Лёшка, продолжая хлебать борщ, проследил в окно, как мама Рая, чуть перегибаясь на бок под тяжестью сумки, пересекла двор. Вообще-то он не любил, когда она уезжала. Но в этот раз обрадовался её отъезду, потому что всё же опасался, что почтальонка нажалуется на него. А к завтрашнему дню она, может, всё забудет. К тому же он не был уверен, что мама Рая разрешит опять уйти из дома. А ему очень хотелось ещё поиграть со щенком.

Быстро поев и убрав посуду, он заторопился к Светке.

*

Сколько Лёшка себя помнил, он всегда хотел собаку. Но пока была жива мама, она на его просьбы говорила, что Лёша ещё маленький, вот подрастёт, сможет ухаживать за питомцем – кормить, гулять, убирать за ним – вот тогда будет видно.

Но мама умерла, а отец на робкую просьбу сына, ответил, что он для него не успевает готовить, чтобы ещё кормить какую-то блохастую тварь.

У мамы Раи Лёшка пока не успел поинтересоваться её мнением по поводу собаки в доме. Жили они вместе совсем недавно. И хоть мама Рая всё это время была добра к нему, но кто знает, как она отнесётся к присутствию в доме животного. Тем более что Лёшка уже сумел понять своим детским умом, мимоходом услышав разговор мамы Раи с соседкой по этажу, что женщина, имея деревенское воспитание, считает – живность обязательно должна приносить пользу, чтоб не задаром кормить. Поэтому в деревне, в доме Раиной тётки – бабы Зины, у которой они сейчас жили – были только куры. Раньше, когда в этом доме обитала большая семья – Рая с родителями, Зина, её сестры и братья, бабушка и дедушка – у них были ещё гуси, утки, две козы и даже корова. Тогда, чтобы охранять всё это хозяйство, во дворе нужна была собака. Но старшее поколение умерло, остальные разъехались кто куда, и в доме осталась одна Зинаида. Большое хозяйство ей было теперь без надобности, и необходимость в стороже отпала сама собой. И когда умер старый Полкан, щенка брать не стали. Да и в селе было довольно тихо. Кражи в домах случались редко. А при случае соседские псы поднимали такой лай, что мёртвого разбудят.

В городе тем более… Зачем в городской квартире собака? Только место занимает и грязь несёт.

Поэтому желание иметь собственного щенка, так и оставалось для Лёшки неисполнимой детской мечтой.

*

Светка не соврала, её бабушка действительно ушла на почту. Но и самой Светки тоже не было. Видимо, ей так и не разрешили остаться одной в доме.

Лёшка на всякий случай подёргал калитку, но та была замкнута на ключ. Побродив вдоль забора, он нашёл щёлку и заглянул в неё. Щенок весело скакал по двору, атакуя цветок одуванчика. И мальчик тихо посвистел, подманивая кутёнка к себе…

*

Лёшка не собирался его брать. Он хотел только погладить. Но щенок так доверчиво ткнулся мокрым носом в грязную Лёшкину ладошку, что тот понял – он не сможет вот так просто расстаться с этим лопоухим, неуклюжим щенком. Подрыв под забором ямку, мальчик потянул кутёнка, вытаскивая наружу. Подхватил под передние лапы, прижал горячее тельце к своему животу, и побежал домой. Но сообразил пойти не по улице, а в обход – мимо фермы, через овраг с небольшим леском – чтобы его никто не заметил. Как он объяснит появление во дворе кутёнка, Лёшка не думал. А тот покорно висел в руках, выставляя на обозрение беззащитное розовое брюхо. Его задние лапки болтались где-то в области Лёшкиных коленей, мешая бежать. К тому же щенок был тяжёлый, словно камушек, и Лёшка тяжело пыхтел от натуги. Пока он добежал до дома, то весь взмок. К счастью, кутёнок не пытался вырваться и терпеливо переносил очередное путешествие, второе за день.

Когда Лёшка – весь красный, со слипшимися от пота волосами – добрался до дома, там всё ещё никого не было. Только куры, под присмотром рыжего петуха, неторопливо прогуливались по двору, деловито копошась в траве.

Но не успел Лёшка расположиться возле крыльца, собираясь поиграть с новым другом, как калитка звякнула щеколдой и послышались шаги. Мальчик быстро запихнул упирающегося кутёнка под крыльцо и прикрыл фанеркой, подперев её валяющимся рядом кирпичом.

Из-за угла дома показалась соседка, что жила напротив – тётя Настя. Рядом с ней мялся мальчик лет восьми.

– Здравствуй, Лёшенька, – широко улыбнулась соседка. – Мама дома?

– Она в город уехала, а баба Зина на ферме, – Лёшка громко кашлянул, чтобы заглушить шебуршание кутёнка под крыльцом.

– А ко мне племянник приехал – Павлик. Вот познакомьтесь, – женщина отступила в сторону, давая Лёшке возможность рассмотреть мальчика. – Раз дома никого, пойдём к нам. Поиграете. Потом сбегаете с Павликом к началу улицы, встретите мою Зорьку, и я вас парным молочком напою.

Лёшка кивнул. Перед уходом он хотел подложить к крыльцу ещё один кирпич, чтобы закрепить фанеру понадёжнее, но тётя Настя не уходила, выжидающе глядя на него. И Лёшка, решив, что и так хорошо, отправился к ней в гости.

______________________________

*Не помню, транслировали или нет производственную гимнастику в 1995 году. Думаю, что нет. Но ностальгия она такая ностальгия…*вздыхает*. В общем, прошу прощения за неточность.

5 глава

***

Под навесом кто-то скулил. Тоненько и протяжно. Витька замер около поленницы, в которой прятал сигареты, и прислушался. Но вокруг опять было тихо. Вернее воздух наполняло множество звуков: кудахтали куры, огненно-рыжий петух, шумно хлопая крыльями, взлетел на забор и кукарекал во всё горло, по двору бегала наседка, тревожно и громко созывая цыплят, через дорогу замычала корова, под стрехой о чем-то спорили воробьи. Но это были повседневные звуки, ставшие привычными за лето, на которые уже не обращаешь внимания.

«Показалось», – Витька пожал плечами и вернулся к прерванному занятию. Вытащил полено и доставал из тайника пачку «Пегаса».

Но тут опять раздался этот непонятный звук – то ли щенок скулит, то ли котёнок мяучит.

Ориентируясь на тихий скулёж, Витька обошёл поленницу, но никого не обнаружил. Звук шёл откуда-то из-за стены. Витя вернулся к началу поленницы и потянул за ручку приоткрытой двери сарая. Дверь скрипнула и тяжело, словно нехотя, раскрылась, прочерчивая по земле ребристый след.

Витька заглянул в душную темноту, пропахшую пылью и травами, которые баба Зина сушила, подвешивая разномастными пучками на верёвке. И шагнул вовнутрь, оглядываясь, пытаясь привыкнуть к темноте. Но в прямоугольнике сумеречного света сумел рассмотреть только сухие травинки, упавшие на земляной пол сарая, когда сено забрасывали на сеновал, и вилы, воткнутые в сваленные в углу остатки неубранной копны. На противоположной стене на крюках висели коса и серп, рядом стояли грабли. Около них копошился в пыли, выискивая рассыпанное зерно, голенастый цыплёнок.