Дверь без стука отворилась, вспыхнувший яркий магический свет заставил слезиться мои привыкшие к полумраку глаза. Альтэсса по-хозяйски прошел в комнату, оценивающе осмотрелся.
- Добрый вечер, леди Лаанара.
Я обернулась, нахмурилась.
- Я не желаю Вас видеть. Не могли бы Вы уйти.
Он проигнорировал мои слова, приблизился. Я ощутила, как от волнения затрепетало сердце, жар хлынул по венам. Почувствовала, что мне хочется тронуть его кончиками пальцев, губами, даже больше…
Я с отвращением подавила желание. Я на самом деле этого не хочу! Не с ним!
Пальцы, загрубевшие от меча, отвели в сторону мой подбородок, наклонив голову, открыв шею, будто для укуса вампира. Горячие губы ласково коснулись кожи, прошептали.
- Твоя кровь… мне нравится ее запах.
Дрожь пробежала по телу. Я увидела бьющиеся об острые скалы пенные темно-зеленые волны, мрачные громады туч, встающие на горизонте, чтобы поглотить остатки солнечного света. Холодный муссон бросал в лицо острые соленые брызги, обжигал щеки жестокими поцелуями. Море, буря, ярость, свобода! Его кровь… мне тоже нравилась.
Он – единственный, кто способен разделить мой Полет. Он – отец моих детей.
Он – мой враг!
Я вырвалась, отступила, прижавшись спиной к стене. Выставила перед собой дрожащие руки со скрюченными пальцами – слабая ненадежная защита.
- Не подходи! – голос сорвался.
Мужчина довольно усмехнулся, будто кот, налакавшийся сметаны. Он знал то же, что и я. Он знал о своем праве.
- Мне не отказывают. Ты моя, принцесса, и твое тело уже признало сей факт, так что будь паинькой.
- Твоей подружке не понравится подобное самоуправство.
Он поморщился, как от надоедливой зубной боли.
- Юнаэтре придется смириться. Чистокровная достойна стать матерью моего наследника.
Ударила. Отчаянно. Неловко. Слабо. Ногти впились в его щеку, оставив глубокие кровоточащие царапины.
Дракон зарычал, без труда смял мое сопротивление, швырнул на кровать, навалился сверху.
- Горячая девочка! Люблю таких…
Я попыталась вырваться, а тело само отвечало на грубые дикие ласки. Нет! Отпусти! Проклятая Память Крови!
Я не хочу!
Я брыкалась, отбивалась, но противник не обращал на мои неуклюжие старания защитить свою честь никакого внимания.
- Кому же тебя обещали, малышка? – пальцы мужчины нетерпеливо разорвали ткань платья. Альтэсса настойчив, и мои оборонительные сооружения быстро рушились под его свирепым натиском. Скоро инстинкты победят разум и чувства, и тогда…
Я слепо шарила свободной рукой между подушек, пытаясь найти припрятанный стилет. В нем заключалась моя последняя надежда…
- Что здесь происходит?!
Кагерос поднял голову, с ненавистью посмотрел на нежданного визитера. Если я хоть чуть-чуть знала меченого, то могла смело заявить, что на лорда Риккарда тиа Исланда испепеляющий взгляд Альтэссы Запада не произвел никакого впечатления.
Я воспользовалась неожиданной передышкой, отодвигаясь, отползая от дракона.
- Убира… - в последний миг Кагерос сдержался. - Как ты здесь очутился?
- Проходил мимо, - Риккард нахмурился. – Мой друг, возможно, ты забыл, но до ритуала она должна остаться девственницей.
- Конечно, мой друг, - процедил Альтэсса сквозь зубы.
Кагерос неохотно встал, выпуская добычу из цепких когтей. Ненадолго. Я помнила, он вернется, и тогда меня ничто не спасет. Но сейчас он уходил, провожаемый иронической ухмылкой своего «союзника».
Риккард задержался, вероятно, чтобы убедиться, что самоуправство лорда Кагероса не нанесло непоправимого ущерба их планам. Меченый казался задумчивым, и во взгляде, который он бросил в мою сторону, я заметила сочувствие. Показалось?
- Лана, ты… леди Ланкарра, Вы в порядке?
- Да, - я отвернулась, кивнула. - Благодарю за помощь. Не смею больше задерживать, ведь Вы спешили к Юнаэтре?
- Да. Вьюна… - рассеянно отозвался меченый.
Я медленно расправляла сбившееся, порванное платье. Отвернулась от дракона, делая вид, что тщательно разглаживаю ненавистные кружева и оборки. Несколько минут прошли в тишине, но когда я с надеждой подняла глаза, меня ждало разочарование. Ледяной демон по-прежнему был здесь.
Я заметила.
- Вы не выглядите счастливым, северный лорд.
У него непривычное выражение лица. Потерянное. Виноватое.
Неужели предателя, уничтожившего половину своего клана, терзают угрызения совести? Почему? Я все поняла в тот миг, когда во время обеда услышала от Кагероса твое подлинное имя. Ты наконец-то, после долгих лет скитаний и одиночества, вернулся туда, где должен быть. Возможно, ты сражаешься не за ту сторону, но это твоя мечта. У тебя есть право выбирать собственный путь и идти по нему к светлому будущему.
А судьба одного доверчивого птенца не имеет значения.
- Жрица… Лана, я пытался поговорить с Вьюной. Убеждал ее передумать.
- Уходите, эсса Исланд.
Ночь разлила над миром неземное спокойствие, вышила на травеньском темно-сером лоскутке неба тусклые серебристые звезды, укутала дрожавшую землю в пуховое одеяло белесого тумана. Зачерпнула полным ковшом и щедро выплеснула на окрестности покой и тишину. Дремали деревья на берегу неторопливой реки, молчали птицы, стремительными тенями проносившиеся в воздухе. Угомонился ветер.
За кованой решеткой на окне моей тюрьмы, осталась свобода. Несбывшиеся надежды, неисполненные мечты. Неоткрытые горизонты. Нереализованные возможности. Мне так много предстояло сделать! Обидно умирать, когда только начинаешь жить.
Страшно. Никто не придет проводить меня в последний путь. На безымянную могилу не принесут цветов, а мои кости достанутся на поживу лесному зверью. Я ухожу из подлунного мира в одиночестве. Хаос, дай мне решимости!
Холодное трехгранное лезвие лежало на подоконнике тяжелым напоминанием о неизбежном.
Меня очень долго учили, что эсса обязана думать о каждом своем подданном, жить ради Предела, а не для себя. Мне столько твердили об ответственности, но лишь недавно я начала понимать, что это значит. Ответственность. Способность держать ответ. В ошибках ребенка всегда виноваты взрослые – не доглядели, не научили, не объяснили…
Когда вырастаешь, осознаешь: ответственность – это умение расплачиваться по счетам судьбы. Исправлять самому ошибки. Или не исправлять. Отвечать-то тоже приходится не перед миром, прежде всего перед самим собой, своей совестью. Может, я повзрослела. Как раз вовремя, Лана!
Я поступила опрометчиво, сбежав из дома, отказавшись от охраны. Мой маленький детский бунт внезапно обернулся серьезной угрозой для Южного Предела. И Харатэль...
Я никогда, на самом деле, не была сильной. Но если так я смогу сберечь свой дом, защитить семью и друзей…
Я нерешительно потянулась к стилету, будто обжегшись, отдернула руку. Прокляла свою слабость.
По-прежнему надеешься на авось, Лана? Наивно ждешь, что придет кто-то, большой, сильный, добрый, и спасет. Вытащит из неприятностей, которые ты сама отыскала на свою голову. Харатэль? Кристофер, Исхард, Аликандр, мечен… Риккард?
Пальцы легли на рукоять. Я никогда не любила просить о помощи. Но мне постоянно помогали…
Из любой самой запутанной, отчаянной ситуации всегда есть последний выход – смерть. Единственный оставшийся выход – предусмотрительные пленители законопатили все щели, лишив меня даже призрачной надежды на спасение. Возможно, кто-то скажет, что самоубийство - выбор труса. Пусть. Я хотела бы бороться до конца. Но если меня скрутят живой, второго шанса не будет. Я не имею права рисковать - на кону стоит гораздо больше чем одна жизнь.
Сердце бешено билось в груди, словно птица, запертая в клетке, стремившаяся вырваться на волю. Я попыталась успокоиться, глубоко вдохнула. Есть ли что-то за гранью, где кончается земной путь? Золотой дракон, парящий в полуденных небесах, ты еще ждешь меня?
Отрешись от всего, Лана. Поверь, это происходит не с тобой. Твоя рука должна быть твердой, когда ты нанесешь удар. Один точный удар. Второго не будет. На него мне не хватит ни сил, не смелости…
