Ко времени Гая Мария снижение боевого духа войска привело к тому, что легионер теперь верно служил не государству (как прежде, во времена ополчения), а военачальнику. Солдат приносил присягу верности своему начальнику – ведь именно он выдавал воинам ежедневное жалованье (столько же, сколько получал в Риме наемный рабочий). Именно военачальник позволял воинам заниматься грабежом; именно он добивался у сената участков земли для легионеров за хорошую службу. Обычно легионеры имели суровый характер, мрачное чувство юмора. Ростом они не превышали 171 см, были мускулистыми. Римские легионеры побаивались своих врагов-варваров. Даже старые воины и то опасались галлов и германцев. Этот страх усиливался поражением при Араузионе, и лишь победам Цезаря удалось его рассеять. Однако легионеры осознавали, что правильное боевое построение и дисциплинированность дают им над варварами превосходство; если полководец знал свое дело, воины без колебаний шли на войну с галлами и германцами.

Хотя патриотического духа римлянам не хватало, под руководством Мария, Суллы и Цезаря профессиональные легионеры сражались не менее упорно, а по выучке и умению вести себя на поле боя, возможно, даже превосходили предшественников.

В прежнем ополчении центурионы, трибуны и штабные офицеры назначались на свои посты каждый раз, когда собиралось ополчение. Теоретически тот, кто служил один год центурионом, на следующий год мог встать в ряды ополчения простым солдатом. С ростом профессионализма армии создается профессиональный офицерский состав, делившийся на два разряда. Центурионы, которые, как и раньше, набирались из числа простых воинов, получали постоянное офицерское звание, если доказывали свою пригодность. Однако редко центурионы поднимались выше ранга командующих отдельными отрядами. Правда, иногда главный центурион легиона (примипил) руководил сражением. Обычно примипилы несли знамя легиона.

Офицеры высших разрядов – трибун и выше – набирались из знати. Отношение центуриона к трибуну напоминает отношение современных сержанта и лейтенанта.

В теории командование легионом по-прежнему переходило к одному из шести трибунов, в то время как каждой когортой командовал главный центурион. Однако все чаще командование легионом поручается одному офицеру – легату; трибуны же выполняют должности штабных офицеров и командуют когортами или отрядами, выполняющими особые задания. Цезарь назначал в легионы постоянных легатов.

Как и прежде, военачальнику (императору) помогал штаб квесторов, занимавшихся в основном снабжением армии. Кроме того, у него были добровольные помощники (комитес претори), обычно молодые представители знати. Для защиты военачальника и его штаба (претория) существовал особый караул, комплектовавшийся из старых солдат, которым можно было доверять (когорс преторианс). Впервые такой караул создал Сципион Эмилиан во время войны в Нуманции. С него берет начало знаменитая преторианская гвардия Римской империи.

Взаимоотношения штабных офицеров и военачальников облегчало снабжение армии, которое было прекрасно поставлено в течение всего республиканского периода истории Рима. Объединенная гражданская и военная организация провинций упрощала обеспечение тыла. Отчеты, контроль над расходованием финансовых средств и т. п. поступали регулярно.

В каждой армии был инженерный отряд, имевший большой опыт в постройке мостов и проведении осадных операций. В особом инженерном обозе перевозились инструменты и орудия, необходимые для выполнения задач, хотя в основном инженеры использовали материалы непосредственно на месте.

Во время похода построение древнеримского войска: его авангарда, арьергарда и флангов – напоминало современное. За каждым легионом обычно следовал обоз, запряженный 500–550 мулами. Они везли палатки из кожи (одну палатку на десять воинов), продовольствие, баллисты и катапульты, другое снаряжение и оборудование. Если в районе движения легиона ему могла грозить опасность, солдаты передвигались в каре, а обоз располагался в центре. На открытой местности весь обоз собирался воедино, а армия полностью составляла каре.

Естественно, что, если существовала вероятность стычки с противником, воин надевал доспехи. Чтобы свести к минимуму вес обоза, Гай Марий требовал от солдат надевать доспехи даже во время показательных маршей. Чтобы облегчить солдатам ношу (им ведь приходилось еще нести личное снаряжение и продовольствие на пятнадцать дней – еще 20–25 дополнительных килограммов веса), им выдавалась рогатина (прозванная «мулом Мария»), с помощью которой воины взваливали ношу на плечо.

Кастраметация – устройство после дневного перехода укрепленного лагеря – была и раньше. Цезарь внес в практику кастраметации улучшения. В плане лагерь представлял собою квадрат или прямоугольник с закругленными углами (что облегчало оборону); впрочем, в зависимости от условий местности форма лагеря могла несколько изменяться. Важно, чтобы лагерь располагался вблизи источника воды. Уходило три-четыре часа на то, чтобы вырыть ров, соорудить частокол и бойницы, разбить лагерь на отдельные участки и поставить палатки. Если лагерь приходилось разбивать на территории врага, на это уходило еще больше времени: треть или даже половина легиона была занята караульной службой, а остальные устраивали лагерь. Если приходилось оставаться на одном месте дольше, строились башни, углублялся ров, а высота стен увеличивалась. Отличие зимнего лагеря состояло в том, что вместо палаток солдаты спали в хижинах.

Как всегда, лагерь не только обеспечивал безопасность римской армии во время стоянки, но и служил базой для оборонительных и наступательных действий, если в них возникала необходимость; лагерь позволял усилить наступательную мощь римского воина.

Римляне (как и их враги) стремились занять более высокие позиции, чем войско неприятеля. Такое расположение увеличивало дальнобойность метательных орудий, усиливало мощность атаки, притом что физических усилий для атаки расходовалось меньше, и даже облегчало обращение с мечом и копьем. Обычно (но не всегда) Цезарь ставил в первую линию лучшие когорты, чтобы первый же удар принес максимальный эффект.

Сначала завязывала бой легкая пехота, в это же время шел обстрел неприятеля из метательных машин; по окончании выходили друг против друга основные силы противников. Легионеры или же сами наступали, или ожидали подхода противника. Наконец, армии сближались на расстояние 18 м. Первые шеренги передней линии начинали метать копья. Обычно к этому моменту легион уже выстраивался в открытый боевой порядок, полуфалангой, хотя иногда этот маневр откладывался до тех пор, пока воины бросают копья.

Даже в случае оборонительного сражения легион всегда шел в атаку перед тем, как завязывалось рукопашное сражение основных боевых линий, что производило на противника большой моральный и физический эффект. Первая линия – все восемь – десять шеренг – бросалась на врага, причем первые две шеренги могли использовать только мечи. Солдаты шеренг, находящихся позади, метали копья через головы атакующих. Проходит несколько минут, и на помощь уже участвующим в сражении воинам выходят еще две шеренги – и так далее, до самого конца битвы. На легкие войска возлагалась задача поднимать упавшие на землю копья и стрелы, оборонять тыл и фланги и доставлять копья воинам, находящимся в тыловых шеренгах.

Иногда первая стычка откладывалась до того, пока солдаты не израсходуют запас копий: они делали четыре-пять залпов, а затем начинался бой на мечах.

Если первой линии не удавалось добиться превосходства или воинов начинали теснить, к первой линии приближается вторая интервалами в 2 м, а первая отходит и перестраивается. Кроме того, в резерве у командующего была еще и третья линия. Таким образом, в ходе сражения постоянно совершалось передвижение как внутри шеренг, составляющих одну линию, так и между двумя-тремя линиями. Дисциплина и организованность, дававшие возможность подобного рода передвижений, приносили римлянам огромное превосходство над их врагами-варварами. Именно этим объясняются победы Древнего Рима под руководством умелых полководцев над превосходящими силами варварских народов.