За широким столом восседал совет деревни. Староста, казалось, гордился тем, что исполнял волю короля. Парадный добротный костюм, важно надутые щеки, на лице выражение спокойствия и осознания собственной значимости. Но пальцы, суетливо теребившие жиденькую бородку, выдавали плохо скрываемое волнение. Начальник шахт, черный, громадный словно шкаф мужик, скрестил руки на груди и смотрел прямо перед собой в известную лишь ему одному точку. Мне оставалось только догадываться, о чем он думал. Господин Хок, непривычно строгий, угрюмый, изучал виновника сегодняшнего собрания. Самые уважаемые и влиятельные люди деревни. И я, скромно пристроившаяся сбоку, в роли писаря и свидетеля от Храма.

Рик смирно встал посреди комнаты. На лбу меченого алела свежая царапина, в глазах читалось абсолютное безразличие к происходящему. Дракону совершенно не было дела до окружающих и себя. Ему не мешали веревки, стягивающие запястья, и два сторожащих его мужичка.

Господин Хок кашлянул, привлекая внимание. Староста вздрогнул, вспомнил о своих обязанностях.

- Это-с, начнем, пожалуй. Пишите, Госпожа Целительница, - он обратился ко мне. - Двадцать третьего дня месяца Снегогона года Арки… пишите... деревня Шахтенки королевства…

Я опустила взгляд, полностью уделяя внимание выведению букв, стараясь не замечать угрюмую фигуру в центре комнаты.

- Что тут не понятного? – как винная бочка прогудел шахтер. – Он демон? Демон. На его клинках кровь была. Да и на лице узорчик, или я не прав, Госпожа Целительница?

Я промолчала. Я ничего не могла сделать, даже если у меня вдруг возникло бы такое желание – совет деревни не воспримет мои слова всерьез. Люди часто верят лишь в то, во что им выгодно верить. Видят то, что хотят видеть. А истина? Кому она нужна, если меняет привычное представление о жизни, разбивает хрупкий счастливый мирок, построенный на человеческих заблуждениях? Легче разглядеть чудовище в страннике, чем в душе соседа, с которым полвека вместе прожил, ел из одного котелка.

- Все по закону должно быть, уважаемый, - перебил коллегу староста. – Так-с. Вызов свидетелей, слово обвиняемому. Мы же не темнота какая.

- Имя у него спроси для начала, - с ехидцей подсказал господин Хок.

- И спрошу, - огрызнулся староста. – Представьтесь, обвиняемый.

- Рик, - коротко и равнодушно, будто имя ничего не значило. Староста ожидал продолжения, которого не последовало.

- Так и запиши, - перо недовольно скрипнуло, глубже вгрызаясь в свиток, почти порвав его. Староста исправился. – Запишите, пожалуйста, Госпожа Целительница.

Имя легло на бумагу молчаливым упреком. «Демон»[2]. Дракон. Пришелец из другого мира, пугающий людей своей непохожестью на них. Во все времена «иной» означало «враг». И поэтому попавшему в плен чужаку не стоило надеяться на милосердие.

Староста не собирался угомониться.

- Кого первым слушать будем? Позовите этого, Грэгора.

Меченый устало вздохнул, видно, ему тоже наскучил разыгрываемый фарс.

- Не надо никого звать.

- Почему же? Цель нашего собрания докопаться до истины, отделить семена пшеницы от плевел, так сказать. Покарать виновных и спасти невинных…

Меченый пристально посмотрел в глаза сидящих перед ним людей.

- Я их убил. Я убил купцов.

Староста оторопел – Рику удалось сорвать забаву. Когда еще представится возможность поиграть в судью?!

- А… э… пишите, Госпожа. Признание…

Господин Хок перебил старосту. Трактирщик, умудренный годами и бесценным опытом общения с многочисленными людьми, внимательно изучал лицо пленника, пытаясь прочесть, понять оставшееся недосказанным.

- Ты хочешь что-нибудь добавить?

- Нет, - холодный безучастный ответ прозвучал звоном погребальных колоколов. Коротким словом меченый сам вынес свой приговор.

Человек не выдержал взгляда дракона, отвернулся. Я стиснула в пальцах перо, неловко задела чернильницу, расплескав краску. На тыльной стороне ладони раскрылись темные цветы. Букет на могиле робко загоревшегося и тут же сгинувшего огонька надежды. Сейчас Рик лишился единственного возможного союзника…

- Виновен! – прогудел шахтер. Господин Хок согласно склонил голову. Староста закивал, словно восточный болванчик. Я промолчала. Снова. В который раз.

Виновен, виновен, виновен… По законам людей. По законам драконов. Разных, но сходящихся в одном. Изгой по имени Рик должен быть казнен. Я посмотрела на очередное испорченное письмо. Хаос! Я догадывалась, почему ты не сопротивляешься, меченый. Но отчего ты так сильно хочешь умереть?! И какая блажь не дает мне просто согласиться с твоим выбором? Потому что ты пришел мне на выручку? Или это глупое наивное желание спасти весь мир? Столь сильное, что я готова прибегнуть к древнему праву защиты и получить кучу неприятностей с Карателями?

Причин всегда несколько, как любила говаривать одна из моих наставниц. Некоторые лежат на поверхности, иные надежно скрыты от чужого ока. Об одних мы кричим всему миру, в других не признаемся даже самим себе. Вера в справедливость, неоплаченный долг, выгода. Стремление хоть раз сделать нечто стоящее. Страх перед смертью, которую я давным-давно окрестила своим врагом. Или непонятное желание видеть улыбку одной-единственной обыкновенной девочки.

Упрямо закусив губу, я в очередной раз начала письмо, вспоминая…

…Дверь приоткрылась с тихим, но противным скрипом. Хаос, я же просила, чтобы не беспокоили! Я хандрю, понимаете ли, впадаю в глухую депрессию. А ко мне являются всякие назойливые личности, отвлекают от самоуничижительных мыслей. Что опять случилось? Простуда? Растяжение связок? Перелом? Сегодня я не принимаю! Никуда не пойду! Пусть хоть лавина, наводнение или «черная смерть»[3]! Даже Второе Пришествие! Мне все равно. Буду нагло игнорировать посетителя – авось раскается и исчезнет?

- Тетя Лана, - звонкий голосок, дрожавший от слез.

Я вскочила.

- Динька!

Обняла готовую разреветься девчонку. Прижала к себе, ласково гладя по темным волосам, повторяя как молитву.

- Все нормально. Все в порядке.

- Тетя Лана, люди болтают, что Рик дурной. Они ведь врут, тетя Лана? – Динька подняла заплаканные глазенки. – Мама расстроилась. Ругается, закрыла в комнате и велела забыть про братика, - девочка крепко вцепилась в мою одежду худенькими ручонками. - А он спас меня от злых дядей, которые нас похитили.

- Он и меня спас. Он, - я невольно запнулась, прежде чем соврать. – Хороший.

- Тогда почему его заперли?

Я мучительно попыталась подобрать ответ. Динька не знала про расправу, намеченную на завтра. Ей не сообщили, решили, что так будет лучше для мелкой. Может, селяне и правы.

Но окруженный недомолвками, предчувствующий беду, растерявшийся ребенок пришел ко мне в поисках поддержки и опоры. Хаос, помоги найти верные слова!

- Жители села ошиблись – они считают, что дядя Рик поступил плохо. Тебя же мамка в угол ставит, когда ты капризничаешь. Но скоро они поймут, что Рик не виноват. И отпустят.

- Ты мне лжешь! – вырвалась Динька. – Почему вы все меня обманываете?! И мама неправду говорила, когда петуха заперла в сарае, а потом сказала, что он улетел в далекую-далекую страну. А он умер, и из него суп сварили…

Динька всхлипнула.

- И папка не вернется! Он тоже умер. И братик… теперь…

- С Риком ничего не случится, - я протянула руку, желая обнять утешить, смахнуть слезинки, блестящие на горящих щеках. Но девочка ловко увернулась. Терпение, только терпение, Лана. Спешить нельзя. - Ты мне веришь?

Динька заколебалась.

- Ты обещаешь?

Снова я попадаюсь в одну и ту же ловушку? Пусть.

- Обещаю…

Странно, я совершенно не сожалела об обещании, данном маленькой девочке. Прости, мелкая, я не смогу поцеловать тебя на прощание. Надеюсь, Мария передаст дочери мой подарок.

Я улыбнулась при воспоминании о жизнерадостной непоседе. Спасибо за все, чему ты научила меня, Динька. Я счастлива, что судьба подарила мне твою дружбу. Но теперь пора уходить. До свидания, мелкая. Сомневаюсь, что нам суждено снова встретиться, но буду надеяться: однажды, лет через десять или двадцать, я вновь увижу тебя, повзрослевшую. И неизменно добрую, окруженную манящим ореолом любви и света. Прощай, и будь счастлива.