был обвинён также статс-секретарь правительства Ганс Ламмерс, которого также было приказано арестовать.

Вскоре Гитлер направил и другое послание Герингу: «Указ от 29 июня 1941 г. отменяется моим специальным распоряжением. Моя свобода действий не ограничена. Я запрещаю любые действия с вашей стороны в указанном направлении».

Получив эти послания из бункера, Геринг сообщил о них Гиммлеру, Йодлю и Риббентропу. Одновременно он им написал: «Фюрер информирует меня, что он сохраняет свободу действий. Сегодняшняя дневная телеграмма отменяется. Да здравствует Гитлер! Герман Геринг».

Совершенно очевидно, что вялое выступление Геринга против Гитлера было осуществлено лишь под давлением лиц, окружавших рейхсмаршала. Сам Геринг действовал нерешительно и непоследовательно.

Между тем Франк и фон Бредов уже прибыли в помещение, где находился Геринг. В руках у них были револьверы. Прибывший к Герингу Колер не мог соединиться с ним. А затем рейхсмаршал был арестован. Арестованными оказались все люди из окружения Геринга. К началу переговоров Кребса с Чуйковым все они, включая Геринга, находились под арестом.

Гораздо раньше своих коллег по гитлеровскому руководству о возможности поражения задумался Гиммлер, в лояльности которого Гитлер не сомневался, называя его «Верный Хайни». Страх поражения от Советской Армии заставлял всесильного руководителя СС искать пути к заключению сепаратного мира с западными державами. Участник антигитлеровского заговора среди военных Хассель писал в сентябре 1941 г.: «Совершенно ясно, что окружение Гиммлера всерьёз обеспокоено и ищет выхода». Весной 1942 г. Чиано в своем дневнике записал, что Гиммлер «ощущает пульс страны и хочет компромиссного мира».

Видимо, зная о настроениях своего шефа, начальник разведки СД Шелленберг спросил его в августе 1942 г.: «Не обдумал ли он альтернативные способы завершения войны?». Шелленберг убеждал Гиммлера, что добиться выгодного для Германии возможно сейчас, пока её руководители могут действовать с позиции силы.

Гиммлер согласился с доводами Шелленберга и приказал ему немедленно приступить к подготовке тайных переговоров. Гиммлер и Шелленберг решили, что Германия могла бы отказаться от большей части оккупированных территорий, но сохранить власть в регионах, считавшихся ими исконно германскими.

Гиммлер, по свидетельству Шелленберга, «пытался потихоньку создать новое руководство рейха, естественно, с одобрения Гитлера. Гиммлер был убеждён, что все, кто займет руководящие посты в правительстве, промышленности, коммерции и торговле, науке и культуре рейха… должны быть членами СС».

Во второй половине 1942 г. Гиммлер настаивал на использовании адвоката Лангбена и его связей в поисках сепаратного мира. Хассель записал в дневнике, что в декабре «Лангбен имел беседу с английским официальным лицом в Цюрихе и американским чиновником Хоппером в Стокгольме с одобрения СД». В качестве посредника в переговорах между Гиммлером и американским дипломатом Хьюиттом выступал и массажист Керстен. В ходе своих попыток сепаратного мира Гиммлер установил контакт даже с одним из лидеров антигитлеровского заговора министром финансов Пруссии Попитцем.

Однако разоблачение группы заговорщиков среди сотрудников военной разведки (абвера) заставило Гиммлера, с одной стороны, избавиться от Лангбена и тот был арестован. С другой стороны, Гиммлер взял абвер под свой контроль, подчинив его подразделениям СД и гестапо.

В 1943 г. под началом Гиммлера находился аппарат СС, насчитывавший 40 тысяч человек, а аппарат Главного управления имперской безопасности (РСХА) — 60 тысяч.

Одновременно Гиммлер расширял границы своей власти, не отказываясь от обязанностей, которые фюрер возлагал на «верного Генриха». 20 августа 1943 г. Гиммлер был назначен рейхсминистром внутренних дел, заняв место Фрика. Считалось, что это назначение, сделанное по распоряжению Гитлера, несколько ослабит возраставшую власть Бормана.

В 1943 г. Гитлер снял ограничения на рост численности Ваффен СС, и в том году было сформировано восемь новых дивизий. К концу войны существовало 35 дивизий Ваффен СС, значительная часть которых была набрана за счёт населения оккупированных стран.

Гиммлер пытался взять под свой контроль разработку новых вооружений, которые могли бы нанести огромный урон антигитлеровской коалиции. Поэтому в 1943 г. он попытался отстранить Шпеера от контроля над испытательным полигоном, на котором разрабатывались первые немецкие ракеты «Фау-2».

В это время в нацистских верхах усиливалась борьба за влияние на Гитлера. В ходе беседы в начале ноября 1943 г. Гиммлер и Геббельс осудили «негибкую» политику Риббентропа и некомпетентность военачальников. Одновременно Гиммлер рассказал Геббельсу о заговоре, в котором участвуют Попитц и Гальдер. Гиммлер сообщил Геббельсу, что заговорщики стремятся войти в контакт с Англией. Очевидно, Гиммлер решил пожертвовать Попитцем ради усиления своего влияния на Гитлера. После этой встречи Геббельс записал в дневнике: «Гиммлер проследит, чтобы эти господа не причинили особого вреда своим трусливым пораженчеством. У меня сложилось впечатление, что внутренняя безопасность страны находится в надёжных руках Гиммлера».

Шпеер был свидетелем разговора Гиммлера с Гитлером осенью 1943 г. Гиммлер говорил Гитлеру: «Тогда вы согласны, мой фюрер, что я должен поговорить с Серым Преосвященством, притворяясь, что я иду с ними?». В ответ Гитлер кивнул головой. «Предпринимаются какие-то тёмные заговорщические действия. Возможно, что, если я сумею завоевать их доверие, то я сумею больше узнать от них. Но тогда, мой фюрер, если вы услышите что-то от третьей стороны, вы будете знать мотивы моих действий». Фюрер жестом выразил своё согласие, добавив: «Конечно, я полностью вам доверяю». Услыхав этот разговор, Шпеер решил узнать у адъютантов Гитлера, кого называют «Серым Преосвященством». Адъютант ответил: «Это — Попитц, министр финансов Пруссии».