Нет. Сьерру Рандж отличали ее размеры. Она была метр девяносто ростом и вскоре обещала вытянуться до метра девяноста трех.

У Сьерры несомненный талант, но она никогда не тренировалась по сверхинтенсивной программе, принятой у нас в «Медоубруке», и это давало о себе знать. Когда начались соревнования, она обычно поддавалась давлению момента и, вместо того чтобы победить, оказывалась вне подиума. Я понимал, что для перехода на следующий уровень мастерства ей надо поднажать. С ней работали мои помощники Эрик и Кинан. Они составили план тренировок, который на бумаге, казалось, идеально подходил Сьерре. Но все их труды и все внимание мало что дали, поэтому ребята отчаялись и заявили, что Сьерра, наверное, не подходит для нашей программы.

Я мог бы прислушаться и принять их приговор. Ведь у школы в «Медоубруке» большой масштаб: мы тренируем более 220 детей. Я не могу обещать, что все наши воспитанники станут олимпийцами, и у меня просто нет такого количества тренеров и преподавателей, чтобы обеспечить каждому пловцу особое обращение. И тем не менее в этой девушке было что-то особенное… Сьерра была добродушным ребенком и старалась изо всех сил. Эти качества говорили мне, что стоит рискнуть и посвятить ей немного больше времени, внимания и заботы.

– Ребята, я уважаю стандарты, которые вы пытаетесь соблюдать, – сказал я Эрику и Кинану. – Но не забывайте, что наша работа не в том, чтобы избавляться от неидеальных и оставлять только идеальных. Мы должны стремиться к тому, чтобы каждый реализовал свой потенциал, иначе у нас вообще никого не останется, – я сделал паузу. – А у Сьерры потенциал есть. Давайте с ней поработаем, а?

В этот момент я рискнул еще раз. Я рискнул потерять сразу двух тренеров. Я взял их на работу, потому что знал, что они хорошо умеют оценивать талант и исходя из своей оценки планировать тренировку. Мне не хотелось, чтобы они потеряли уверенность в себе или решили, что со мной нельзя поделиться опасениями.

Весь следующий год моя ставка на Сьерру была похожа на «пятьдесят к одному» на скачках Pimlico Race Course. Сьерра все так же не тянула большие соревнования и на отборочном турнире перед Олимпиадой 2012 года не смогла опередить соперников.

Теперь уже я начинал отчаиваться, однако не потерял желание сделать еще один рискованный ход.

Всю свою спортивную карьеру Сьерра была пловцом-спринтером. В этом нет ничего удивительного: высоких детей традиционно готовят к этому виду плавания. Но ее стиль – длинные, спокойные взмахи, совсем не похожие на быстрые, поднимающие брызги гребки спринтеров, – натолкнул меня на мысль: может, она лучше подходит для длинных дистанций? И в начале 2013 года я подозвал к себе Сьерру перед тренировкой.

– Сегодня ты будешь тренироваться в группе на дистанции, – она переменилась в лице, но я постарался это проигнорировать. – Меня не интересует, нравится тебе это или нет. Мы сменим программу и посмотрим, что из этого получится.

И знаете что получилось? Она стала звездой. Она идеально подходила для заплывов на 400, на 800 метров. Вскоре за нее начали бороться университеты и колледжи всей страны. Она стала одной из самых желанных пловчих-старшеклассниц за много лет. В конце концов она выбрала Калифорнийский университет в Беркли и уже на первом курсе установила университетский рекорд вольным стилем на 500 ярдов и помогла вывести команду «Беарс» в национальный чемпионат. Вместе с тем она стала претенденткой на подиум в Рио.

Важнее рекордов и похвал, наверное, то, что Сьерра осознала сокрытый в ней потенциал. Чтобы это произошло, потребовалось пойти на риск – и мне, и, безусловно, ей самой.

Риск бывает очень разный, но какой бы оттенок он ни принял, всегда учитывайте потенциальную отдачу. Иногда игра не стоит свеч, и в случае Сьерры мне было что терять. Как я уже говорил, мне надо было подумать, не воспримут ли Эрик и Кинан мои возражения как неуважение к их квалификации. Другие пловцы могли обидеться, что я уделяю Сьерре больше внимания. Но я придерживался принципа: когда имеешь дело с людьми – особенно с молодежью на ранних этапах карьеры, – лучше не сдаваться и не упускать шанса помочь им расти. Их потенциал, шанс чуть-чуть приблизить их мечты к реальности стоит любых усилий.

Меня, тренера спортсменов олимпийского масштаба, часто оценивают по числу медалей и мировых рекордов моих пловцов. Мне это совершенно не мешает. Это всегда было неотъемлемой частью моей профессии. Несомненно, я буду бесконечно подгонять ребят, чтобы они были идеально готовы к соревнованиям. На моих тренировках всегда можно услышать крик: «Давай, последний гребок сильнее!» или «Ты ДОЛЖЕН поднажать последние пятьдесят метров!» «Молодцы!» я говорю нечасто. Однако я понимаю, что для максимальных результатов нельзя допустить, чтобы развитие профессиональных навыков мешало личной жизни. Мне хочется, чтобы они гармонично развивались и как личности, и как чемпионы. А это значит, что им надо проверять свои силы и за пределами дорожки бассейна.

Чем гармоничнее развит человек, тем лучше он подготовлен ко взлетам и падениям в конкретной области. Заниматься с Янником Аньелем настолько здорово во многом потому, что у него очень разнообразные интересы в жизни. В нем есть европейская сентиментальность, у него прекрасный вкус в литературе и музыке. Он умеет быстро забыть о плохом дне в бассейне и с головой погрузиться в чтение романа, подпитывая себя, чтобы на следующий день вернуться к тренировкам с новыми силами.

И тем не менее, если что-то сильно нарушает внутреннее спокойствие, результативность рано или поздно упадет. Я часто слышу о невероятно эффективных продавцах, заслуженных учителях, звездах футбола, которые вдруг теряли хватку. Эти люди страдают не от внезапного истощения таланта. Скорее, что-то в их мире идет не так и приводит к надлому. И я много раз замечал, что, если человек не поделится с кем-нибудь своими трудностями, вернуться в норму не получается.

Я знаю, что вы скажете: делиться личными проблемами нелегко. Скажешь начальнику, что у тебя на душе, а он даст важное задание не тебе, а кому-то еще.

Да, откровенничать бывает рискованно. Джессика Лонг может подтвердить.

Но она же расскажет вам, какие возможности это может открыть.

Я уже пару раз упоминал Джессику, но всегда как пловчиху. Теперь мне хочется немного рассказать вам о Джессике как личности, человеке, который готов идти на риск не только в бассейне.

Очевидно, что Джессика многое поставила на кон, переехав в Балтимор из Колорадо-Спрингс, где тренировалась много лет и получила невероятное число медалей. Учитывая инвалидность, ей надо было прилагать гораздо больше усилий, чтобы не отставать от новых товарищей по команде. Бывало, что после тренировки я видел на ее лице подавленность, а обычная улыбка сменялась испугом. Я ее понимал: она привыкла к успеху в спорте, а эти тренировки проверяли ее на прочность.

Но однажды я почувствовал, что ее удручает не только мышечная боль. Я подошел и спросил: «Джессика, у тебя все в порядке?»

Она поколебалась и сказала: «Боб, я надеюсь, вы не будете возражать. Мне придется пропустить пару недель тренировок».

Если честно, это была не самая приятная новость. Я вложил много сил, чтобы она подтянулась до наших стандартов. Если она две недели не будет ходить в бассейн, это сильно скажется на ее форме. Но я не успел выразить неудовольствие.

– Понимаете, мне надо слетать в Россию и встретиться с родителями. Моими биологическими родителями. Мне жалко пропускать тренировки, но ничего не поделаешь.

Теперь мне оставалось только сказать:

– Да, разумеется. Я все прекрасно понимаю. Если я могу чем-нибудь помочь – скажите.

Представьте себе, что вы родились где-то в Сибири. Из-за тяжелых дефектов вас отдают в детдом. Но вам везет: вас усыновляет американская семья, когда вам нет и года, вы переезжаете жить в пригородный дом. Хорошие школы. Много разных занятий. Любящие родители, веселые братья и сестры. Вы миритесь с физическими ограничениями (ведь без протезов пришлось бы ползать на коленях) и с огромными усилиями, благодаря тяжелой работе становитесь чемпионом США и многократным золотым призером Паралимпиады. А кроме спорта у вас есть и другие мечты: стать моделью, выступать на телевидении, писать мемуары.